Ты – всё (СИ) - Елена Тодорова
55
Я буду тебя ждать, Ян.
© Юния Филатова
Проходит около недели после нашего возвращения из Японии, когда Ян сообщает о необходимости съездить на пару дней в Германию.
— Ты… — протягиваю неуверенно, ощущая, как резко ускоряется сердцебиение и крайне быстро заканчивается кислород. — Сам полетишь?
Германия — мой триггер.
Ничего поделать не могу. Трясет с первых секунд осознания. Мелко-мелко, но отчетливо. Стараюсь скрывать. И, должно быть, у меня неплохо получается — ответную тревогу у Яна не замечаю.
А может… Он сам хорошо притворяется.
Боже… Это тот самый момент, когда я понимаю, что должна вскрыть все тайны, дабы избавиться от напряжения, которое, хоть и изредка, но все же возникает между нами.
— Это всего на два дня, Ю, — Нечаев звучит спокойно, без каких-либо эмоций. Вслушиваясь в его голос, пытаюсь перенять уверенность и поймать баланс. — Я бы взял тебя с собой, Зай, но сам там на сутки точно выпаду. Занят буду на высшем уровне. Не хочу оставлять тебя в одиночку. Лететь в Германию, чтобы сидеть в четырех стенах квартиры — не вариант. Позже обязательно поедем вместе. Есть желание показать тебе места, где раньше жил, учился и думал о тебе.
«…на высшем уровне…» — прокручиваю несколько раз в голове.
Улыбаюсь, когда Ян, наклоняясь, всматривается в глаза и целует в лоб.
— Все нормально? — уточняет, снова пытая взглядом.
— Да, конечно, — вру хриплым голосом. Ему и себе вру. — Просто скучать буду.
— Я тоже, Ю. Я тоже, — вздыхает Нечаев.
Цепляя на лицо следующую улыбку, уже ее не снимаю, хотя из-за неестественности мимики через минуту начинают болеть мышцы.
— Хочу, чтобы ты осталась с моими, ок? Мне спокойнее будет.
— В каком смысле — с твоими?
Тоска душит. Не дает концентрироваться на разговоре. Да и собственные мысли рассеяны. Туго соображаю, забывая, что своими Ян называет семью.
— У моих родителей, Ю.
— Кхм… Мне трудно представить, что я остаюсь у них без тебя.
— Все будет хорошо. Утром закинем вещи, отвезу тебя на работу, а вечером Илья заберет.
Кивая, соглашаюсь. Просто потому что не знаю, как еще реагировать.
В последний вечер, хоть и говорю себе, что никакой он не последний, люблю Нечаева отчаянно. Целую глубже, интенсивнее, самоотверженнее. Не без сладости, но горько. А еще необычайно тихо. Ни криков, ни стонов не выдаю. Даже на пике оргазма. Я едва дышу.
Когда прохожусь губами по шрамам Яна, думаю о своей смертельной отметке.
Рассказать?
Бьется внутри это желание. Кажется, вот-вот вырвется. Но нет. Не хватает какой-то силы. И волна спадает.
Ночь выдается наполовину бессонной. Когда удается отключиться, снятся те жуткие сны, которые доводят до дрожи — хожу по снегу босиком, вижу кровь, проваливаюсь под лед, захлебываюсь.
Ян просыпается, едва выплываю из своего кошмара.
А может, до этого не спал?
Прокладывает дорожку из поцелуев, начиная с моего плеча, по плечам, груди, шее… Добирается до губ. У меня еще дыхание не успевает выровняться, как я зажмуриваюсь и прыгаю в омут страсти. Темнота порой теплее света. Безопаснее. Роднее. Мне хорошо там. Спокойно.
Обнимаю Нечаева, с особым трепетом прохожусь пальчиками по щекам, вискам, затылку… Дышу им. Пью его. Быстро хмелею.
— Возьми меня так… Так, чтобы я забеременела, — шепчу пылко. — Хочу, чтобы это произошло. Хочу. Почему не работает?..
— Все будет, — обещает.
И берет меня. Долго и медленно. Кажется, не один час уплывает. Мы кипим, но не взрываемся. Растягивая удовольствие, качаемся на волнах зарождающегося экстаза. Раскаленные, мокрые и пластичные. Спаиваемся в одно целое. Действуем как один механизм. Его душа у моей в гостях. Сердца рядом-рядом — будто растаяли лишние кости и плоть.
И после того, как достигаем пика блаженства, отпускать Яна не хочу. Не хочу, но приходится.
Принимаем душ, выполняем обыденные утренние ритуалы, одеваемся, пьем кофе — все, как всегда.
— Я вернусь, Ю. Обязательно, — последнее, что говорит Нечаев, когда прощаемся в его кабинете.
Не отвечаю, чтобы не расплакаться. Часто-часто киваю и обнимаю.
После отъезда Яна погружаюсь в работу. Пара недель до запуска сборки новых моделей — заданий хватает.
— Слышали? Павел Леонидович и Лукреция сегодня вместе на работу приехали, — подкидывает между делом Ирина Викторовна.
И как в той песне Круга: «Ты проходишь через весь зал, бардак молчит, Галька роняет поднос…». Только у нас вместо Гальки двойная замена — Марина-Арина. И роняют они — одна чашку с пойлом, вторая — ложку. Звон стоит феерический.
— Быть такого не может, — заявляет Марина. — Мы с Павлом Леонидовичем в достаточно доверительных отношениях… Да он ее на дух не выносит! Это что вам — какой-то дешевый «Служебный роман»???
— Почему это дешевый? — возмущается Аллочка.
У Марины ответа не находится.
— Я уверена, это не то, о чем все подумали, — проговаривает Арина.
— Разумеется!
— Юничка, а ты что скажешь? Как эти двое вели себя в Японии? — вовлекает меня в разговор Римма Константиновна.
— Как обычно, — отмахиваюсь я. — Честно сказать, меня не интересуют сплетни.
Не запрещаю им болтать. Добиваюсь лишь того, чтобы меня не втягивали. Но из-за моего нового статуса коллеги реагируют так, словно мои слова — истина в последней инстанции. Резко замолкают и больше о Лукреции с Павлом не вспоминают. По крайней мере, в моем присутствии.
Ян Нечаев: Приземлился. Только прошел контроль.
Меня сию секунду разбирает волнение. Отправляю ему сердечко, а затем набиваю дрожащими пальцами вопрос.
Юния Филатова: Вечером позвонишь?
Ян Нечаев: Не уверен, что смогу.
Мне это не нравится. Сердце сжимается от неясной тревоги.
Юния Филатова: На пару минут.
Ян Нечаев: Не буду обещать, Зай.
Расстроенно вздыхаю.
Торможу то, что на самом деле хочется написать. Вместо того, как всегда, соглашаюсь.
Юния Филатова: Ладно.
До конца рабочего дня помогаю Алле с калькулированием, но в голове почти непрерывно мысли о Яне вертятся.
— Заедем в магазин? — прошу Илью, когда заезжает вечером за мной. — Хочу купить кое-какие продукты, чтобы испечь торт.
— Торт? — хмурится он. — Это необязательно. Отдохни.
— По правде мне нужно себя чем-то занять, — признаю с тяжелым вздохом. Смотрю через окно машины на то, как сотрудники покидают здание офиса. — Мне… Мне очень тяжело из-за того, что Ян уехал.
— Он вернется.
— Угу. Знаю.
Илья молча заводит двигатель.
— Тебе нравится Оля? — спрашиваю по дороге.
Он напрягается. Краснеет не
