Малыш, который живет под крышей - Дарья Волкова
– Ну что, Максимчик, пощупал я твоего Козикова.
– А? – Макс оторвался от монитора. – Чего?
– Господи, шановный… Ты, когда из своих архитектурных дебрей вылезаешь, я тебя боюсь. Взгляд безумный, волосы торчком. – Костя растянулся на кожаном диване. – Говорю, был в «Артемиде», у Влада Козикова.
– Ну?
– Что ты «нукаешь»? – привычно огрызнулся Драгин. – В общем, Влад спит и видит, как бы продать эту квартиру. Она у него уже больше года продаётся.
– А по цене не скажешь.
– Да он дурака сам свалял – купил задорого. Теперь себе в убыток продавать не хочет.
– Ну да, – хмыкнул Макс. – Пусть лучше деньги заморожены будут в этой квартире. И год, и два. А деньги, – тут Макс поднял палец, – должны работать.
– Боже! – валяющийся на диване Костя прижал лапки к груди. – Что я слышу? Мое облагораживающее влияние наконец-то дает себя знать!
– В сухом остатке что? – Макс проигнорировал кривляния товарища.
– В сухом остатке, – Драгин резко принял вертикальное положение, – мне нужна цена, которую ты готов заплатить за эту квартиру. И я начну планомерную осаду Козикова.
– Хорошо, – кивнул Макс. – Я завтра с Парамоном съезжу еще раз на квартиру. Пусть он своим профессиональным взглядом оценит объем работ по исправлению всех косяков. Пол там жуткий, раствора несколько десятков мешков уйдёт. Да и всё остальное… В общем, Федор мне точную картину скажет, и я тогда буду готов назвать цену. С учётом того, сколько мне еще придётся вложить в квартиру. Лады?
– Лады. Должен мне будешь.
– Чего изволите? Хочешь, Яночку тебе подарю?
– Я смотрю, ты ее всё забыть никак не можешь, – хохотнул Константин. – Яночка – то, Яночка – сё.
– Вот она бы враз отучила тебя от клетчатых рубашек под костюм!
– Да что б ты понимал! – Костя подошел к зеркалу, поправил воротничок рубашки. – В нашем фирменном одесском стиле! Кроме того, я же не в банк ездил, не в мэрию. К Владу можно хоть в джинсах. Так даже лучше – по-сиротски. Чтобы цену сбить.
– Одессит, ты когда был в последний раз в Одессе? Лет двадцать назад?
– Неважно! Зато папу моего знала все – и Молдаванка, и Пересыпь! И вообще, не переводи разговор! Я тебе говорил о том, что ты мне должен. И ты пойдёшь со мной в пятницу в «Барракуду». Яночку надо изгонять из головы. Клин клином. Тебе требуется радикальный экзорцизм.
– Пошли лучше на хоккей? В субботу «СКА» с «АК Барсом» играют.
– Так! Слушай умного дядю Костю! Дядя Костя лучше знает. В пятницу в клуб, в субботу на хоккей.
– Давай только на хоккей?
– Угу. И в тренажёрку. Руки-то качать надо, чтобы столько дрочить.
– Чего ты ко мне прицепился?
– А то, свет очей моих Максик, – Костя сел рядом и приобнял друга за плечи. – Что хватит уже киснуть. Знаешь, что? В жизни каждого мужчины встречаются роковые мгновения… – продолжил Драгин проникновенно, отведя руку в сторону: – Когда он беспощадно рвёт со своим прошлым, и в то же время трепещущей рукой сбрасывает таинственный покров будущего…
– Чего?
– Ты сегодня очаровательно тупишь! – Костя слегка хлопнул Макса по затылку и встал. – Это из любимой кинофильмы моей маман. Я, благодаря ей, это кино наизусть выучил. В общем, в пятницу идём в «Барракуду», и это не обсуждается.
– Только если ты не будешь в клетчатой рубашке.
– Вот какой ты занудный, а… – Костя снова залюбовался своим отражением. – Меня девушки любого любят. Твоя риелторша мне сегодня так улыбалась, так улыбалась…
– Чего?
– Ты сегодня еще и поразительно однообразен в репликах. Вряд ли у Козикова в офисе есть две Киры. Значит, это она. Ноги у нее офи-ген-ные.
Звонок телефона.
– Карлсончик, привет.
Она поперхнулась кофе, и свежераспечатанный договор купли-продажи оказался украшенным креативным скоплением коричневых пятнышек. Вот и предречённый матушкой третий раз.
– И вам… гхм… не кашлять… пан Мáлыш.
– Вы как сговорились с Костей, – вздохнул в трубке Макс. – Тот меня тоже вечно «шановным паном» величает.
– Уже заочно симпатизирую господину Драгину.
– Отчего же заочно? – хмыкнул Макс. – У вас, по-моему, симпатия очная и взаимная.
– Не поняла, – Кира потёрла пятно от кофе на рукаве рубашки.
– Константин у вас в «Артемиде» был вчера. Утверждает, что произвел на тебя неизгладимое впечатление.
Она нахмурилась. А потом картинка вдруг сложилась. И у Киры появилось странное ощущение, что она сейчас покраснеет.
– А, так это был тот самый «К», – протянула она как можно небрежнее. – Он не представился. Передавай Константину привет.
– Обойдётся. Слушай, я хочу еще раз посмотреть квартиру.
– Не вопрос. Давай. Когда тебе удобно?
– Сегодня получится?
Кира пошуршала ежедневником.
– Не. Я через час выдвигаюсь в город. И до самого вечера всё плотно. Завтра давай?
– Завтра плотно у меня. Если только с утра.
– Конечно. Давай. В котором часу?
– В девять тебе не рано?
– Нет, отлично. Встречаемся в девять на месте.
– Карлсон, ты подозрительно милый и сговорчивый. В чем причина?
Кире даже по голосу кажется, что он улыбается.
– Карлсон вообще очень милый. – Кира допила остатки кофе. – До завтра?
– До завтра.
– Не забудь передать привет Константину.
Он едва слышно фыркнул перед тем, как нажать на отбой.
Она выехала заранее, чтобы не опоздать. И с утра, пока не начался сумасшедший день успешно продающего риелтора, у нее еще вполне приличный вид – волосы лежат, макияж свежий. Это к концу дня она похожа на пугало огородное. И собственное отражение в зеркале при выходе из квартиры доставило удовольствие. Кира тряхнула головой, поправила сиреневый шарф – он действительно ей шел. К чему бы это проснувшееся стремление к самолюбованию? Да плевать. Весна. Просыпаются все самые страшные звери, включая медведей и женское тщеславие.
Несмотря на то, что она приехала за десять минут до назначенного времени, Макс уже был на месте. И не один.
– Привет, красотуля. Заждались мы тебя уже.
Кира оторопело уставилась на спутника Мáлыша. Треники, кожаная куртка, кепка, барсетка. Не хватало только пакета с семечками.
– Максим, кто это?
Кира была настолько ошарашена обликом приехавшего с Максом человека, что позабыла о нормах приличия. Мáлыш рядом был серьёзен и благонравен. Лишь в зелёных глазах притаилась усмешка.
– Парамонов я, – слегка обиженно протянул тип в трениках таким тоном, будто это объясняло всё. – Ну чё, мы идем? Валерьяныч, меня там народ ждёт…
– Пойдём, – кивнул Макс. – Кира, это Фёдор Парамонов, бригадир отделочников. Мне нужно, чтобы он квартиру посмотрел.
– Хозяин – барин, – кивнула Кира, доставая ключи. – Пойдёмте.
В пентхуасе Кире стало скучно. Бригадир отделочников, не упуская ноты «ля» и прочих чудных музыкальных созвучий «великого и могучего», объяснял, что нужно сделать.
