Дейрдре Перселл - Последнее лето в Аркадии
Он покачал головой:
— Скорее всего мы просто не были готовы к этим отношениям. Я по крайней мере. — Затем, очевидно, решив, что слишком разоткровенничался, Джек отлепился от стены и с чашкой в руке направился к двери. — Выпью у себя. Спокойной ночи, мам. Спасибо.
Нельзя, конечно, назвать наш диалог серьезным шагом вперед, но я все равно ликовала в душе.
Даже теперь, думая о том, что Джек направляется в «Сан-Лоренцо», чтобы совершить настоящий мужской поступок, я горжусь своим сыном.
Так что, возможно, не стоит вносить Джека и Китти в мой список.
Закончен ли этот печальный перечень? Или стоит ожидать пополнения? В правильном ли порядке записаны имена? Не нужно ли Мэдди (алкоголизм) и Фергуса (роман с другой женщиной) поставить над Рики и Ритой?
Я переделываю список и снова принимаюсь его изучать.
Наверное, я кажусь вам странной особой? Но что еще мне остается делать? Большинство возникших проблем я не могу решить своими силами, и мне остается лишь терпеливо ждать и верить, что они рассосутся сами собой.
Вчерашний день был ужасен. Полиция, звонки, лица близких (Джерри и Джека), полные боли, навязчивое любопытство миссис Бирн, холодная отстраненность Тома.
А этим утром позвонила Рита. Она сообщила, что вышвырнула Рики из дома за измену. Разве одна и та же бомба попадает дважды — нет, трижды — в одно и то же место? Сначала Фергус, потом Джерри, теперь вот Рики… Я даже не сразу поверила Рите, настолько была потрясена новостью.
Рики — изменник? Неужели такое возможно? Рики, счастливый билетик, очарованный женой мужчина, добрый, вечно влюбленный в Риту, разве он мог решиться на интрижку? Неудивительно, что бедняга сознался в проступке, ведь он всегда был открытым и совестливым.
Я пыталась утешить Риту (которая, надо признать, держалась с достоинством) и неожиданно для себя самой заметила, что защищаю ее мужа.
— Знаю, ты находишься в расстроенных чувствах, дорогая, — взывала я. — Тебя можно понять. Но не руби сплеча! Вы с Рики были счастливы. У вас хорошая, очень любящая семья. Ведь твой муж не единственный оступившийся. В свете недавних событий на ум приходит мысль, что все женатые мужчины не без греха. И Рики ошибся всего однажды, о чем сожалеет…
Рита выслушала меня, но ее решимость не пошатнулась. Пожалуй, я впервые столкнулась с подобным проявлением ее характера. Всегда мягкая и уступчивая, подруга, оказалось, обладает железным упорством. А ведь я всегда думала, что в случае адюльтера Рита первая простит своего Рики. Расстроится, вдоволь накричится и наобижается, но затем простит!
Да, я здорово ошибалась на ее счет. Добрая заботливая Рита, которая всегда воркует над нами будто наседка, не желала принять согрешившего мужа обратно.
— Пусть живет при магазине. Там есть подсобка. Или пусть отправляется в Токио, ищет свою ненаглядную.
— А как же девочки? Что ты им скажешь? — Я даже позабыла спросить Риту, в курсе ли она разрыва Китти и Джека.
Подруга почти завизжала в трубку:
— Что я им скажу? Правду, разумеется! Он не заслуживает снисхождения! Но я не собираюсь делать за него грязную работу. Велела ему самому объяснить все дочкам. А если он не сможет, это сделаю я, но уже в красках. Ему не понравится то, как я опишу девочкам его гадкий поступок! — Рита резко умолкла и продолжила тоном ниже: — Прости, Тесс, я не должна была орать. И потом, разве у меня серьезные трудности? Вот у тебя, я понимаю, проблемы. А я тут разоряюсь о ерунде… Так как прошел визит полицейских?
Я поведала ей подробности, и мы распрощались, пообещав держать друг друга в курсе событий. Напоследок я еще раз попыталась повлиять на подругу.
— Пойми, Рита, это просто возраст такой. Седина в голову — бес в ребро. Кризис среднего возраста, помнишь? Надо пережить это.
Но она даже слушать не желала.
— Нет, нет и еще раз нет! — без тени сомнения воскликнула Рита. Затем она сказала мне, что сочувствует, и предлагала помощь.
Добрая Рита. Она передумает, молилась я. Она должна простить мужа. Лучшей пары, чем Рита с Рики, попросту не сыскать… и все же Рики изменил жене. Н-да, жизнь, похоже, задалась целью как можно чаще меня шокировать и удивлять…
Постепенно парацетамол начал действовать, и мне становилось лучше. Разумеется, лишь физически, душа же словно поражена чумой. Мысли о Томе не дают мне покоя.
Разговор сына с Наоми выявил некоторые новые факты, пугающие, с одной стороны, и ободряющие — с другой. Когда Наоми Марш снова присоединилась к нам, она улыбалась.
— Теперь мне ясно, что вы имели в виду, когда называли Тома необычным мальчиком. Конечно, я не психиатр, но могу с известной вероятностью утверждать, что вред, нанесенный психике Тома случившимся, минимален.
— Он рассказал, что именно произошло? — взволнованно спросила я, заранее подготовившись к страшным новостям.
— Не слишком многое, но догадаться о деталях несложно. Собственно, все именно так, как мы думали. — Наоми Марш взглянула на своего коллегу. — Вы, наверное, уже поняли, что ваш сын проходил нечто вроде… своеобразной подготовки. Ему дарили журналы, скармливали исторические факты, которые хорошо укладываются в схему. Ему внушали, что в подобной «мужской дружбе» нет ничего постыдного…
Наоми умолкла и пристально посмотрела на меня, словно проверяя на прочность.
— Есть основания предположить, что снимки с вашим сыном, сделанные у бассейна, уже выложены в Интернете. Мы не можем знать, были ли еще какие-то фотографии, кроме той, где Том изображен в плавках, но даже тот снимок представляет для педофилов интерес. Знаете, такие снимки обычно выкладываются на сайтах определенного толка в качестве… завлекалочки. Этакая прелюдия к более откровенным изображениям.
— Более откровенным? — повторила я в панике.
— Да. — Мисс Марш старательно подыскивала слова помягче. — Картинкам, на которых ребенок раздет, стоит в непристойной позе. Иногда вместе с другими детьми или со взрослыми.
Я потеряла дар речи.
— Но прошу вас, миссис Бреннан, давайте будем последовательными. Возможно, таких фотографий и не существует. До них дело могло попросту не дойти. У меня есть основания так думать. Мне удалось узнать у вашего сына, что его не просили позировать перед камерой или участвовать в каких-то постановках. По крайней мере до тех пор, пока мистер Ярсо и его лондонский друг не повезли детей в бассейн.
Женщина рассказала, что же все-таки произошло в проклятом бассейне и вызвало у Тома настойчивое желание вернуться домой.
Фредерик и некий Чарлз привезли его и второго мальчика в бассейн в одном из частных клубов. Поскольку время было раннее, в бассейне никого не было, да и клуб был пуст. В раздевалке все четверо играли и дурачились. Мужчины сажали детей на плечи и катали, изображая лошадей, а мальчишки дрались на воображаемых саблях. Все шлепали друг друга полотенцами и щипались. Потом голый Эван забрался Фредерику на колени и стал весело раскачиваться, а Чарлз бегал за Томом по раздевалке, шутливо угрожая, что сейчас накажет.
