Позволь мне верить в чудеса (СИ) - Акулова Мария

Доставка с ветерком. Своя гримерная. Достойная плата…

— Парочка таких мероприятий и во вкус войдем, — и пусть все прекрасно понимали, что это скорее всего единичная удача, которая если и повторится когда-то, то ой как нескоро, но они ведь сошлись потому, что все были мечтателями. Поэтому, когда Костя произнес полушутя, дружно закивали.

— Главное, не опозориться, — Ане нехилых усилий стоило взять себя в руки, вернуться с мечтательных небес на реальную землю, пройти вглубь комнаты, пристроить гитару, чехол с костюмом, который не рискнула надеть заранее — взяла с собой. — Давайте готовиться, ребят. Мы должны выступить так, чтобы Александра не пожалела. Нельзя подвести.

— Александра, с праздником, — Корней с Илоной первым делом подошли к Самарским.

Ярослав держал руку на талии жены, его губы подрагивали в улыбке явно в ответ на слова, которые она тихо произносила, повернув голову.

Когда услышала свое имя, прервалась, посмотрела на Корнея, потом на Илону, даря улыбку уже им. Мягкую, спокойную, умиротворенную. Улыбку женщины, познавшей полный дзен. Наверное, такая может быть только у жены непреклонного, вспыльчивого, авторитарного Ярослава и матери четверых его детей.

— Спасибо большое, Корней.

— Спасибо за приглашение и присоединяюсь к поздравлению, — Илона произнесла без излишнего энтузиазма, но явно искренне. За что получила ответную благодарность и доброжелательный взгляд Самарской.

— И вам спасибо, что нашли возможность, Илона.

Корней мысленно хмыкнул, отмечая вроде бы такую деталь, но так хорошо характеризующую женщину. Она ведь совершенно не обязана была помнить имена гостей. Да даже его, что уж говорить о спутнице? Но сначала узнала, а потом запомнила.

— И спасибо, что без букета, — а на это замечание Корней с Илоной хмыкнули уже открыто, кивая, а потом переглянулись. Корней чуть вздернул бровь, Илона пожала плечами. Мол, ты был прав. Как всегда.

К Александре подошла девушка — пожалуй, слишком молодая, чтобы считаться подругой, улыбнулась всем присутствующим, склонилась к уху Самарской, тараторя что-то. Александра же кивнула, улыбнулась, снова кивнула.

— Хорошо. Они нормально доехали? — справилась, потом снова слушала ответ, кивала, — Спасибо тебе. Я поняла. Злата, поможешь Корнею и Илоне найти их места? — обратилась с просьбой, дождалась кивка уже от ассистентки, а это, кажется, была именно она.

— Да, конечно, помогу! — которая тут же переключилась на новую задачу, улыбнулась гостям, разблокировала планшет, который до этого держала в руках, ткнула несколько раз стилусом в экран, вероятно, открывая схему рассадки гостей. — У вас лучший столик.

Наверное, говорила она так каждому, кому помогала найти свое место, но это звучало искренне, не вызывая раздражения.

— Я подойду к тебе чуть позже, — Ярослав кинул уже практически вдогонку, Корней кивнул, еще раз скользнув взглядом по лицам именинницы и ее мужа. Саша снова что-то тихо говорила, губы Ярослава вновь дрожали в улыбке. И это было красиво. ***

Как оказалось, «самых близких» у Самарских точно больше ста человек. Немаленький зал ресторана был заставлен множеством столов, за каждым из которых нашлось место для десяти человек.

Корнея с Илоной посадили на первом кругу от центра, совсем рядом со столом именинницы, за которым расположились сама Александра с мужем, женщина постарше (Корней так и не понял, чья из Самарских это мать), две ближайшие подруги именинницы с мужьями. Одного он знал хорошо — это был начальник личной охраны Самарского. Другого чуть хуже — бизнесмен, деятельность которого вроде как связана с телекоммуникационными вышками. И еще трое людей, которых Корней видел впервые.

Отсюда отлично проглядывалась сцена, на которой в данный момент вполне прилично исполняла джазовые композиции девушка, отсюда же без проблем можно было добраться до выхода на террасу, на которой можно было и поговорить с кем-то тет-а-тет, и помедитировать на вид фонтанов — водных в саду и шоколадных на террасе, дамам можно пригубить шампанского, пошушукавшись, мужчинам, кто не за рулем или остается на второй день (Самарские выкупили весь комплекс на выходные вместе с номерами), испить чего покрепче.

Корней выходил сюда уже дважды, чтобы немного перевести дух. Он довольно быстро уставал от шума и галдежа, а несколько минут на свежем воздухе позволяли расслабиться.

Илона же, к ее чести, не висла на руке, не спрашивала — куда идет и когда вернется. Нашла общие темы для разговора с соседкой — женой-фотографом одного из постоянных партнеров Самарского, который обеспечивал их дома качественными окнами и дверьми, общалась с ней. Когда Корней склонялся к уху, чтобы сообщить, что отойдет, отвечала улыбкой и кивком.

Он сам тоже не скучал. Праздник действительно получился совершенно не заунывным. Высоцкий не ждал, когда уже начнется этот чертов аукцион, и когда закончится. Но просто не был поклонником знатных тусовок, поэтому нуждался в передышках, их же используя.

С кем-то переговорил, кому-то пообещал созвониться. Встретил своего бывшего начальника, у которого Самарский его захантил. Посмеялся над полушуточным-полусерьезным допросом с пристрастием, как работается на новом месте, не жалеет ли, может раздумывает над тем, что вернуться… На зарплату не хуже…

Но он не раздумывал. Не привык бросать проекты на полпути. А ЖК, которым сейчас занимался вплотную, на том полпути и находился. Да и в ССК его сейчас все устраивало. Поэтому поболтали… И разошлись.

Несколько раз Корней перебросились парой слов с нынешним начальником, встретил старых знакомых, был представлен полезным новым… Поглядывал на часы, но не так, чтобы особо часто.

После очередного выхода на террасу вернулся ровно во время «пересменки» — кто-то брал слово, чтобы поздравить именинницу, а потом распорядитель праздника сообщил, что продолжит их вечер подающий надежды и еще что-то там инструментальный бэнд.

На небольшой угловой сцене, которая не столько являлась центром всего происходящего, сколько неброским дополнением самого зала, несколько минут происходило копошение, Корней шел к столику, не особо обращая на это внимание, оказавшись совсем рядом, коснулся рукой плеча Илоны, хмыкнул в ответ на ее улыбку, сел на свое место, взял в руки стакан сока, которым сегодня развлекался, пока делал несколько глотков, зал начала обволакивать музыка.

И снова джаз, но теперь не вокальный. Несколько десятков задающих ритм щипков по струнам виолончели, только потом вступление одной из скрипок, следом — второй…

Корней не считал себя хоть насколько-то знатоком музыки. Скорее профан-любитель, включающий ее негромко в автомобиле или дома, чтобы помогла или расслабиться, или наоборот сосредоточиться. Поэтому и сейчас ничего более вразумительного, чем «неплохо» на ум не пришло.

Через какое-то время после вступления скрипок звук стал еще немного богаче. Снова струнный, но какой именно Корнея не узнал бы на слух, и вроде бы не то, чтобы особо любопытно — но взгляд вскинул.

На одном из высоких стульев, специально поставленных для гитаристок, полусидела-полустояла Ланцова. Та самая, которая… Играет в переходах, врезается в него у калиток и треплет нервы вместе с бабушкой.

Почему-то это открытие вызвало у Корнея ухмылку. Подумалось, что их мир таки непозволительно тесен… Только вот непонятно, как этот «шикарный, подающий надежды бэнд» сюда попал… И что будет, когда Аня пустит своего фирменного петуха…

Снова подумал и снова хмыкнул. Не из злорадства — из понимания неизбежности.

— На что смотришь? — видимо, он слишком много внимания уделил разглядыванию той самой Ани с ее потенциальными петухами, потому что это не скрылось от Илоны. Она тоже сосредоточила взгляд на девушке в классическом брючном костюме. Сидела Ланцова красиво, тут не придраться. Одна нога согнута в колене, уперта носком в металлическую перегородку табурета, на ней устроена гитара. А вторая стоит на полу. Нарочито длинная. Хотя почему нарочито-то?