Нежеланная дочь (СИ) - Фомина Татьяна
Даже не спрашиваю, о ком идет речь.
— Нет. А зачем?
— Не знаю. Звонил?
— Сережа, нет. По учебным вопросам я ему особо ничем не могу помочь, а все остальное — лишнее.
Мне бы очень хотелось, чтобы Сергей подтвердил мои слова, но муж молчит. Объяснять ему, что с Лебедевым меня связывает только общий класс, где учатся наши дети, будет похоже на оправдание, поэтому я тоже не произношу ни слова, и в тишине мы доезжаем до дома.
Жду пока муж выйдет из машины. Может, мне только кажется, что Сережа немного задерживается. Обычно он выходит сразу же.
— Зеркало поправлял, — объясняет он. — Замерзла?
— Нет. На улице хорошо. — Смотрю на искрящийся в свете фонарей снежок. — Красиво.
— Идем? Или еще постоишь?
— Идем. Там Даринка заждалась уже, наверное.
— Не думаю, — усмехается Сережа. — Ей явно не до нас.
— Хочешь сказать, что Филипп еще не ушел?
Уже почти половина девятого, Фил уходил всегда до восьми.
— Сейчас узнаем, — философски замечает муж.
К моему огромному облегчению, Филиппа уже нет. Если бы мой ребенок приходил домой так поздно, я, наверное, вся извелась. Не знаю, как обстоят дела с этим в семье у бывшего мужа, но я заметила, что крайний срок у Филиппа — восемь часов вечера, и мальчик старается его не нарушать.
— Мам, пап, что так долго? — Дарина стоит, надув губки.
— Доча, это маму ругать надо, — переводит стрелки Сережа, решив остаться ни в чем не виноватым.
— И папу, — добавляю я. — Он зеркало поправлял в машине, — сдаю его без зазрения совести.
— Ой, ну вы как всегда! — улыбается Даринка.
— Только не говори, что скучала? — поддевает Дару Сергей.
Мне он сказал, что ушел из дома только перед собранием.
— Конечно, скучала! Пап, что сказала Ольга Васильевна?
— Кстати, да?! — Я вспоминаю, что совсем забыла об этом поинтересоваться.
— Двоечникам подтянуться, троечникам больше стараться, хорошистам меньше отвлекаться, а отличникам меньше задирать нос! — Сережа пальцем поддевает носик Дарины.
— Ну, папа! Я не задираю нос! — возмущается Дарина. — Мама, скажи ему!
— Папа шутит, ты же знаешь, — успокаиваю я свою любимую отличницу. — Филипп давно ушел?
— Да, — пожимает плечами дочь. — Мам…
Это тягучее «мам» заставляет немного напрячься. Обычно после этого Дарина сообщает не всегда приятные новости.
— Ну, говори уже, — вздыхаю я.
— Мам, приходила какая-то тетенька, — начинает говорить Дарина, а я замираю. — Она спрашивала тебя. Я ей ответила, что тебя сейчас нет.
— Дарина, ты зачем открываешь двери незнакомым людям? — строго спрашивает Сережа.
— Пап, я не открывала! Я через домофон…
— И к домофону подходить не нужно. Тем более говорить, что ты дома одна! Это очень опасно!
— Пап, я сказала, что дома старший брат. Это ничего, что я немного обманула?
— Ты правильно все сказала, но лучше не подходи к домофону совсем. — Обнимаю свою звездочку.
— Хорошо. Я больше не буду, — обещает Дарина, но у меня на душе появляется беспокойное чувство.
Глава 9
Это наверное первый раз, когда в нашу семью закрадывается какая-то напряженность. За своими переживаниями, с которыми не хочу делиться, я не замечаю, что Сережа тоже задумчив, а утром вроде все становится на свои места. Наказываю Дарине сообщать о всех своих передвижениях и ни в коем случае не разговаривать с чужими людьми.
На работе немного отвлекаюсь от беспокойства о своей дочери, и уже позже вспоминаю о том, что в голове вертелся какой-то вопрос, который я выпустила из виду, какая-то важная деталь, но какая именно — не могу вспомнить.
Полностью погрузившись в свои мысли, выхожу из школы и не сразу замечаю машину Лебедева. Разворачиваться и идти в другую сторону очень глупо. Поправляю ремешок сумки, который упрямо съезжает с плеча, и решаю узнать, зачем же я все-таки понадобилась бывшему мужу.
Мимо с шумом пробегают школьники. Отвлекаюсь на них и пропускаю момент, когда Лебедев выходит из машины.
— Здравствуй, Полина.
Как бы мне хотелось никогда не слышать его голос и никогда не видеть, но я медленно поднимаю лицо на отца своей дочери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Здравствуй, Костя. Что-нибудь случилось?
— Нет. Почему должно что-то случится? — Костя чуть щурится от слепящего снега, отражающегося на солнце.
Ловлю взгляд серых глаз, словно Костя пытается что-то разглядеть у меня на лице. Я тоже смотрю на него в ожидании объяснений, но он молчит.
— Ты зачем приехал? — не выдерживаю и задаю вопрос.
— Поговорить. Ты же не хотела афишировать наши отношения в школе.
Словосочетание «наши отношения» вызывают диссонанс в душе.
— Да, мне бы этого не хотелось, — соглашаюсь с ним.
— Тогда, может, сядем в машину?
— Не думаю, что это хорошая мысль. Так зачем ты приехал?
Видеть его несколько необычно, учитывая постоянную занятость, о которой говорила его жена классному руководителю. Неужели у него появилось свободное время? Или он отложил все свои дела? Только ради чего?
— Твой муж тебя всегда встречает? — вдруг спрашивает Костя.
— Вечером — да, — отвечаю, поскольку это правда.
Прячу руки в карманы — мне не холодно, просто некуда деть руки.
— Хм. Неожиданно. Хотел узнать, что было на собрании.
— Костя, я на собраниях не бываю, на них ходит Сергей. У меня свой класс, и я физически не успеваю по времени. Тебе лучше подойти к Ольге Васильевне. Она ответит на все интересующие тебя вопросы, так как владеет большей информацией по Филиппу. Это все?
— Нет. Ты не считаешь, что нам нужно поговорить? — спрашивает Костя.
Не могу сдержать удивление.
— Нет. Все вопросы мы уже обсудили. Дарина и Филипп в курсе. Думаю, это все, что сейчас важно и нужно.
— Я бы хотел поговорить о нас с тобой, Полина.
— Костя, «нас с тобой» давно уже нет, поэтому этот разговор бессмысленен.
— До свидания, Полина Аркадьевна! — громко раздается совсем рядом, и я от неожиданности вздрагиваю.
— До свидания, Максим, — отвечаю, поворачиваясь. Голоса своих учеников я знаю хорошо. — Максим! Сейчас же надень шапку! — Хмурюсь, когда Максим Михеев проходит мимо.
— Полина Аркадьевна, мне рядом!
— Максим! Надень шапку! — строго повторяю юному выпендрежнику.
— Ну, Полина Аркадьевна…
— Надевай! Еще раз увижу — позвоню маме.
— Вы не позвоните, — расплывается в довольной улыбке Михеев.
Вот что за дети?! Знают мои слабости и этим пользуются! Все верно: «ябедничать» не в моих правилах.
— Максим!
— Ладно! — Сдается юноша, доставая из кармана вязаную шапку.
Смотрю вслед своему ученику. Максим катится по льду, смешно размахивает руками, невольно вызывая у меня улыбку.
— Полина, ты такая красивая, когда улыбаешься, — произносит Лебедев, и улыбка сползает с моего лица.
— Это излишне, Костя.
Я прекрасно помню, как он умеет очаровывать. В нем столько притягательной мужской силы, против которой устоять невозможно. Ты просто не замечаешь, как оказываешься в демонической власти голоса, ауры и обаяния. Я все это испытала на себе. Была заворожена его неотразимостью и шармом, влюбилась без памяти, потеряла рассудок от головокружительных эмоций. И больше не хочу.
— Ты так и будешь от меня шарахаться?
— Костя, я не шарахаюсь. Я просто считаю это ненужным. Мы прекрасно жили друг без друга. Я бы хотела, чтобы так и осталось.
— Полина, я ничего не знал, и очень раскаиваюсь в том, что не узнал раньше.
— Это уже неважно, — говорю ему и собираюсь уйти, но Лебедев ловит меня за локоть.
— Давай, я тебя подвезу, — предлагает он.
— Спасибо, но это лишнее.
Я не готова оказаться в замкнутом пространстве рядом с бывшим мужем. Не потому, что боюсь. Просто не хочу.
— Не нужно больше приезжать, — говорю, глядя ему в глаза. — Лучше посвяти свое внимание Филиппу. Мальчик в нем очень нуждается.
Некоторое время мы смотрим друг на друга. Два совершенно чужих человека, которые когда-то были близки. Таких как мы — тысячи. Между нами море недосказанности, и все, что нас объединяет — только дочь. Костя отпускает мою руку.