Двенадцать месяцев неловких моментов - Лиза Асербо
— Хочешь выпить кофе? — спрашивает Рики. — Мы можем начать доклад.
— Прости, Рики. Мне нужно убрать квартиру, прежде чем придет друг.
Он хмурится.
— Данные еще свежи в моей памяти. Это лучшее время для работы в лаборатории.
Я не хочу ранить его чувства.
— Почему бы тебе не поработать над этим и написать мне? Мы можем встретиться завтра и закончить.
Он улыбается, и я предполагаю, что компромисс сделал его счастливым.
— Во сколько? — спрашивает он.
— Не слишком рано.
Мы выбираем полдень и расходимся в разные стороны. Я иду в свою квартиру убираться.
Октябрьское солнце слабо светит сквозь дымку занавесок в окно моей спальни, когда я болтаю с Кайлом. Он сидит на моей кровати среди хаоса, помогая мне организовать его. По крайней мере, я верю, что он здесь для этого. Вообще-то, его больше волнует, что случилось с Джереми после свидания в «спальне». Он крутит пластиковую коробку с туалетными принадлежностями, пока я раскладываю и переставляю свои вещи. Это ежемесячный ритуал. Котенок расхаживает вокруг, вьется между нами, время от времени мяукая, требуя внимания.
— Боже, Дани, тут пахнет так, будто ты химическим путем пыталась убить всех тараканов и мышей, бегающих по дому. — Он почесывает за ухом.
Я принюхиваюсь.
— Мне нравится, когда здесь пахнет чистотой. Добавь в мой список покупок свечи. — Я показываю ему, чтобы он записал это в блокнот у кровати. Список уже больше страницы. Я хватаю розовую рубашку, чтобы повесить в шкаф. — Спасибо, что потусовался со мной сегодня.
— Мне больше нигде не хочется быть. Но ты должна сказать мне, почему вы с Джереми разошлись. Я думал, вам будет хорошо вместе. — Коробка, которую он вертит, соскальзывает на кровать, теряя содержимое. — Упс. — Он смеется, когда мои тампоны и туалетные принадлежности выпадают.
К счастью, мы с Кайлом делимся почти всем, так что я не могу утверждать, что он смущен. Он мой будущий муж. Если я не найду никого к тридцати годам, а Кайл все еще будет свободен, мы свяжем себя узами брака.
— Проблема с Джереми… — Я делаю паузу. — Между нами не было никакого пламени, даже вспышки. Я поцеловала его пару раз. Честно говоря, больше, чем пару раз, и мы сделали много домашней работы вместе. Но я не знаю… — Пожимаю плечами.
— На что это было похоже? Я имею в виду поцелуй.
Я пожимаю плечами.
— На поцелуй с тобой.
— Мы никогда не целовались! — Кайл с надеждой подбирается ближе. — Мы должны попробовать.
— Нет, спасибо. — Я игриво отталкиваю его. — Целоваться с Джереми было все равно, что целоваться с родственником на празднике.
— Может, тебе нужна женщина? Разве твоя бабушка не считает, что ты лесбиянка, потому что ты редко с кем-то встречаешься?
— Мы можем не повторять это на людях? — Мои щеки горят, и я опускаю голову так, что светлые пряди падают на мои щеки.
Моя бабушка по отцовской линии, которой семьдесят восемь лет, живет в Северной Каролине. Она во всем лучше меня, и, вероятно, чаще занимается сексом, чем я. Кайла это не волнует.
— Что мы делаем сегодня вечером? — спрашивает он, резко меняя тему. К этой его черте я уже привыкла. Его мысли скачут, как кролик. Он проводит рукой по редеющим волосам. Они светло-коричневые и выбриты «под ежик», что подчеркивает его вдовий пик (примеч.: вдовий пик — линия роста волос на лбу в форме треугольника вершиной вниз). — Теперь, когда Джереми вне игры.
— Он никогда по-настоящему не был в игре. Сегодня? — Я делаю паузу. — Понятия не имею. Таня не вернется из похода до завтра, так что никого не будет.
— Что ж, это хорошая новость. — Его голубые глаза блестят. — Твоя соседка по комнате, когда пьяна, ведет себя отвратительно.
Мой рот сжимается.
— Она забавная.
Таня, отправившаяся в поход по Аппалачской тропе на выходные, обещала вернуться в воскресенье, чтобы я могла побыть в ее восхитительной компании. Сегодня я сама по себе.
Глаза Кайла сужаются, но он молчит. Я знаю, что он считает Таню, какой угодно, только не забавной.
— Неважно, — отвечаю я. — О чем ты думаешь?
— Пойдем в Бар «У Тони»?
— Почему бы и нет? Но мне нужно пару часов, чтобы убрать все это и привести себя в порядок.
— Тогда я пойду, а ты продолжай уборку. — Он чешет щетину на щеке. У него дурная привычка бриться раз в несколько дней.
— Ты не останешься? — спрашиваю я, когда вхожу в маленькую комнату, где стоит кровать.
Считавшаяся официальным жильем кампуса, она имела каркас, с лежавшим на ней дешевым пластиковым матрасом. Все матрасы в мире не могут заставить меня перестать задаваться вопросом, что происходило на нем в предыдущие годы и что может произойти в этом году. Стены, недавно покрашенные в белый цвет, все еще не могут скрыть возраст этого места. Призыв навести в нем порядок, резонирует глубоко в моей груди. Хаос сводит меня с ума.
— Нет. Я сделал свою часть. — Он подмигивает мне. Его голубые глаза сверкают, но лицо остается нейтральным.
— Ты все время сидел на кровати. — Не могу поверить, что он сохраняет серьезное выражение лица.
— Сегодня вечером мне нужны все мои силы для дам, — говорит он, и на его лице появляется неотразимая улыбка.
— Отлично. Встретимся в баре. — Я смотрю на телефон, чтобы узнать время. — В девять?
— Звучит неплохо. — Он раскрывает руки и заключает меня в них для быстрого объятия. От него пахнет кофе и спреем для тела. Мне это нравится, и я стою так несколько дополнительных секунд. — Оденься сексуально сегодня вечером. Ты мне можешь понадобиться в качестве поддержки. — Кайл умеет обращаться с женщинами. Он щиплет меня за нос большим и указательным пальцами.
— Ой. Дело не только в тебе. Мне тоже нужно найти любовь, — жалуюсь я.
— Это проблема. Ты активно ищешь любовь. Ты должна согласиться на хороший оргазм.
— Фу. Просто. Фу. — Я вздыхаю, понимая, что он шутит только наполовину.
— Ты такая нервная.
Это правда.
— Да, сэр.
И он уходит.
Позже тем же вечером я вхожу в бар ровно в девять вечера и пишу Кайлу. Я уверена, что он там, и даже знаю, где он расположился. Осознание
