Грация королевы небес. Лимитированное издание дилогии - Ана Шерри
Капитан отключился, а Адель, вместо того чтобы смотреть в окно, увидела, как пассажиры начали перебегать с правой стороны на левую:
– Вы с ума сошли? Сейчас капитан развернет самолет, и вы все увидите, имейте терпение.
Но ее не слушали ни в одном салоне. Если бы Марко знал, что так получится, то молчал бы, она уверена. Майе повезло, она летела в левом ряду и тут же выглянула в окно. А вот мистер Хоффман лишь вздохнул, отложил книгу, посмотрел в свое окно, ожидая тот самый круг и свой черед на обзор.
Адель схватила трубку, соединяющую ее с салоном:
– Уважаемые пассажиры правой стороны борта, пожалуйста, сядьте на свои места и пристегните ремни безопасности. Ваша очередь на обзор будет чуть позже.
Она повесила трубку, и та тут же зазвонила. Звонок был из кабины пилотов, игнорировать было нельзя, Адель сняла ее:
– Да?
– Это капитан, могу взять одного человека в кабину, чтобы посмотреть на северное сияние.
Адель взглянула на Майю, но тут же отмела эти мысли – обойдется. Потом перевела взгляд на старичка:
– Мистер Хоффман был бы рад…
– Тебя, – произнес Марко и отключился, Адель удивленно посмотрела на трубку и повесила ее обратно. Но кто откажется от такого вида из кокпита? Только дурак. А она к таковым не относилась, развернулась на каблуках и быстро преодолела расстояние до кабины.
Влетев в кабину, дверь которой открылась перед ней сразу, девушка очутилась в фантастическом мире, в космическом. Здесь темнота сочеталась с неяркой подсветкой панелей, сотней кнопок и десятков рычажков, а в лобовом окне открывался невероятный вид.
– Боже, как красиво, – прошептала она, даже не обращая внимания на пилотов, но им тоже было не до нее – Марко разворачивал самолет вручную. Все его внимание должно быть на управлении, пришлось полностью отключиться от вида за окном и стоящей сзади девушки.
А Адель зачарованно любовалась ярко-изумрудными лентами, которые плавно двигались и изгибались, подобно змеям. Даже в ее глазах отражался этот цвет. Она стояла и боялась моргнуть, чтобы не пропустить момент, когда сияние меняло свой маршрут, играя в игры с самолетом. Ленты быстро изгибались, показывая свою прыткость и гибкость, где-то исчезали и вдруг появлялись снова. Изумрудные полосы меняли не только форму, но и цвет – местами появлялся оранжевый, желтый, но потом зеленый поглощал их и становился ярче. Он буквально ослеплял и заставлял восторгаться. А когда вихрь лент налетел на самолет, Адель закрыла глаза. Но страшно не было, просто это случилось так неожиданно, оно буквально влетело в кокпит, но когда девушка их распахнула, то оказалось, что сияние влетело в ее мысли.
Адель никогда его не видела и была счастлива находиться здесь, в кабине, смотреть в панорамное окно в темноте и запоминать каждую деталь. Как жаль, что у нее нет с собой мобильного телефона, чтобы увековечить этот момент. Она бы попросила Марко, но он был занят, не хотелось отвлекать.
Самолет развернулся, и сияние засверкало с другой стороны. Сейчас наверняка пассажиры бегают по салону с камерами и пытаются заснять этот момент. Она должна идти к ним, чтобы выполнять свою работу, но стояла как загипнотизированная и не могла пошевелиться. Наверно, когда человек видит северное сияние, оно парализует тело и заставляет любоваться лишь им.
Но надо было приходить в себя и идти работать.
– Я никогда не видела ничего подобного, но если мне суждено увидеть северное сияние лишь раз, то я запомню этот момент на всю жизнь.
Марко обернулся к ней, опустив наушник, он услышал ее слова. Его лицо было освещено светом сияния, и в этот момент Адель поняла, что оно ей стало родным. Все эти пять лет для нее пролетели одним мигом, даже несмотря на то, что многое изменилось, она стала другой. А вот он как будто не изменился – все тот же Марко, смотрит на нее, сидя в кресле капитана, пытается влюбить ее в небо. Разница лишь в том, что она в него уже влюблена…
– Спасибо, – произнесла Адель и вышла из кабины, захлопывая за собой бронированную дверь и прижимаясь к ней. А потом вспомнив, что на нее смотрит камера, тут же испуганно отошла. Она догадывалась, что в этот момент Марко посмотрел на монитор. Он так и сделал, понимая, что ничего не изменилось. Ни у нее, ни у него. Любовь, словно гарпун, зацепилась в сердце и никак не хотела уходить. Но хуже было не это. Хуже – что рейс только начался, а чувства просыпались и нарастали с удвоенной силой. Но надо было брать себя в руки и думать о семье, о Фаби. А в первую очередь надо думать об Адель и больше не причинять ей боль.
Марко взял трубку, соединяющую его с салоном:
– Говорит капитан, мы делаем круг, теперь северное сияние вы можете наблюдать с правой стороны борта. Прошу вас не вставать со своих мест и готовиться к небольшой турбулентности.
Трясти начало, когда они вновь взяли маршрут на Исландию. Турбулентность была несильной, но этого хватило, чтобы капитан дал распоряжение пристегнуться всему экипажу. Адель села возле двери, посмотрела в маленькое окно и вновь вспомнила сияние и глаза мужчины, который отправил ее в это удивительное путешествие в фантастический мир изумрудного блеска. Хотелось бы рассказать Саманье, но Адель промолчала. Кроме Ханса, свидетелей больше не было, и она надеялась, что он не придал этому значения, потому что был занят.
Глава 15
Пока экипаж шел по международному аэропорту Кеблавик, все вспоминали северное сияние и делились впечатлением. Тора при этом мило улыбалась, потому что часто видела это явление, летая по северу Норвегии. Больше всех восторгалась Дав, у которой исполнилось желание, и теперь вся ее многочисленная родня в Таиланде будет ей завидовать.
– Если зачать ребенка под северными огнями, то это будет мальчик, – мечтательно пролепетала она.
Саманья громко рассмеялась, останавливаясь и привлекая к себе внимание:
– Как хорошо, что ты не сказала это пассажирам в самолете.
Ее смех подхватили остальные, представив эту картину.
– Это глупость какая-то, – улыбнувшись, пожал плечами Марко, не веря во все эти восточные приметы.
– Нет, не глупость, – обиделась Дав, – вы же не пробовали.
Вот теперь засмеялся он, а кто-то хлопнул его по плечу, пожелав в следующий раз не терять время. Это был Ханс, которого все это очень рассмешило:
