Нападающий (ЛП) - Хуанг Ана
— Я не понимаю. — В моем животе забурлила тревога. — Целью сессий было то, чтобы Винсент и Ашер научились работать вместе. Если Винсента здесь нет, то...
— Это была одна из целей. Однако им все равно нужно тренироваться как обычным спортсменам. Мы уже подписали контракт с «Блэккасел», и они платили все лето. Нет смысла все это отменять из-за ухода одного из них.
— Правильно. — Я выдавила из себя улыбку. Чертовы контракты.
— Это значит, что ты будешь работать с Ашером один на один. — Лавиния посмотрела на меня поверх очков. — Это будет проблемой?
— Я... нет. Конечно, нет.
Личные сеансы с Ашером. Это было прекрасно.
Полностью. Отлично.
Знал ли Винсент? Он ушел с нашего ужина, убежденный, что Босс сократит программу обучения. Если бы он этого не сделал, он был бы в ярости, когда узнал бы, но он ничего не мог с этим поделать в тот момент. Не было ни единого шанса, что наш отец позволит ему вернуться, пока медсестра не уйдет из его дома.
Нравится мне это или нет, но я застряла с Ашером на остаток лета.
— Хочешь обсудить что-то еще? — многозначительно спросила Лавиния.
Мое «нет» сорвалось с языка, как раз, когда я остановилась на фотографии позади Лавинии. На ней был актерский состав после прошлогоднего показа персонала. Присутствовали все инструкторы, кроме меня и Бардена, который был в свадебном путешествии.
На какую роль ты пробуешься? Я бы с удовольствием увидел тебя на сцене.
Осколок льда пронзил мне живот.
Я солгала, что была слишком занята для показа. Правда была в том, что я скучала по сцене. Я скучала по скольжению гладкого дерева под ногами, по пульсирующим крещендо во время ключевых сцен, по ощущению трансцендентности, когда были только я и музыка.
Когда я была на сцене, я не думала слишком много; я просто двигалась.
Но мое желание снова выступить не перевесило мои страхи. Я не танцевала на сцене по-настоящему уже пять лет. Если бы я попыталась, усугубила бы я старые раны или, что еще хуже, потерпела бы полный крах?
Скарлетт Дюбуа. Она была следующей большой звездой; теперь посмотрите на нее. Она даже не может пройти прослушивание для школьного показа.
Осколок льда скользнул глубже в мою грудную клетку.
— Нет, — сказала я в ответ на вопрос Лавинии. — Ничего больше.
Я вышла из ее кабинета и покачала головой на вопросительный взгляд Карины. Я объясню ей все позже.
Остаток дня я старалась не думать об Ашере или о показе. Вместо этого я отвечала на вопросы Эммы о том, как подготовиться к большому шоу, слушала, как Карина развлекала меня дикими историями о родителях учеников за обедом (танцевальные мамочки были ужасным видом), общалась с отцом во время перерыва, и игнорировала голосовое сообщение матери о том, что она устроит мне свидание вслепую.
— Скарлетт, любовь моя, перезвони мне, когда у тебя появится возможность, — сказала она. — У меня для тебя есть самый замечательный кандидат. Он – ре...
— Ты сменила наряд.
Мой телефон выскользнул из руки и со стуком упал на пол студии.
— Господи! Не подкрадывайся к людям вот так.
Ашер прислонился к дверному косяку, олицетворяя собой непринужденное разрушение в джинсах и серой рубашке.
Ах. Как кто-то мог выглядеть так хорошо в такой простой одежде?
Я нахмурилась, испытывая необъяснимое раздражение.
У бога определенно были любимчики, и Ашер был одним из них.
— Я не подкрадывался к тебе, — сказал он, и смех окрасил его голос. — Ты просто была слишком занята, чтобы заметить меня.
Я подобрала телефон с пола. По крайней мере, голосовая почта от моей матери закончилась, так что ему не пришлось подслушивать, какую схему она придумала, чтобы «оживить» мою «трагически несуществующую» любовную жизнь.
— Что ты вообще здесь делаешь? — спросила я. — У нас сегодня ничего не запланировано.
Это был четверг, а наши сессии проходили каждый понедельник, среду и пятницу.
Ашер небрежно пожал плечами.
— Я был неподалёку и решил зайти.
— Зачем?
— Без особой причины. Просто захотелось.
— Ты хочешь сказать, что у самого Ашера Донована нет других дел, кроме как заглянуть в балетную академию?
В этих кристально-зеленых глазах мелькнула тень.
— Другие дела у меня, конечно, есть, — спокойно ответил он. — Но не сказал бы, что они интереснее.
Теплый воздух врывался через открытые окна и ласкал мне затылок. Он прошел по всему позвоночнику до самых пальцев ног, заставляя кожу покалывать изнутри.
Затем Ашер моргнул, и мгновение растворилось, как мед в залитом солнцем океане.
— На самом деле, мне действительно было что тебе рассказать, — сказал он. — Я поговорил со своим PR-агентом. Она разобралась со вчерашними папарацци. Они вторглись на частную собственность, и нам удалось напугать их, заставив согласиться не публиковать ни одной фотографии.
— О. — Я попыталась сориентироваться в его новом, резком тоне. Казалось, он переключился с игривого на профессиональный. — Это хорошо. Знаешь, как они тебя нашли?
— Они следовали за Винсентом. — Его черты лица напряглись. — Нетрудно заметить его нелепый оранжевый «Ламборгини».
Я воздержалась от упоминания о том, что у Ашера было немало «нелепых» спортивных автомобилей; «Мир Футбола» посвятил целую статью его многомиллионной коллекции.
— Он не упомянул о них, когда мы вчера говорили. — Я была так отвлечена несчастным случаем с нашим отцом, что не спросила Винсента, не столкнулся ли он с папарацци по пути к выходу. — Он бы их заметил, если бы увидел.
— Я думаю, они все еще прятались, когда он ушел, но нашли способ пробраться позже. — Ашер осмотрел меня, его глаза были непроницаемы по сравнению с их прежней теплотой. — Я слышал, что он возвращается в Париж на лето.
— Да. Чтобы заботиться о нашем отце. — Боль пронзила мои коленные суставы.
— Поэтому в дальнейшем мы будем тренироваться только вдвоем.
Я переместила вес, надеясь ослабить давление. Это не сработало.
— Так сказала Лавиния. Нет смысла усложнять ситуацию, когда «Блэккасл» уже заплатил за лето.
— Полагаю, ты права. — Ашер не сдвинулся со своего места в дверях. Его ответ был холоднее, чем я ожидала, что было хорошо. Это я установила наше правило – никакого флирта; я не могла злиться на него за то, что он ему следовал.
Боль пронзила мое бедро и поднялась к тазу.
Я резко втянула воздух и выдохнула, забыв о любопытной перемене в поведении Ашера. Я месяцами обходилась без вспышек, но последняя неделя была кошмаром. Стресс, гормоны, перемены погоды – не всегда у моей боли была причина.
Прежде чем я успела что-то ответить, он внезапно выпрямился и мотнул головой влево.
— Эй! — в его голосе послышалось подозрение. — Ты здесь работаешь?
Я не услышала ответа, но через секунду по залу разнесся топот шагов.
Ашер бросился за ними, и я инстинктивно последовала за ним, несмотря на протестующие крики моего тела. Мой пульс взмыл от волнения.
Опять папарацци? Это была единственная причина, по которой я могла предположить его реакцию. Если да, то как они проникли в школу, когда охрана уже была начеку после первого инцидента?
Я бросилась в коридор, но в спешке ударилась бедром о дверной косяк. Большинство людей могли бы легко отмахнуться от удара, но для меня, в моем нынешнем состоянии, это было равносильно взрыву бомбы внутри меня.
Крик боли вырвался прежде, чем я успела его остановить.
Ашер прекратил погоню и резко обернулся. На его лице отразилось беспокойство.
— Скарлетт? — Его голос звучал как-то издалека, словно я тонула под водой, а он наблюдал за мной с берега.
Кровь ревела в моих ушах. Зал накренился, когда каждая капля внимания сосредоточилась вокруг моих ног, и боль пульсировала с силой кувалды, пробивающейся сквозь стену.
Дыши.
Вдох, один, два, три. Выдох, один...
Меня пронзила еще одна вспышка боли, такая острая и мучительная, что казалось, будто кто-то разрывает меня пополам изнутри.
