Её несносный студент - Виктория Победа
Похлопав меня по плечу, он удаляется, а я, подождав еще несколько секунд, на случай если не все еще вышли, открываю дверь и практически вламываюсь в аудиторию, вызывая своим появлением звонкий крик из уст Александровны.
Вхожу внутрь, смотрю на свою болезнь неизлечимую, прохожусь по ней взглядом одержимым. Она все такая же. Строгая училка, в черных классических брюках и свитере поверх рубашки. Красивая до невозможности просто. И как я так опять попал?
— Ну здравствуй, Александровна, — я запираю дверь в аудиторию, скрывая нас от посторонних глаз и двигаюсь на ту, что меня с ума вот уже почти год сводит.
Как ни старался, как ни пытался вытравить эту заразу из своего воспаленного мозга, так и не смог забыть. И что в тебе такого особенного, почему от одного лишь твоего вида, от запаха неповторимого, я дурею, с ума схожу, теряю разум? Это, сука, ненормально. Надо же, почти год прошел, а я все еще ею болен и как ни доказывал себе обратное, так и не смог доказать.
Она буравит меня своими синими омутами, с ума меня сводит, с тормозов срывает. И взгляд ее, страхом наполненный, меня убивает просто. Ну чего ты испугалась малышка? Разве я хоть раз тебя обидел? Разве позволил себе причинить тебе боль? А ты позволила. Растоптала практически, уничтожила. Я же не жил, не дышал без тебя, оказывается. Не жизнь это была, суррогат какой-то.
— Как жизнь супружеская? Счастлива?
Она молчит, продолжает таранить меня взглядом, и пятится медленно к доске. Смотрит на меня, словно я приведение. Нет, Александровна, я вполне реален и очень серьезно настроен.
И сейчас я отчетливо понимаю, что мне в общем-то плевать на ее замужество, что не задевает оно меня совсем, потому что Александровна моя, и муж мне точно не помеха. И плевать, что она там себе надумала, плевать абсолютно. Я ее заберу, у мужа заберу, да у кого угодно, хоть у самого Дьявола.
— Ну чего ты молчишь? Счастлива, спрашиваю?
Ей больше некуда отступать, она упирается в стену за спиной, крутит головой в поисках… да черт его знает, может выхода, а может чего-нибудь тяжелого.
— Егор, прекрати, пожалуйста, и открой немедленно дверь, — произносит она дрожащим голосом, понимая, что нет пути у нее для отступления, а я есть.
Подхожу ближе, ставлю руки по обеим сторонам от Александровны, нависаю над ней, вдыхая ее неповторимы фруктовый аромат и реально дурею. Сука, как же я по ней, оказывается, скучал.
А она ладошками своими крохотными в мою грудь упирается, оттолкнуть пытается, словно у нее есть шанс сдвинуть с места гору вроде меня. Я улыбаюсь, смотрю на свою Александровну, она дышит часто, разомкнув такие соблазнительные губы, в которые так и хочется впиться поцелуем. Я помню, каково это, помню, как это — целовать ее, помню вкус ее губ, даже сейчас, спустя почти год, словно это вчера было.
Вселенная, кошка ты дранная, я свои слова обратно беру, потому что вновь встретить Александровну — это охренеть какой подарок. Не зря я все-таки бабулек через дорогу переводил, ох не зря.
— Егор…
Она продолжает меня отталкивать, упирается, по сторонам смотрит, а я как-то совершенно случайно взгляд на ее руки опускаю, на пальцы длинные, красивые, с маникюром и краем сознания понимаю, что что-то не так, чего-то не хватает.
Кольцо.
Хватаю правую руку Александровны, рассматриваю и не нахожу важной детали ее замужества.
Ты просто моя
— Егор, пожалуйста, не…
— Тихо, Александровна, тихо.
Не позволяю ей договорить, не хочу слушать уже привычное «не надо, это неправильно». Потому что впервые за прошедший год я понимаю, что вот так правильно. И тогда, год назад тоже было правильно, просто я дурак, отпустил, не удержал.
Она что-то шепчет, оттолкнуть пытается, руку освободить, глупая.
— Чего ты испугалась, Ксюш? — спрашиваю, глядя в ее нереально красивые глаза.
Где ж тебя такую сделали?
— Ксения Александровна, — она старается придать строгости своему виду, а вот голос подводит, срывается на последних буквах, дрожит. — Егор, это не смешно, пошутили и хватит.
— А кто сказал, что я шутил?
— Егор, прекрати немедленно и дай мне уйти, я тороплюсь, меня ждут.
— Кто? — усмехаюсь, ждут ее. Ничего подождут, а может и не дождутся вовсе.
— Семья, — выплевывает мне в лицо и смотрит пристально, с вызовом. Смешная, правда думает, что меня это остановит?
Да мне, блядь, Вселенная, кошка дранная, лучший в жизни подарок сделала, а я, конечно, дебил, но не законченный, чтобы снова его просрать.
— Муж, стало быть? — я улыбаюсь, смотрю на нее, внимательно отслеживаю реакцию.
— Да, — отвечает на выдохе.
А я вижу, что врет. По зрачкам расширившимся, по участившемуся дыханию, по взгляду растерянному. Я, отчего-то, практически уверен, что нет там никакого мужа. И эта уверенность теплом разливается по венам. И только где-то глубоко внутри, какой-то противный червь грызет, сомнения во мне зарождает.
— Мужик из клуба? — напоминаю ей о нашей внезапной встрече в неформальной, мать его, обстановке и она кивает, слишком быстро реагируя, даже не задумываясь, а я понимаю, что врет, ну врет же.
Или мне просто хочется видеть то, чего нет?
И я, наверное, сейчас в ее глазах полным уродом буду выглядеть, но ничерта с собой поделать не могу, я должен убедиться. Отстраняю Ксюшу, двигаю в сторону, она такая маленькая, легкая, словно пушинка, что мне даже напрягаться не приходится, и хватаю со стола женскую сумку, самым наглым образом в нее заглядывая.
Ну давай же, только не говори мне, что ты из тех, кто по городу без документов шастает.
Бинго!
— Ты что себе позволяешь, а ну отдай.
Она пытается отнять у меня свой паспорт, но кто бы ей позволил. Быстро листаю страницы, пока не добираюсь до графы
