Кэтрин Коултер - Топ-модель
Вдруг он со всей ясностью осознал, как сильно она должна любить его. Даже после всего того, что с ней произошло, она все-таки доверилась ему, доверила свое тело и даже какую-то часть своей души. Она знала, что он не причинит ей боль, не обидит, не выставит на посмешище. Какая разница, что она так и не сказала ему свою фамилию! Это не имеет абсолютно никакого значения. Он опустил голову, легонько прикоснувшись лбом к ее руке, и в очередной раз повторил про себя слова молитвы. Была уже почти полночь, когда в палату неожиданно вошла Сидни.
— Боже мой! — воскликнула она с порога.
— Да, — почему-то подтвердил он, посмотрев на нее совершенно другими глазами. — Говори потише. Она еще спит.
Сидни молча кивнула, подошла к кровати и небрежно сбросила с себя длинную шубу из русских соболей. На ней было длинное черное платье без рукавов с полуоткрытой грудью и почти полностью открытой спиной. В глаза сразу бросился сверкающий блеск бриллиантов — ожерелье, серьги и браслет. Ее красивые волосы были стянуты на макушке, а вся она выглядела утонченной и необыкновенно дорогой женщиной. Ему почему-то вдруг захотелось, чтобы она выпала из окна и больше не появлялась здесь.
— Что случилось?
— У них были съемки на площади Вашингтона. Для этой цели там соорудили подъемник для лыжников, и он почему-то взорвался. А она, очевидно, стояла где-то неподалеку. Там сейчас работают полицейские и пожарники. А откуда ты узнала об этом?
— Во всяком случае, не от тебя. Ты почему-то забыл сообщить мне об этом.
— Говори потише. Я не позвонил только потому, что не знал, где ты живешь.
— Ты не позвонил бы мне даже в том случае, если бы знал мой номер телефона, разве не так, Тэйлор? Ну да ладно, забудь об этом. Я была на телестудии и совершенно случайно увидела, как мою сестру погрузили в «скорую помощь». — Она подошла к окну, нервно теребя изумрудное кольцо на правой руке.
Через некоторое время Сидни повернулась и пристально посмотрела на Тэйлора. Он был по-прежнему бледен, но это не могло скрыть от нее того факта, что он был сердит и настроен по отношению к ней не очень добродушно. У него даже глаза сузились от злости, хотя он все время держал Линдсей за руку.
— Ага, значит, она все-таки рассказала тебе о том, какая я злая и мерзкая сестра.
— Нет, если хочешь знать, она, к сожалению, ничего не рассказала мне о тебе. Она даже не сказала мне, как ее настоящая фамилия. Медицинскую страховку оформлял Демос, вот он-то и рассказал им все.
Сидни молча смотрела на него, напряженно обдумывая его слова.
— А ты помнишь этот скандал? — спросила она наконец. — Боже мой, как давно это было! Или это Демос рассказал тебе о нем?
— Собственно, Демосу не было никакой надобности делать это. Так случилось, что я сам был в той самой больнице в Париже, когда туда привезли Линдсей. Я ехал на мотоцикле, и меня сбила машина. Вот так я и оказался там со сломанной рукой и множеством ссадин. Никогда не забуду ее дикие крики и стенания. Она была жутко напугана, громко кричала, а самое главное, что она была совершенно одинокой в этой чужой стране. Я был готов растерзать тех так называемых докторов, которые должны были оказать ей помощь. Да, у меня действительно было непреодолимое желание врезать им по роже. Вместо помощи и утешения они уложили ее на стол, раздвинули ноги и стали ковыряться там, что было равносильно еще одному изнасилованию, черт бы их всех побрал. Она к тому же не говорила по-французски и ничего толком не могла объяснить им. А того подонка, который надругался над ней, надо было бы просто повесить на фонарном столбе. Я имею в виду твоего дражайшего муженька.
Сидни даже застыла от удивления, но потом быстро взяла себя в руки. Она вспомнила слова Валери, что Тэйлор безумно влюблен во Францию и бывает там два или три раза в году. И все равно странно, что он попал в аварию и оказался со сломанной рукой именно в той больнице, в которую… Господи, это же было так много лет назад!
— Я не была с ней в больнице тогда, — начала Сидни, стараясь быть как можно более спокойной, хотя это удавалось ей с трудом, — потому что сама оказалась не в лучшем положении. Это было что-то вроде истерии, хотя я не люблю это слово и никогда не применяю его по отношению к себе. А тот подонок, который когда-то изнасиловал мою сестру, чувствует себя превосходно. Он по-прежнему обожает молоденьких девочек и имеет достаточно денег, чтобы получать их в свое полное распоряжение без какого бы то ни было насилия. Ему поставляют их целыми пачками. А проблемы у него возникают лишь тогда, когда он выезжает за пределы Италии. Да и то это было только один раз, с моей маленькой сестричкой в Париже. Если тебя это хоть немного утешит, Тэйлор, могу сказать, что я тогда подстрелила его и тем самым фактически спасла ее. К сожалению, он в конце концов выкарабкался и чувствует себя превосходно, как я уже сказала.
Тэйлор с превеликим трудом подавил искушение броситься на нее и задушить на месте.
— Если ты считаешь, что это должно походить на своеобразное извинение, то ты ошибаешься. Здесь нет ни извинения, ни тем более оправдания. Может быть, ты все-таки объяснишь, почему ты выстрелила в мужа, а потом отвернулась от своей сестры и к тому же стала обвинять ее в том, что это она соблазнила его? Боже мой, разве ты не видела своими собственными глазами, как он насиловал ее?
Сидни сдержанно пожала плечами.
— Почему ты набросилась на нее? Почему отвернулась от своей сестры? Ведь именно так все было, не правда ли?
— Прекрати эту пошлую мелодраму! Господи, неужели ты не понимаешь, что в реальной жизни все было намного сложнее, тем более в те времена?
Тэйлор внимательно следил за тем, как она подняла и швырнула свою дорогую шубу на спинку стула, а поверх нее бросила сумку. Затем она снова подошла к окну и посмотрела вниз с высоты одиннадцатого этажа.
— Уже стемнело, — заметила она через некоторое время. — Ненавижу зиму. Темнеет почти в половине шестого. И вообще я ненавижу темноту.
— Все осложнения имеют своим источником ложь, а самым простым всегда была и остается правда.
Она резко повернулась к нему:
— Еще один трюизм, Тэйлор? Ты ведь, в сущности, ничего не знаешь. Так, одни лишь догадки.
— Что тебе нужно, Сидни? Зачем ты сюда пришла?
Она неожиданно улыбнулась:
— Я недавно звонила отцу и сказала, что Линдсей пострадала в результате несчастного случая, и, похоже, очень серьезно. Хочешь знать, что он мне ответил? Он спросил только одно — будет ли она жить. Я, естественно, сказала, что ничего не знаю, что не имею абсолютно никаких сведений о ее состоянии. А он попросил меня немедленно позвонить ему, как только выяснится что-либо важное. Если, предположим, она все-таки умрет, то он неизбежно унаследует все ее состояние, а для этого, как ты сам понимаешь, нужно иметь наготове все необходимые юридические документы.
