Изабель Вулф - Мучения Минти Мэлоун
– Я не целовал Келли-Энн Джонс, – убежденно заявил он. – Это она меня поцеловала. Я растерялся, – добавил он, – серьезно, был застигнут врасплох. Ведь до этого мы всего один раз встречались. Кто-то из фотографов попросил ее попозировать. Я и сообразить ничего не успел, как она кинулась мне на шею и прижалась своими коллагеновыми губами! Естественно, она играла на камеру. Ее звезда в последнее время приугасла, а моя только поднималась, и быстро. – Поезд с грохотом катил в южном направлении. – Меня вдруг стали везде приглашать. Все знали, кто я такой. Как будто кто-то наверху нажал большую зеленую кнопку с надписью «Вперед». Я не мог взять в толк, как же это произошло. Я-то ожидал, что мне придется попотеть, убеждая и уговаривая агентов и продюсеров, а все получилось без моих усилий. Только услышав тебя по радио, я, наконец, смекнул. Минти, ты хоть понимаешь, что, пустив обо мне слух в Голливуде, спровоцировала настоящую истерию?
– Понятия не имела, – ответила я, смеясь, и пожала плечами. – Я же тебя не рекламировала. Просто пыталась разыскать. И чтобы было понятно, о ком я говорю, рассказывала всем подряд о твоем сценарии. И все были в восторге.
– Ты провела самую необычную рекламную кампанию, – сказал Джо, удивленно качая головой. – Слухи распространились быстрее лесного пожара. Обо мне заговорили.
– А ты так и не знал, что я в Лос-Анджелесе? – спросила я. Мы вышли на набережную.
– Нет. Если бы знал, то, конечно, связался бы с тобой. Мне передали, что меня спрашивала какая-то англичанка, – задумчиво пояснил он. Мы прогуливались по набережной Темзы. – Но мне сказали, что ее зовут Эмили. А я не знаю никого по имени Эмили. И вообще, в Лос-Анджелесе работает столько англичанок.
– Эмили?– удивилась я. – Как это меня превратили в Эмили? – И тут сообразила. – Минти... Минди... Минни... Милли... Э-ми-ли. Вот такой испорченный телефончик.
– Испорченный телефончик, – подхватил Джо. – С него все и началось. Слухи росли, росли и дали толчок войне за право обладать моим сценарием.
– Войне?
– Первой заинтересовалась «Коламбия», – рассказывал он. Мы прошли мимо здания парламента и оказались в садах Виктории. – Они сделали начальное предложение. Потом подключились «Мирамакс», «Уорнер», «Парамаунт», и все они стали драться за сценарий. В конце концов, он отошел к «Парамаунт».
– К «Парамаунт»? – удивилась я. Мы шагали по платановой аллее и на минутку остановились полюбоваться, как солнце поблескивает в мутной воде.
– Да, – кивнул он. Гул машин и ленивый плеск волн о каменную стену заглушал его слова. – Один парень по имени Майкл Кравитц очень хотел заполучить сценарий.
– Майкл Кравитц?
– Да. Майкл Кравитц.
– Мы познакомились с ним в «Барниз», – объяснила я. – Очень приятный человек. Мы ему все про тебя рассказали. Он сказал, что работает в компании «Парамаунт».
– Да уж, это точно. Он старший вице-президент.
– И он выкупил права на экранизацию?
– Да. – Вы ведь не подумали, что я тут же полезла к Джо с расспросами, сколько ему отстегнул «Парамаунт»? Я не настолько вульгарна. И потом, он мне сам сообщил, но это останется между нами. Уж извините. Скажу одно: сумма колоссальная. Поэтому Джо и вернулся в Англию, разобраться с делами. Да-да, он собирается вернуться в Лос-Анджелес, но я пока не хочу об этом думать.
– Значит, Келли-Энн Джонс станет звездой твоего фильма? – осведомилась я. Мы повернули к Ламбетскому мосту. Я надеялась, что мне удалось скрыть бешеную ревность под маской безразличия.
– Она хочет ею стать, – признал он. – Мечтает о роли учительницы мальчика – помнишь, я тебе говорил? Но, честно говоря, она старовата для этого.
– На вид ей лет двадцать пять.
– Минти, ей сорок три.
– Сорок три? – я никак не могла вернуть на место отвисшую челюсть. – Что ж, она явно пьет какой-то особый сорт кофе, скажу я тебе.
– Нет, Минти. Это же Голливуд. Над ее лицом поработали искусные пластики. Дважды.
– А...
– Вблизи она выглядит столь же естественной, как консервы. Нет, мне нужно молодое, свежее лицо, – задумчиво добавил он. – Я уже составил для себя примерный список кандидаток.
– А что случилось с твоим телефоном? – поинтересовалась я, когда мы поднимались по ступенькам Галереи Тейт вместе с сотнями других посетителей.
– Что с телефоном?
– Я несколько раз звонила тебе на мобильный, но ты так и не откликнулся.
– А, это... телефон у меня украли в первый же день. Разбили стекло в машине, которую я взял напрокат, и умыкнули. Поэтому ты и не дождалась ответа. – Мы шли по мраморным коридорам, где гуляло гулкое эхо, проносясь под арочными дверными проемами. В дальней части галереи открылась специальная выставка. «Абракадабра!» – возвещали огромные черные буквы.
– Абракадабра! – усмехнулся Джо.
Нашему взору предстало скопление странных и чудных предметов: робот-репликант, точная копия японского мужчины; портрет Джексона Поллока[104] из шоколада; красные пластиковые кувшинки в десять футов высотой; огромное солнце из желтого стекла. И тут мы завернули за угол и ахнули: перед нами, на постаменте, стояло сооружение для игры в настольный футбол, какого я в жизни не видела. Длиной в двадцать футов, по меньшей мере, с сорока рычажками. Увеличенная в три раза, роскошная версия обычного стола, какой есть в любом пабе. И самое главное, он работал.
– Vous voulez jouer?[105] – спросил Джо, и внезапно я перенеслась на год назад, в Париж. Джо протянул руку.
– Хочешь поиграть? – повторил он. Я взглянула на него и рассмеялась:
– Да. Давай играть.
– Чудесная пьеса, – восторженно проворковала мама. В субботу мы пригласили их с папой на ужин. Они зашли «посмотреть на котят», прежде чем Эмбер заберет выводок на новую квартиру. По крайней мере, таков был формальный повод. На самом деле им хотелось посмотреть на Джо.
– Обожаю театр, а ты, Джо? – ласково спросила мама, передавая ему салат.
– О да, – ответил он. – Я тоже.
«Супер, дорогая!» – проскрипел Педро.
– «Зимняя сказка» – просто необыкновенная пьеса.
– Да, необыкновенная, – кивнул Джо.
– Об искуплении и возрождении, – мечтательно изрекла Эмбер. – О том, что судьба иногда дает тебе еще один шанс, когда кажется, что все уже потеряно.
– А кого вы играете, миссис Мэлоун? – вежливо поинтересовался Джо, подливая маме вина.
– О, я не играю, дорогой, – воскликнула она. – Нет-нет, просто помогаю за сценой. Занимаюсь костюмами. Мы взяли напрокат костюмы из Шекспировского королевского театра, это сплошное наказание. На некоторых по тридцать пять петель!
– Неужели? – произнесла я с кривой улыбкой.
