Парадокс Севера - Виктория Юрьевна Побединская
А главное, там не будет ее.
Моей любимой девочки.
В комнату незаметно вошел кот и потерся о мои ноги. И вдруг я понял, что сам сказал ей уйти.
Я вскочил с кресла и кинулся на выход, подхватив первую попавшуюся под руку обувь. Не закрыв дверь, выскочил на площадку и несколько раз ударил по кнопке лифта, натянул кроссовки, прыгая попеременно то на одной, то на другой ноге. Колено тут же прострельнуло.
— Черт! — поморщился я. Все, что я должен был сразу сделать это просто заткнуться и обнять ее. А я снова все испортил. — Ну давай же, — торопил я, надеясь лишь на то, что Диана не успела далеко уйти.
Пусть она будет внизу!
Пусть она будет внизу!
Разве я о многом прошу? Лишь бы согласилась выслушать.
Лифт прозвонил и открылся. Я заскочил внутрь и судорожно нажал на значок первого этажа, как вдруг услышал крик. Он раздался со стороны лестницы. Внутри все похолодело.
Эта квартира принадлежала мне больше года, но никто из жильцов на моей памяти не пользовался аварийным выходом.
Судорожно глотнув воздух, я оттолкнул закрывающиеся двери лифта и бросился вниз на шум голосов, в эту же секунду возненавидев ступеньки. Каждый прыжок отбивался болью в суставе.
А потом я увидел кровь. Площадка между этажами была ею буквально забрызгана.
Нет, нет. Ее не могли ранить.
Снова раздался крик. Теперь я точно мог расслышать, что это Диана.
Я перемахнул через несколько ступеней и увидел ее, прижатую к полу. Ломовой навалился на нее сверху, удерживая руки, а дальше все происходило как в тумане.
Я набросился на него, оттаскивая в сторону. Диана попятилась, хватаясь за сумку. В ее глазах плескался дикий ужас, а рубашка вся была забрызгана красным. Теперь я видел, кровь принадлежала ему.
Пашка метнулся в сторону, но я перегородил дорогу. Он был крепче меня и сильнее, но даже это бы его не спасло. После смерти брата, я считал, что лишь одна вещь может разъярить меня до состояния полного потери контроля — наркотики. Но с появлением Дианы, осознал — их две.
— Уходи вниз! — приказал я, и на этот раз Диана послушалась.
Все это время я не хотел мешать их дружбе, хотя видел, как он на нее смотрит. И Антон предупреждал, что надо быть осторожнее с этим парнем, а его чутье никогда не подводило прежде.
— Слишком уж часто мы встречаемся при одних и тех же обстоятельствах, не находишь?
Этот ублюдок отбросил спортивную куртку в сторону.
— Отойди, — ответил, оскалившись. — Пока я тебя вниз по ступенькам не спустил. Тогда костылями не отделаешься.
Он знал, что в Карточной Долине ему делать больше нечего. А значит, нечего и терять.
Каждый нерв внутри меня буквально кричал, вспоминая проведенные дни в больнице. Драться на лестнице безумие. Но я не сдвинулся с места.
Ярость. Ненависть. Желание уничтожить его, чтобы места живого не осталось — все, что я чувствовал в тот момент.
Ломовой замахнулся первым. Попытался меня схватить, но я увернулся. Пусть он был сильнее, я ведь рос с Антоном, и меня тоже учили драться. А потом он бросился на меня, и мы вместе врезались в стену. Удары сыпались как град, я пропустил несколько раз по лицу, чувствуя, как из рассеченной брови струйкой бежит кровь.
Внизу раздавались звуки голосов.
Руки будто онемели. Повсюду была кровь. Моя, его. Льющаяся из разбитого носа и губ. И ни один из нас не смог бы остановиться, если бы не глупая случайность. Он попытался столкнуть меня с лестницы.
Бросился так резко, что устоять не было ни единого шанса. И я не знал, и до сих пор, наверное, не узнаю, как это вышло. Может состояние аффекта сыграло на руку, а может мистика и брат помог, но я видел нас будто со стороны и, используя его же силу, оттолкнул, меняя нас местами. Он оступился, попытался схватиться за перила, словно за воздух, и как в замедленном кино, упал спиной вниз, позвонками пересчитывая ступеньки. Оставляя вслед за разбитой головой липкий красный след.
Я кинулся к нему, падая рядом. Ударяясь коленями о бетон.
— Ломовой, черт тебя дери!
А потом откуда-то возникли люди. Много людей. Кто-то оттащил меня от лежащего без сознания парня. Крики и шум драки привлекли внимание соседей сразу с нескольких этажей.
Всех вывели вниз, в холл. Я завертел головой, ища Диану, на натолкнулся на посланного с документами Ахмета.
— Что с тобой, брат? — испуганно воскликнул он.
Пытаясь остановить меня, говорил что-то еще, но я больше не слушал. Искал ее.
Просигналила скорая. Я видел, как Павла погрузили на носилки. Один из врачей попытался осмотреть мое разбитое лицо, но я отмахнулся.
— Виктор, что произошло, нас пытались ограбить? — Пожилая соседка с девятого этажа обеспокоенно схватила меня за предплечье.
— Все в порядке, — невнятно, из-за разбитых и уже опухающих губ, ответил я. — Возвращайтесь домой.
Кое-как отвязавшись от Ахмета и соседей, я рванул к выходу, распахнул стеклянные двери и наконец увидел ее. Она сидела прямо на асфальте, обхватив руками колени.
— Виктор! — подскочила Диана, кинувшись мне навстречу. Я тут же заключил ее в объятья.
— Малыш, все хорошо, все будет хорошо, — и почему-то в этот я подумал лишь о том, что это первый раз, когда я так ее называю.
Но стоило карете медицинской помощи уехать, появилась полиция. Все остальное было как в тумане. Все кричали и толкались, лаяли собаки. Диану от меня зачем-то силой оторвали и куда-то поволокли. Кажется, я ударил кого-то из полицейских.
Меня скрутили, заводя руки за спину.
«Позвони моему отцу», — успел я выкрикнуть Ахмету до того, как меня погрузили в машину с мигалками.
Последними словами, что я слышал было:
— В участок его, там разберёмся.
