Не было бы счастья - Елена Лагутина
— Спасибо, конечно, но извини, я сейчас занята… у меня урок.
— А ты не можешь сегодня распустить этих юных леди по домам пораньше? Поговорить хотелось бы. — Георгий подмигнул девчонкам.
Они глупо захихикали. Лариса закусила губу.
— Нет.
— Ну, тогда я подожду, пока ты закончишь — Он уже снимал куртку.
— А… да, конечно. Ты посидишь на кухне, ничего? — А что делать, квартира двухкомнатная, не в спальню же его приглашать! А если оставить здесь, в гостиной, то занятие можно сразу прекращать. Девчонок и так не меньше десяти минут в себя приводить придется.
— О чем речь, солнышко! Я пока чайник поставлю… Добрый день, барышни! — Георгий слегка поклонился, проходя через комнату. Девочки нестройно ответили тонкими голосами, а Лариса закатила глаза к небу.
Зашла следом за ним на кухню, положила цветы на стол, достала из буфета вазу.
— Поставь, пожалуйста, пока в воду, а мне надо заниматься…
— Сейчас все сделаю. Иди работай и не волнуйся, времени у меня навалом.
— Дивно! — пробормотала Лариса, возвращаясь к ученицам. Оглядела их строго, не менее строго сказала по-английски: — Девочки, перестали хихикать и сосредоточились!
Естественно, от занятия никакого толка не было. Девчонки честно пытались продолжить разговор на литературную тему, но мысли об эффектном мужчине с огромным букетом, которого спрятали от них на кухне, делали эти попытки бесполезными.
Уже провожая их, Лариса со вздохом подумала, что надо было предложить ученицам сменить тему и вместо Шоу обсудить появление Георгия и впечатление, которое он на них произвел. Интересно, смогли бы они найти достаточно английских слов для такой беседы? А между прочим, если готовить девчонок так, чтобы они могли свободно общаться с носителями языка, то надо и эту тему включить в план занятий. Нс Георгия, конечно, а знакомых мальчиков. По крайней мере можно поспорить, что об этом они со своими английскими сверстницами будут говорить чаще, чем о классиках английской драматургии…
Цветы стояли в вазе, на столе красовались сахарница, вазочка с печеньем и две чашки, а Георгий шуровал в буфете.
— Где у тебя заварка? — обернулся он, когда Лариса вошла на кухню.
Она встала на цыпочки и, протянув руку над его плечом, достала коробочку «Пиквика».
— Пакетиковый? — Георгий сморщился. — Еще небось и фруктовый.
— Апельсиновый. — Похоже, что в этой ситуации возможны только две линии поведения: взбеситься и разораться или спокойно забавляться. Лариса предпочла забавляться. — Так уж вышло, что мне нравится именно этот сорт.
— Ну ничего, — он забрал коробочку у нее из рук и поставил обратно в буфет, — я в следующий раз куплю, своего принесу. А кофе у тебя есть?
— Георгий, — ласково сказала она, — если ты хочешь со мной поговорить, у тебя ровно десять минут. Потом явится следующая группа.
— Ну это мы тоже прекратим, — насупился он. — Женщина должна быть всегда свободна. Насчет денег не беспокойся, обеспечить тебя я вполне в состоянии.
— Ты что, хочешь сказать… — Черт, опять она начинает краснеть! Что за глупость, можно подумать она впервые с таким жлобом дело имеет!
— Да что ты стесняешься, Ларочка! Дело-то житейское. Ты женщина свободная, симпатичная, даже удивляюсь, как это еще никто на тебя лапу не положил. Я тоже мужчина в самом соку, о чем тут думать?
— Понятно. Вы привлекательны я чертовски привлекателен, так чего время зря терять? Приходите вечером к сараю, не пожалеете.
— Вот именно! — Георгий расхохотался и хлопнул ее по плечу. Лариса дернулась, но он, похоже, не умел замечать такие мелочи. — Веселая ты баба Ларка, за это я тебя и люблю!
— Подожди, я не поняла один момент. А что скажет Валюшка? Ее это устраивает?
— А при чем здесь Валюшка? — Удивление Георгия было до наивности искренним. — Откуда она вообще узнает-то? Ты, главное, Люське ничего не говори, у нее не язык, а помело, и все будет нормально. А если и узнает, тебя это все равно не коснется…
— Вон, — тихо сказала Лариса. Разговаривать с этим бабуином, рассказывать ему что-то о женщинах и их чувствах было бесполезно.
— Что, уже ученики твои идут? Ларка, да гони ты их, зачем тебе вообще работать? Я же сказал, обеспечу.
— Вон! — сказала Лариса громче. — Убирайся. Чтобы я даже рожу твою поганую не видела.
— Что?
Его физиономия выражала такое безграничное изумление, что Ларисе стало смешно. Но она без всякого труда сдержала улыбку, побоявшись, что иначе он примет ее слова за шутку.
— Ты что, меня гонишь, что ли?
— Если ты считаешь, что мне надо быть более убедительной… — Хорошо, кухня маленькая: она со своего места свободно дотянулась до висящего на сушилке половика, — то в каком-то старом фильме я видела… — Она взмахнула половником, и Георгий отшатнулся:
— Ты что, с ума сошла? Так бы сразу и сказала, что есть уже кто-то, зачем руки-то сразу распускать?
— Пошел вон!
— Да ухожу, чего мне тут… — Он попятился в коридор, не глядя снял куртку с вешалки. — И перестань ты этой железякой размахивать!
— Она не заряжена, — успокоила его Лариса.
Георгий дико посмотрел на нее, нашарил замок и, даже не пытаясь надеть куртку, выскочил на площадку.
— Привет Валюшке! — крикнула ему вслед Лариса и захлопнула дверь.
Ярослав явился точно в семь. Веселый, оживленный и замерзший, поцеловал ей ручку, сунул шоколадку. С орехами, наверное, у Володьки спросил, какой шоколад она любит. Или у Людмилы. Тут же, почти с порога, начал жаловаться:
— Какой у тебя график неудобный, все до семи и до семи. Никуда попасть невозможно, кроме ресторана, конечно. А просто пойти погулять, так сегодня холод собачий. Я хотел билеты в цирк взять, но с твоей работой мы все равно только на второе отделение успеть можем. А если хочешь, пошли на второе. Ходили же аристократы в оперу только на одну арию, чем мы хуже? Там канатоходцы какие-то знаменитые, они в Монако свой цирковой Гран-при взяли…
— Да уж, вот только цирка мне сейчас не хватает, — проворчала она и пошла на кухню. — Намек насчет холода я поняла, сейчас чайник поставлю.
— Ларочка, ты чудо! — искренне восхитился он и тут же уставился на вазу с розами, которую она так и оставила на кухне. — Красивые цветы, — сказал нейтрально и поискал глазами другой букетик, скромненький такой, три розочки. Не нашел.
— Есть хочешь? — спросила Лариса. — У меня, конечно, ничего особенного: борщ, гречневая каша, картошку могу пожарить или яичницу… — Она наконец заметила его напряженный
