Кэти Келли - Мужчины свои и чужие

– Очень красиво, – заметила Ханна, оценив новые дома с тонированными окнами, остроконечными портиками и де­коративной кирпичной кладкой.

– Сама понимаешь, рос я не здесь, – сказал Феликс, расплачиваясь с водителем. – Мать сюда переехала, когда мы все разбежались.

– А твой отец?

– Он умер.

– Вот как… – Ханна вытащила свой маленький чемодан, сообразив, что за последний час она узнала больше о своем муже, чем за все время их знакомства.

Феликс позвонил. Дверь открыла высокая светловолосая женщина очень крупных габаритов. На ней был шелковый тренировочный костюм, и весила она никак не меньше ста двадцати килограммов. Лицо жесткое, что особо подчеркива­лось платиновым цветом волос. Матерью Феликса она никак не могла быть.

– Привет, ма, – сказал Феликс, причем произношение его вдруг резко изменилось. – Это Ханна, мы недавно поже­нились, и ты скоро станешь бабушкой.

– Тогда вам лучше войти, – сказала Вера Лун. – Джун! – закричала она, едва не оглушив Ханну. – Поставь чайник!

Джун оказалась сестрой Феликса и такой же красивой, только в темных тонах. Стройная, высокая, с прекрасными чертами лица, она вполне годилась в модели для любого жур­нала. Но сразу же становилась ясно, что все свое время она тратила на воспитание трех резвых мальчишек, которые ху­лиганили на бабушкиной кухне.

– Примите мои поздравления, – сказала Джун привет­ливо, узнав новости. – Наш Фил такой скрытный. Никогда никому ничего не говорит.

«Он никогда мне не говорил, что его зовут Фил», – хоте­лось сказать Ханне, но она сдержалась.

– Идите сюда, мальчики, – позвала Вера. – Познакомь­тесь с новой тетей. Вы прекрасно загорели, дорогая. Где-ни­будь отдыхали?

Ханну познакомили с мальчиками, потом подали чай и пирог, и все уселись за кухонный стол. Вера не казалась такой устрашающей, когда сидела и не разглядывала тебя с ног до головы подобно сканеру в аэропорту.

– Понять не могу, почему он не привез вас сюда рань­ше, – вздохнула Вера. – Все скрывает – совсем как отец.

– Я работал, – обиделся Феликс.

Он здесь был явно не на своем месте, его трудно было представить себе в доме на три спальни с одной ванной и па­рочкой изображений святых на стенах. Феликс выглядел эк­зотичным, другим. А ведь на самом деле он был самым обыч­ным человеком из самой средне-нормальной семьи. Инте­ресно, на мгновение задумалась Ханна, – что еще он скрыл от меня и от всех остальных?

Она пила чай и восхищалась мальчиками, а скучающий Феликс тем временем беспокойно бродил по просторной кухне. Он не участвовал в не слишком оживленном разгово­ре, не делал ни малейшей попытки развлечь своих племян­ников.

– Жаль, что ты не захотел пригласить нас на свадьбу, – печально сказала Вера. – Я бы с удовольствием приехала. Скажите мне, когда должен родиться ребенок?

Сердце Ханны невольно потянулось к этой женщине, ко­торая, очевидно, хорошо знала, что ее блестящий сын стес­няется своих корней.

– В декабре, – улыбнулась она. – Разумеется, мы очень хотели, чтобы вы были на свадьбе. Но все случилось так быстро – ребенок и все такое… Мы просто не успели вас при­гласить. Феликс был бы очень рад, если бы вы присутствовали. Феликс пнул ее под столом.

– Мы поженились за границей, – объяснил он. – Чтобы газеты не прознали. Мы только сегодня утром прилетели с Санта-Люсии.

– Нам бы тоже очень хотелось куда-нибудь съездить, – заметила Джун, пристроив на коленях своего младшего, трехлетнего Тони. – Мы с мужем не были за границей после медового месяца. Тогда мы ездили в Португалию, – сообщи­ла она Ханне. – Я обожаю Португалию, но трое детей… Я сама больше не работаю, не очень-то разъездишься по за­границам. Я родила Кларка через год после свадьбы, через полтора года родился Адам, ну и последним Тони.

– А чем вы занимались? – спросила Ханна.

– Работала в парикмахерской.

– Вы могли бы быть моделью с вашей внешностью, – честно сказала Ханна. – Вы очень красивы.

Джун пожала плечами.

– Чтобы все на меня глазели и говорили, что я слишком толстая или старая? Нет, такая жизнь не по мне. Филу нра­вится, но я не хочу.

– Зачем ты им сказала, что будешь рада, если они навес­тят нас, когда мы устроимся? – резко спросил Феликс, когда они в такси ехали в местную гостиницу.

– Это же твоя семья, ты не можешь о них забыть.

– Ты ведь забыла про своих и прекрасно себя чувству­ешь! – огрызнулся он.

– Неправда! – горячо возразила Ханна. – Ты скоро по­знакомишься с моей мамой, а про отца я тебе уже говорила, он алкоголик. Поверь мне, его нельзя приглашать никуда, где дармовая выпивка.

– Значит, тебе позволительно презирать своего отца, а с моей семьей дело обстоит иначе, так? – спросил он.

Они ругались всю дорогу до гостиницы. Особенно Фе­ликса взбесило замечание Ханны, что он глубоко оскорбил свою мать, отказавшись остаться ночевать в ее доме.

– Я предпочитаю приличную гостиницу! – завопил он. – Я звезда, черт побери, и должен вести себя соответст­венно.

– Да? Ну, так одно могу тебе пообещать, – прошипела Ханна в ответ, – пока ты ведешь себя как гребаная звезда, ко мне не подходи, понял!

Боевые действие были прерваны на время ленча у Веры перед отбытием в аэропорт. Ханна с радостью увидела, что Феликс ведет себя значительно лучше со своей бедной мате­рью, даже пригласил ее к ним в Лондон, когда они там обо­снуются.

– Мы с радостью примем вас всех у себя, – искренне сказала Ханна. – Приезжайте, пожалуйста.

– Я вижу, ты и вправду этого хочешь, милая, – улыбну­лась Вера. – Присмотри за моим сыном, ладно? Я рада, что он нашел себе приличную женщину. И позаботься о себе, детка. Он далеко не подарок, наш Фил, всегда таким был.

– Мама у тебя просто прелесть, – сказала Ханна по до­роге в аэропорт.

– Ну да, ты попробуй поживи с ней! – буркнул Феликс, мрачно глядя в окно.

Ханна отвернулась. Пусть дуется, если хочется. Однако в Дублине Феликс снова стал самим собой очаровательным, влюбленным и остроумным.

– Я всегда напрягаюсь, когда попадаю домой, – при­знался он, взяв Ханну за руку и ведя ее к дверям квартиры. – Я не хотел тебя во все это впутывать. Понимаешь, старые се­мейные дела… Ты считаешь, что я вел себя как последняя сволочь, но ведь ты не знаешь, что на самом деле было.

– Откуда мне знать, если ты не рассказываешь? – возра­зила Ханна. – Мне бы не хотелось, чтобы ты что-то скрывал от меня, Феликс.

– Я и не скрываю. Просто скучные семейные дрязги. За­будь.

И этим ей пришлось удовольствоваться.

26

Хью швырнул проспекты туристских фирм на журналь­ный столик.