Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки - Ирина Муравская
Надо же. Сколько подробностей.
– Теперь всё ясно.
– Что ясно?
– Почему ты такая умеренно адекватная, ― на, казалось бы, комплимент обидчиво воротят носиком. Что не так? Вроде ж приятное сказать пытался. ― Твоя позиция мне понятна. И всё же знаешь, в чём между нами действительно значительная разница? ― сокращаю дистанцию, оказываясь к ней так близко, что кое-кто начинает волноваться. Такая маленькая, миниатюрная и при этом удивительно боевая. В обиду себя не даст, уже готова защищаться. Расслабься, девочка. Никто тебя не трогает. А вот её недоеденный хот-дог забираю, целиком запихивая его в рот и без предупреждения перепрыгивая через ограждение на зашуршавшую гальку. ― У тебя есть возможности, но ты предпочитаешь только смотреть. У меня возможностей нет, но я люблю делать, ― жестом подзываю Алису к себе, медленно сдавая задним ходом к берегу.
На меня смотрят как на полоумного идиота, демонстративно проходя ещё метров пять дальше и преспокойненько спускаясь по лестнице. Ну да, согласен ― это для меня высота незначительна, а для неё идеальная возможность свернуть себе шею.
Да и неважно, окольными путями или напрямик ― важно, что она идёт следом. Да, с подозрением, даже, наверное, с опаской, но идёт. Потому что ей любопытно. Однако в какой-то момент всё же озадаченно замирает.
Когда я начинаю раздеваться.
– И что ты делаешь? ― подозрительно интересуются, когда моя толстовка улетает на гальку.
– А на что похоже? Собираюсь освежиться. Какой смысл любоваться на море, если не можешь в нём поплавать, верно? ― насмешливо откликаюсь, скидывая следом кроссовки и стягивая носки. ― Ты со мной?
– Здесь вроде купаться нельзя.
– Правда? Не вижу запрещающих знаков. А ты? ― небрежно скомканные джинсы бросаются сверху на остальные шмотки. Остаюсь в одних боксерах, вопросительно разводя руками. ― Ну так что, малая? Присоединишься? Или леди слишком скромна для таких авантюр?
– Пытаешься взять меня на слабо, серьёзно? Нам что, по пять лет?
– Пытаюсь тебя раззадорить, ― отступаю назад, заходя по щиколотку в накатившую волну, лизнувшую пятки. Уу, бодрит. ― Прохладная, но терпимо, ― играем в кто кого переглядит, но это не варик. Чижова тоже знает правила. ― Что же получается: меня не боишься, а воды боишься? Или плавать не умеешь? Я подстрахую.
– Нет нужды. Я прекрасно плаваю.
– Так давай это проверим, ― ей хочется. Вижу, что хочется, но вредность зудит у уха, не желая поддаваться на провокацию. ― Могу отвернуться, пока раздеваешься. Если тебя это смущает.
Не смущает. Или же старательно пытается это скрыть, потому что, продолжая смотреть мне в глаза, опускает рюкзачок на землю и неторопливо стягивает с себя лёгкую ветровку. А следом и короткую маечку, оголяясь до лифчика.
Ого. Вот это, признаться, уже заводит. Я-то был уверен, что она очканёт и до женского стриптиза не дойдёт, но так даже лучше. Недавняя мотивационная агитация: "любоваться на то, что хочется" только что заиграла новыми красками. Там ведь в самом деле есть на что посмотреть.
Кеды и чёрные брюки падают рядом с моими вещами и, осторожно ступая, раздетая до белья Алиса заходит следом за мной в море. Да, фигурка у неё что надо. А натуральная двоечка в кружевах и вовсе выше всяких похвал.
Медленно отходим от берега, погружаясь по пояс в воду. Я пячусь спиной, прощупывая неровное дно первым, Чижова доверительно следует за мной. Не скажу, что люблю моржевать, но особого холода не чувствую. Адреналин, закипающий в крови, греет лучше кипятильника.
Такая прогулка под луной однозначно мне нравится. Нисколько не жалею, что ради неё удержался от соблазна начистить рыльник Маркову. Проблема лишь в том, что теперь меня накрывает совсем другой соблазн. Конкретно так накрывает…
* * *
Стоим, чилим. Покачиваемся на волнах. Ниже пояса ласкает водичка, выше пояса ― ночной уже не летний, но ещё не осенний ветер. Романтика. Хотелось бы сказать, что это такая прелюдия, но куда там. Так что я, пользуясь ночным полумраком, всего лишь безнаказанно палю её сиськи, пока Алиса отгоняет от себя водоросли.
– И что дальше? ― интересуются у меня так буднично, что даже обидно. А где стеснение, неловкость? ― Устроим соревнование? Кто первый доплывёт до того отростка?
Отросток ― это, в смысле, искусственная песочная насыпь метрах в двухстах от нас.
– Да не. Зачем? Вроде ж неплохо тусим, зачем портить момент?
– Какой момент? Таращиться на мою грудь?
А чё, это так заметно? Упс.
– Не таращусь, а оцениваю, ― поправляю, невольно задумываясь над тем, что мы бы сработались. Интересно, она ещё девственница? Не, это не принципиально, просто любопытно. Девчонка-то не из робких. Такие обычно обет целомудрия не дают. Но с характером. Значит, кому попало тоже не даёт.
– И каков вердикт?
– Без лифчика было бы ещё лучше. Вопрос с подвохом можно? У тебя когда-нибудь был секс в море?
– А тебя когда-нибудь топили в море? ― строго щурятся.
– Нет. Не доводилось.
– Ну, значит, попробуешь новые впечатления, ― без предупреждения окатывают меня брызгами. В долгу не остаюсь, от чего завязывается игривая водная потасовка. С последующим громким плюхом и парным нырянием. Чижова в азарте теряет равновесие, и пока ловлю её ― подскальзываюсь на иле сам.
Итог ― вода теперь во всех дырках. Зато согреваемся на раз-два. Правда едва оказываемся на воздухе, мокрую спину и башку отдаёт отрезвляющим покалыванием. Всё, урегулировали температуру. Теперь на суше холоднее, чем в море. Хоть вовсе не вылазь.
– Ау, ― стирая с лица капли, Алиска хватается за веко.
– Соль попала?
– Линзу сбила.
– Ты ходишь в линзах? Стой, ― перехватываю её запястья. ― Не три. Хуже будет.
– Чешется же. В угол куда-то влезла.
– Попробуй проморгаться, ― запрокидываю ей голову, всматриваясь в нереально синие глаза. Эффект линз? ― Не, не получается? Давай языком попробую поправить.
– Ты придурок?
– Нет. Но язык распустить не прочь. В любое место на твой выбор. Он прокаченный, тебе понравится.
– Слишком самоуверенное заявление.
– Подкреплённое статистикой опрошенной фокус-группы.
– Ты хоть рот чистишь в промежутке? Чтоб инфекцию не подхватить.
– Не, ну ты не гони. Не настолько эта сеть обширна. И вообще,
