Томас Уайсман - Царь Голливуда
— Боюсь, что это так.
Он одевался быстро, осознавая, что она наблюдает за ним все время, как бы пытаясь заставить его помнить о том, что только что было между ними.
— Но я увижу вас снова? — спросила она.
— Конечно, я позвоню вам.
— "Вы нас не беспокойте, мы вас сами вызовем?"
— Нет, нет, во всяком случае, как я вам сказал, вы можете позвонить мне, что бы ни случилось. Я хочу этого. Но я позвоню и увижу вас снова. Я хочу.
По ее настоянию он взял номер ее телефона и записал на клочке бумаги.
— Вы можете потерять его, — сказала она встревоженно.
Он засмеялся.
— Знаете, хорошо бы все было так трудно, как найти номер вашего телефона.
— Даже если вы потеряете его, вам сообщат номер, стоит только позвонить в отель и сказать, кто вы.
— Я запомню это, — дразнил он ее и легонько поцеловал.
— О, не уходите, не уходите! — умоляла она.
— А, теперь вам нужно постоять за себя, — сказал он, уходя.
* * *Две недели спустя, в маленьком городишке, сразу за мексиканской границей, Александр и Сьюзен Кейб поженились. Пауль был шафером. Другим единственным свидетелем был прохожий, которого подхватили прямо на улице. О новости не сообщали до тех пор, пока новобрачные плыли на "Мавритании" в Европу. Потом, через несколько дней, газеты были полны этой историей, и в Саутгемптоне они вынуждены были дать пресс-конференцию для репортеров, которые там их ожидали.
Книга 3
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Вереница автомобилей остановилась у подножия холма. Если оглянуться назад, через плоскую равнину можно было увидеть путь, который они проделали, — оставался след поднявшийся и еще не осевшей пыли. Жара. Солнце, похожее на кровавый апельсин. Александр ехал в головном, ведущем автомобиле, его новый черный бугатти "ла рояль — conpe de ville"[55] с огромным длинным капотом, открытым отсеком для шофера и тонко изогнутым щитком от грязи, который загибался назад плавно, как распущенные девичьи волосы. Фрэнки выпрыгнул из отсека водителя и открыл дверцу Александру, остальные тоже покинули автомобили.
— Привал мы сделаем у подножия! — крикнул им Александр.
Некоторые из нью-йоркских финансистов смотрели с опаской на крутой, скалистый путь, извивавшийся по склону к вершине холма, и один из гостей, промокнув лоб салфеткой с одеколоном, спросил:
— А есть ли какие-нибудь ослы, чтобы поднять нас туда?
— Мы не рассчитывали на развлекающихся посетителей, — быстро ответил Александр. — Это не очень далеко.
На Александре были кепи, джинсы "левис", заправленные в сапоги для верховой езды, и тропический китель офицера британской армии. Полевой бинокль висел у него на шее. Он начал карабкаться по склону, за ним следовал Фрэнки, неся маленький дипломат из крокодиловой кожи. На полпути Александр остановился и взглянул вниз. Нью-йоркские финансисты расстегнули высокие тугие воротнички, им помогали взобраться на скалы кое-кто из шоферов. Вилли Сейерман, одетый в бушменскую куртку и шорты, презиравший всякую помощь, быстро поднимался, кидая свое большое широкое тело вверх в крутом наклоне. Александр ждал, пока Вилли догонит его.
— Кто-то мог бы сказать этим нью-йоркским финансистам, как надо одеться, — сказал Александр.
— Я думал, что вы все предусмотрели, — с укором сказал Вилли. — Если у кого-нибудь из них случится сердечный приступ, не возлагайте на меня ответственность за все это.
— Они из тех, кто решил экономить расходы студии, — сказал Александр. — Они из тех, кто обвиняет нас в расточительности.
— Парочка ослов не разорила бы нас, — сказал Вилли.
— Это вредно для их морального состояния. Здесь трудное место, и никто не должен иметь привилегии.
— Правильно, Александр, правильно.
С другого уступа холма раздались шум голосов и суматоха.
— Есть более легкий путь наверх, — поделился Александр, — но этот путь более впечатляющий. Это больше их проймет. Они хотели посмотреть, как мы делаем картины, — пожалуйста. Немного физических упражнений не повредит им. Потом они выпьют и почувствуют себя настоящими мужчинами.
К тому времени, когда они добрались до вершины, с Вилли градом катился пот. Наконец они очутились на широком плато и взглянули на узкую долину с пробегавшей через нее речкой. Внизу более трехсот фургонов выбрались на берег, который был ближе к смотрящим, а три фургона находились в реке, около трети пути до берега. Один фургон был опрокинут, и подсобные рабочие на берегу удерживали его с помощью веревок, чтобы его не снесло потоком. При необходимости эти веревки можно было ослабить и позволить фургону плыть по течению с нужной скоростью. Вокруг фургонов сидели на корточках или валялись на земле несколько сотен мужчин, женщин и детей. Женщины — в бумажных полосатых или клетчатых платьях, в шляпках с завязками под подбородком, мужчины в брюках из грубой материи и рубашках без воротничков.
Гримерши прохаживались между ними, как больничные сиделки, он несли маленькие аккуратные коробочки, осторожно наносили на лица пыль и грязь, а иногда и "кровь" (минеральное масло с растительными красителями). Они наносили грим маленькими салфеточками или аэрозолями капли пота на уже вспотевшие лица. Пот должен был выглядеть более натуральным, чем их собственный. Справа сотни две голов скота были привязаны в импровизированном загоне. Из тщательно замаскированного устройства для образования дыма, помещенного в одном из фургонов, выходили слабые клубы серовато-белого дыма, поднимавшегося, чтобы зависнуть в почти безветренном воздухе, пока его рассеет устройство, образующее ветер.
— Дым надо сделать более черным и густым, густым! — кричал кто-то мужчинам, отчаянно работавшим внутри фургона, чтобы исправить поломанный механизм.
Теперь можно было увидеть и краснокожих индейцев. Помощник режиссера организовывал их на другом берегу реки, позади гряды холмов. Сначала были видны только их силуэты на фоне неба, а затем они устремлялись вниз. В ходу было пять камер: одна установлена на тележке, помещенной на рельсах, которые, извиваясь между фургонами, вели к обрыву, к реке; другая — на стальной платформе; третья помещена в подобии укрепленной землянки на другом берегу реки — она должна была снимать индейцев, катящихся вниз с холма, и предполагалось, что они будут стрелять, спрятавшись под лошадьми, как только перепрыгнут через землянку. На лошадях сидели каскадеры, но все же для операторов, находившихся в землянке, был элемент опасности. Четвертая камера была смонтирована на платформе, построенной в реке, и должна была снимать действия на воде. Пятая камера была наверху, на плато, чтобы делать панорамные снимки всей баталии. На плато было несколько тентов и театральных кабинок, которые служили уборными для главных исполнителей и кабинетами для отдела производства. Ряд складных стульев с сиденьями из парусины был поставлен для посетителей недалеко от края плато, откуда открывался прекрасный вид на происходящие действия. Режиссер, Джордж Ларсон, сидевший на белой кобыле, спешился, когда к нему приблизились Александр и Вилли. Он вручил поводья груму, который ухаживал за лошадьми.
