Развод. Мать-одиночка (СИ) - Сати Стоун
— Подумаешь, чаевые… — ворчу я. — Легко быть щедрым, когда ты — богатенький Буратино.
— В этом бизнес-центре немало, как ты говоришь, «богатеньких Буратин», но, поверь, далеко не все даже просто «спасибо» говорят.
Качаю головой, нисколько не доверяя подобному аргументу. Единственное, о чём могут свидетельствовать такие мелкие подачки, так это о том, что у Дамира Тарханова всё в порядке с деньгами. Он сам вряд ли замечает столь незначительные расходы.
Однако для меня его финансовое состояние имеет немаловажное значение. И мне даже немного страшно от такого вывода. Ведь я сужу как меркантильная стерва. Фактически я намереваюсь работать на чудовищного тирана только из-за денег, которые он может заплатить.
По дороге в кафе мой поток размышлений не иссякает. Я мечусь между соблазном наконец выбраться из финансовой ямы и страхом что-либо менять.
Если у меня будет достаточно денег, я смогу даже накопить на операцию Ясеньке, и тогда она поправится. С высокой долей вероятности пересадка стволовых клеток ведёт к полному выздоровлению.
Но ведь мы и квоту можем всё-таки получить. И кое-что я худо-бедно коплю со своей жалкой зарплаты уборщицы…
А если соглашусь работать на Дамира, потеряю эту должность, не имея никаких гарантий, лишь туманные перспективы…
И всё же, пускай туманные, но перспективы есть…
Голова буквально пухнет и рвётся на части. Мысли бегут одна за другой, беспорядочно сменяя друг друга.
Как же мне быть?.. Как поступить правильно?..
Выставка! Вспоминаю, и холодок пробегает по коже. Дамир спрашивал о загранпаспорте! Значит, выставка где-то заграницей!
О, боже…
Заграницей я была целый один раз в Турции, где не вылезала за пределы отеля. Это был наш с Даней медовый месяц. В общем-то — последнее хорошее воспоминание, что я сохранила о тех отношениях.
Хотя как хорошее?.. Там, в Турции, на олинклюзиве я, собственно, впервые воочию увидела, до какой степени Даниил умеет напиваться…
Зажмуриваю глаза и заставляю стереть эти картинки перед глазами. Не желаю вновь окунаться в кошмар, которому до сих пор нет ни конца ни края. Но сейчас у меня всё же есть маленький светлый лучик, ради которого я живу, — моя доченька.
Думая о Ясе, я всегда улыбаюсь. Сколько бы горестей мы ни прошли вместе, Есения для меня была и останется тем родным человеком и тем смыслом, во имя чего я способна на многое. Если не сказать — на всё.
Драить полы от рассвета до заката? Легко! Не спать ночами и недоедать? Без проблем!
Да я хоть собственную почку продам ради дочери. Жаль только, что, как выяснилось, не так уж много дают за подобные жертвы. Если бы стоимость органа равнялась стоимости Ясиной операции, я бы даже ни секунды не размышляла. Но, увы.
Так что этот вариант пришлось отмести.
Зато у меня теперь есть другой. Я вроде как останусь с обеими почками, а прибавления в копилке теоретически увеличатся. Разве это плохо?.. Разве ещё есть какие-то сомнения?..
Протягиваю дрожащую руку к двери в кафе.
Я отпросилась на два часа, чтобы сходить на собеседование. А Любе наврала, что везу Ясю на анализы. Конечно, враньё — это ужасно, но иногда без него не обойтись.
А вот сейчас грядёт момент расплаты. И, конечно, момент финального выбора.
Чувствую себя, стоящей на обрыве скалы. Позади меня расстилается знакомая истоптанная дорожка — корявая, неприятная, ухабистая, но уже изученная вдоль и поперёк. А впереди — пропасть. И я должна прыгнуть в неё. Прыгнуть от отчаяния и с надеждой на лучшее.
Но я могу разбиться. Я могу покалечиться. Могу больше никогда не встать… А моя Яся?.. Что же будет с ней?..
Если мой отчаянный поступок обернётся катастрофой, смогу ли я вновь прийти в себя и не сломаться окончательно?..
Да, именно этого я страшно боюсь — больше не оправиться, разочароваться вконец и в жизни, и в себе самой…
— Ира, ты вернулась?! — ещё с порога хлещет меня Люба противным скрипучим голосом. — Пол сам себя не вымоет! Давай, иди переодевайся и шуруй убирать вон в том углу! Там гость суп пролил!
Гость пролил суп…
А я даже ни крошки не ела с утра. Только кофе выпила. Хорошо, что бесплатный.
— Ира, тебя долго ждать? — начальница утыкает руки в боки и сердито пялится на меня, притопывая толстой ногой.
— Любовь Семёновна, я… — сердце стучит как бешенное, а потом вдруг резко стихает.
Я чокнулась. Я сошла с ума. Я — полнейшая дура…
— Что «ты»? — нетерпеливо переспрашивает «четырёхглазая монстерша».
— Я увольняюсь.
Глава 14. Дамир
— Егор, ты ещё не уехал? — спрашиваю у своего водителя по телефону, как только возвращаюсь обратно в кабинет.
— Только собирался стартовать. А что такое?
— Зайди ко мне на пару минут.
— Ага, — кидает Ступин.
Я кладу трубку, но не успеваю забросить телефон в карман, как он тут же начинает трезвонить.
Ника.
Чёрт…
И в лучшие времена никогда не любил, если она отрывала меня от работы. А уж в данный момент наш разговор вряд ли может сложиться приятным.
Несколько секунд размышляю, нужно ли отвечать. Аппарат не затыкается. Убираю звук.
Вчера после моего заявления случился скандал. Был ли я к нему готов?.. Отчасти. Вероника не прочь поскандалить по любому поводу. Иной реакции на требование развода не стоило и ждать.
Жена плакала, умоляла, заклинала, что всё наладится. Убеждала, что не понимает, с чего я выдумал пойти на такой шаг.
— У нас ведь всё хорошо, Дамир! Что с тобой?! Как так можно?! Мы ведь любим друг друга!
«Любим»…
Могу точно сказать, что люблю свою работу. А ещё, наверное, когда-то любил Нику. Только уже не вспомню, как выглядела эта любовь, кроме диких скачков тестостерона.
Что ж, наверное, и правда то была любовь. Только она прошла, оставив после себя совершенную пустоту, которая не греет и не приносит радости.
Мы живём под одной крышей, делим общую постель. Иногда ходим вместе на какие-то тусовки, где Ника радостно фоткается со всеми подряд, а я скучаю. Между нам нет больше ни страсти, ни притяжения, ни совместных интересов.
Последних в принципе никогда не имелось. Просто я не обращал на это внимания. Меня всё устраивало до поры до времени. А сейчас, у нас из объединяющих факторов только штамп в паспорте.
— Ничего подобного, Ника, — ответил я ей вчера. — Наши отношения стали чистой формальностью. Я так не хочу.
— У всех пар бывает кризис! — убеждала жена. — Но мы его легко преодолеем! Давай
