Потрясая мой мир - Мишель Валентайн

Я вздыхаю, зная, что в глубине души я все еще долбаный неудачник, который не заслуживает моей рыжеволосой богини.

— И что вы хотите, чтобы я сделал?

— Я хочу, чтобы ты убрался из ее жизни. Навсегда.

— Я не могу просто оставить ее здесь. Она потребует объяснений, а я не хочу, чтобы она знала, какой вы злобный мудак. Это разрушит ее представление о вас.

Он горько смеется.

— Хорошо. Останься до конца выходных, а в понедельник я хочу, чтобы ты первым же самолетом вылетел из Техаса и забыл о ее существовании.

Я сжимаю губы.

— Даже если я уеду, вы не сможете заставить меня забыть ее.

Я не даю ему шанса сказать что-нибудь еще, прежде чем выскакиваю из комнаты, хватаю свой компьютер и направляюсь к машине. Не хочу ни секунды оставаться в этом доме. Не хочу слушать, как он говорит, что отнимает у меня единственное, что мне дорого в этом мире.

Я бросаю вещи на пассажирское сиденье и завожу машину. Шины почти визжат по асфальту, когда я задним ходом выезжаю на улицу.

Энергично потираю лоб, останавливаясь на красный свет.

— Твою мать!

Все мое тело сотрясается от осознания того, что я снова потерял все самое важное для себя. Свет становится зеленым как раз в тот момент, когда мои глаза горят и слезы текут по моему лицу.

Гнев переполняет меня и я изо всех сил колочу кулаками по рулю.

— Блядь. Блядь. Блядь. Блядь. Блядь! — кричу я во всю глотку.

Как это возможно? Этого не должно было случиться. Мы с Обри должны быть вместе против всего мира. Я должен вернуться и позволить ему сообщить всему гребаному миру, что я убил свою семью. Пусть все знают, мне все равно. В любом случае, без нее я ничто.

Я хлопаю по рулю, желая развернуться, но машина позади меня сигналит, возвращая меня к реальности. Я не могу вернуться. Так я поведу себя как эгоистичный придурок, как и сказал судья. Уничтожу Трипа, подставлю группу и не подарю Обри ребенка.

Я делаю глубокий вдох и выжимаю газ. Больше не могу здесь находиться. Если я не могу получить Обри, мне не стоит ее видеть. Я не смогу притвориться, что все в порядке. Она все равно узнает. Она увидит, как я облажался.

Я паркую «Фьюжн» на стоянке отеля и направляюсь в свой номер. Войдя внутрь, смотрю на смятые простыни на кровати, представляя ее обнаженное тело, лежащее там, умоляющее меня взять ее. Моя грудь сжимается и внезапно мне становится трудно дышать. Я заползаю в постель и сгребаю простыни в охапку, уткнувшись носом в мягкий хлопок, вдыхая ее запах.

— Я всегда буду любить тебя, — шепчу я, изо всех сил стараясь представить Обри в своих объятиях.

Следующее, что я понимаю, кто-то стучит в дверь. Я качаю головой, смотрю на простыни и молюсь, чтобы последние несколько часов моей жизни были чертовым страшным кошмаром. Заставляю себя подняться с кровати и открываю дверь.

Лицо Обри искажается, как только она видит меня.

— Неужели, Зак? Ты не мог подождать меня?

Я вздыхаю и закрываю за ней дверь. Какой же я идиот, если думал, что больше никогда ее не увижу. Все ее вещи здесь.

— Прости. Я пытался, но тебя не было целую вечность.

— Меня не было всего лишь два с половиной часа. Я думала, ты был не против подождать. Если ты не хотел, чтобы я уезжала, тебе достаточно было просто сказать об этом. — Она скрещивает руки на груди и ждет, когда я извинюсь.

Больше всего на свете мне этого хочется. Мне хочется сказать ей, что я сожалею о том, будто думал, что смогу заполучить ее, что я достоин ее. Но когда я смотрю ей в глаза, все, что чувствую — это стыд за ту боль, которую я скоро причиню ей.

Она хмурится и сокращает расстояние между нами, чтобы дотронуться до моего лица.

— Что случилось?

Я бросаю взгляд на кровать и облизываю уголок рта, борясь с болью в глазах. Я не могу позволить ей увидеть, как сломаюсь.

— Ничего. Просто устал.

— Что-то случилось, пока меня не было? — В ее голосе слышится небольшой надлом. — Судья пытался тебя отпугнуть? Потому что если это так, не позволяй ему. Что бы это ни было — мне все равно. Я люблю тебя.

Я открываю рот, чтобы сказать ей, чем именно пытается запугать меня ее отец, но быстро закрываю его. Я не хочу быть причиной того, что она никогда не будет разговаривать со своей семьей. Видит Бог, мне бы очень хотелось, чтобы у меня все еще была семья.

Я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к ее лбу. Неужели я действительно могу отказаться от этого?

— Зак, ты меня пугаешь. Пожалуйста, скажи мне, что случилось.

Черт, у меня не очень хорошо получается. Мне нужно отвлечься. Если я буду продолжать думать об этом, сойду с ума.

Без всякого предупреждения я обнимаю ее, прижимаю к груди и целую так, словно в последний раз ощущаю вкус этих губ. Обри на секунду приподнимает брови, но быстро расслабляется и хватает меня за шею. Я ненавижу что-то скрывать от нее. Хочу быть честным, но не могу. Я должен держать это при себе и понять, как, черт возьми, мне всё исправить, при этом находясь рядом с ней. Я не готов отпустить её, ни за что на свете.

Глава 5

ОБРИ

Этот поцелуй ощущается совсем другим. Почти как отчаяние, как будто по какой-то причине Зак цепляется за меня. Я хочу, чтобы он сказал мне, что случилось. Если бы мне нужно было угадать, я бы сказала, что мой отец добрался до него — каким-то образом нажал на его кнопки, и это пугает меня. Мы очень долго боролись за наше счастье и мне не нужно, чтобы кто-то вмешивался и вбивал ему в голову сумасшедшие идеи.

Зак скользит носом по моей щеке, прежде чем прикусить мочку моего уха.

— Мне нужно быть внутри тебя. Почувствовать тебя.

Платье, которое на мне надето, падает на пол прежде, чем я успеваю задать ему еще несколько вопросов. Все, что я чувствую — его теплый рот на моей шее, облизывающий и дразнящий чувствительную кожу под моим ухом. Если он хочет отвлечься, я дам ему самое