Кэти Келли - Мужчины свои и чужие

Ханне едва хватило терпения прочитать эту статью до конца. Феликс действительно увлекся подводным плаванием и отсутствовал с утра до позднего вечера, оставляя ее наедине с проклятой Билли. А.поскольку Билли считала лучшим вре­мяпровождением поглощение неумеренного количества кок­тейлей с ромом, в подруги Ханне она не годилась. Загорать было слишком жарко, поэтому большую часть времени Ханна проводила в спальне, где имелся кондиционер, раз­глядывая в окно счастливые пары около бассейна.

Можно было побиться об заклад, что она была здесь единственной новобрачной, которая столько времени прово­дила в одиночестве.

В последний день Ханна попыталась уговорить Феликса не нырять, а проехать с ней по острову, где-нибудь пообе­дать…

– Я уже заплатил за акваланг на сегодня, – возразил Фе­ликс. – Зря деньги пропадут.

– Ты зря потратил деньги, привезя меня сюда! Ты мог здорово сэкономить, если бы не брал меня с собой, потому что ты не провел в моем обществе и пяти минут! – закричала Ханна и совершенно неожиданно для себя швырнула в него пепельницей.

Феликс увернулся, и пепельница с грохотом ударилась об стену, оставив в ней вмятину.

– Ну вот, смотри, что ты наделала, – удрученно заме­тил он.

Ханна разрыдалась.

– Если ты собираешься скандалить, я ухожу!

Он действительно ушел, а Ханна долго сидела в баре и пила чай со льдом, после чего немного прогулялась по пляжу. Но было слишком жарко, так что она купила не­сколько журналов и вернулась в номер. «Просто лягу на кро­вать и немного подремлю», – решила она.

Феликс разбудил ее в семь часов.

– Вставай, дорогая, пойдем поужинаем. Я жутко прого­лодался.

Ханна не сразу сообразила, где она находится. Но ведь Феликс был рядом с ней, а это самое главное! Кожа у него золотилась от загара, волосы стали почти белыми от солн­ца – короче, выглядел он лучше, чем когда-либо. Он накло­нился и поцеловал ее. Ханна почувствовала запах морской воды и загорелой кожи. Все еще в полусне, она позволила ему расстегнуть пуговицы на ее блузке и взять потяжелевшие груди в ладони.

– Поужинаем потом, – провозгласил Феликс, стягивая с нее платье вместе с хлопчатобумажными трусиками.

В Бирмингемском аэропорту какая-то женщина узнала Феликса.

– Вы парень из сериала «Зеваки», верно? – воскликнула она.

Феликс по-мальчишески улыбнулся.

– Точно, – сказал он, – это я.

Женщина расцвела от его улыбки, громко позвала знако­мую, и все трое пустились в оживленный разговор. Феликс раздавал автографы со сноровкой человека, занимающегося этим всю жизнь. Он болтал с женщинами, как с добрыми знакомыми, задавал им вопросы, отвечал, когда они его о чем-то спрашивали. Ханна стояла в сторонке и от души за­бавлялась. «В шарме Феликсу нельзя отказать, – с гордостью подумала она. – Он совершенно очаровал своих поклон­ниц». Она следила за транспортером с багажом, одновремен­но прислушиваясь к разговору.

– Это ваша подружка? – спросила женщина, которую, как выяснилось, звали Жозефиной.

– Нет, – ответил Феликс, – она моя жена.

– Хорошенькая, – оценила Жозефина.

Ханна удовлетворенно улыбнулась. Она сделала все воз­можное, чтобы получше выглядеть, ведь ей предстояло познакомиться с матерью своего возлюбленного. Она надела шикарное красное платье от Джаспера Конрана, высокие са­поги и к тому же прихватила квадратную сумку, стоившую вчетверо дороже любой сумки, которая у нее когда-либо была. Платье слегка натянулось на животе, хотя покрой был свободный, поэтому она накинула на плечи красивую чер­ную с белым шаль, купленную на Санта-Люсии, чтобы не привлекать взгляды к своему животу.

Общее впечатление было элегантным, Феликс одобрил. Но он и словом не обмолвился о том, как отнесется его мать к ее наряду, а главное – к ней самой. По сути, он вообще не говорил ничего о своей матери, и Ханна начала немного нервничать. Ко всему прочему, она ужасно проголодалась.

– Мать тут же начнет готовить, стоит нам появиться, – успокоил ее Феликс. – Даже если ты заранее предупрежда­ешь о приезде, она тут же вытаскивает сковородку.

– Ты хочешь сказать, что не предупредил о нашем приез­де? – поразилась Ханна.

– Нет, – сердито ответил он. – У нас совсем не такая семья, мы не любим родственные встречи.

Единственное, что Ханна знала о семье Феликса, это то, что они испанские эмигранты второго поколения. Она прочитала об этом в журнале, когда начался показ сериала «Зеваки». .

– Как мне обращаться к твоей маме? – спросила она Феликса, решив не затевать очередного бесполезного спора.

– Вера, – ответил он.

– Не слишком испанское имя, – заметила она.

– Ханна, дорогая, наверное, мне придется кое-что объ­яснить. Актеры часто берут себе псевдонимы; надеюсь, ты об этом знаешь. И я тоже в свое время сменил имя, ясно?

– Так ты вовсе не испанец? – удивилась она. – А в жур­нале писали…

Феликс пожал плечами:

– Мне тогда казалось, что это удачная идея, раз уж я такой блондин. Понимаешь, светлый испанец. Надеялся, что так меня легче будет запомнить, – и не просчитался. Но это все для прессы. Моя настоящая фамилия Лун, а не Андретти.

Ханна смотрела на него в полном изумлении. Несколько месяцев встречались, поженились, и она только сейчас начи­нает узнавать, кто же Феликс на самом деле! Она поежилась, подумав, что он вполне может оказаться и не Феликсом.

– А зовут тебя как? – нерешительно спросила она.

– Фил.

– Фил Лун… – медленно произнесла Ханна. – Пожа­луй, я предпочту Феликса. Трудно представить, что нужно называть тебя как-то иначе.

– Слушай, меня зовут Феликс Андретти – и точка, – твердо заявил он. – Я тебе все это рассказываю, потому что ты скоро увидишь мою семью. Мать, кстати, так и не прости­ла мне, что я сменил имя. Но вряд ли можно стать междуна­родной звездой на сцене или экране, если твоя фамилия Лун.

– Значит, я – миссис Лун, – задумчиво сказала Ханна и невольно усмехнулась, настолько это звучало неправдопо­добно.

– Я сменил имя законным путем, так что это официаль­но, – огрызнулся Феликс. – И кончай насмехаться. Я, меж­ду прочим, никогда не назывался испанцем, говорил лишь, что моя семья из Испании. Всегда можно сказать, что люди меня неправильно поняли, если что-то вылезет наружу.

Мать Феликса жила в маленьком домике в современном жилом районе Бирмингема. У начальной школы в конце ули­цы толпились женщины с колясками, напротив дома – боль­шая поляна с детской площадкой и богатой растительностью.

– Очень красиво, – заметила Ханна, оценив новые дома с тонированными окнами, остроконечными портиками и де­коративной кирпичной кладкой.