Барбара Уилкинз - «Оскар» за имя
– Я беспокоюсь о своей собачке, – неожиданно вырвалось у нее.
– Ли, это изумительно! – воскликнула Энн. – Ты вспомнила, что у тебя есть собачка.
И Рэли видела, что Энн действительно счастлива. Ее лицо засветилось, словно она выиграла какой-то огромный приз.
– А как ее зовут? – спросила она.
– Фриски, – ответила Рэли, решив, что может себе позволить это. К тому же ей было приятно произнести имя Фриски, словно ниточка протянулась в прошлое.
– Фриски, – повторила Энн, – какое милое имя.
– Ага, я была совсем ребенком, когда получила его, – сказала Рэли, – это ведь как раз такое имя, которое ребенок может дать собачке, верно?
После этого Энн насела на нее, спрашивая, какой породы эта собачка, вынудила Рэли закрыть глаза и сосредоточиться и представить картину с участием Фриски. Постараться представить рядом своих родителей, место, где все это происходит, и тому подобную чепуху. Но Рэли не собиралась рассказывать ей обо всем этом.
– Я не знаю.
– Ладно, пусть это будет началом, – отступила Энн, очень довольная открытием Фриски.
Но продолжения не последовало. Каждый раз, когда Энн пыталась снова вызвать ее на воспоминания, Рэли начинала говорить о чем-нибудь другом. Господи, какое миленькое платье! И она начинала говорить об одежде. Заметил ли Рэли на фото в газетах и журналах, что юбки стали очень короткими, их называют мини, – и Рэли старалась слушать, что говорит Энн, чтобы угодить ей, потому что сама считала полной чепухой заботиться о таких дурацких вещах. А как Энн делает макияж! Настоящий любительский спектакль! Ее изумляло, что Энн думает, что с макияжем она выглядит лучше, чем без него.
– Позволь, я помогу тебе, – как-то раз сказала Рэли и быстро стала накладывать пудру, румяна. Потом тени, тушь и в завершение губную помаду.
– Я не узнаю себя! – воскликнула Энн, глядя в зеркало. – Я выгляжу как модель.
– Да, что-то есть, – согласилась Рэли.
– Где ты научилась этому? – спросила Энн.
– Если бы я сказала, ты бы мне не поверила, – со смехом ответила Рэли.
Энн произвела фурор, когда вышла к ужину, а тот привлекательный английский парень с которым она всегда флиртовала, едва не свалился со стула. И Энн была этим очень довольна, а оттого, что она так себя хорошо чувствовала, стала выглядеть еще привлекательнее, но все же Рэли хотела, чтобы она не была с ним такой кокетливой. В конце концов, она врач и должна держаться с достоинством.
Рэли стала бывать в библиотеках и научилась печатать на одной из этих древних, поломанных пишущих машинок. Спустя некоторое время ассистенты-исследователи стали считать ее присутствие само собой разумеющимся, а потом и просить ее подобрать для них разные материалы. Вот так пошли дела. И очень скоро у нее сложились собственные проекты что делать, и это было по-настоящему здорово.
ГЛАВА 54
Больше всего Рэли нравилось, когда все собирались в гостиной главного корпуса. Это происходило после ужина, все пили вино, непрерывно курили и кричали друг другу о смысле жизни, что, как думала Рэли, никакому изучению не поддается.
На самом деле, думалось Рэли, все происходило так: когда она родилась, ей как бы вручили некий план жизни, на котором начертано: «Это ты». Потом Пол и Дарби – и возможно, немного ее мать – снабдили ее всяческими достоинствами и объяснили, что она должна о себе думать. А думать она должна была о себе, что она, Рэли, лучше всех и ей подвластно абсолютно все. А когда она стала чуть постарше, то всеобщее внимание и поклонение только утвердили ее в этом.
Она много читала. Ее мать, да и все они, поощряли ее интерес к книгам, если это не мешало заниматься физическими упражнениями. Однако они, похоже, не сознавали, что, читая, она знакомилась с другими взглядами на мир. Исподволь, неосознанно она начинала догадываться, что собственный опыт – это еще не все, что существуют разные представления о том, как надо жить, разные точки зрения. Здесь, в атмосфере постоянных споров, все это ожило в ней, теперь ей казалось странным, что она никогда не думала о других людях, была поглощена только собой. Но, в конце концов, ее так воспитали. Теперь все перевернулось, и она должна измениться. Действительно должна.
А вечера действительно были прекрасны, и они обязательно устраивались, когда появлялся кто-нибудь со стороны. В таком замкнутом мирке новое лицо – всегда событие. Прибыл Джон Кеннет Гелбрайт.[18] Прибыл Уильям Бакли-мл..[19] Затем Мариетта Три, занимавшая видное положение в Нью-Йорке. Джорджия О'Кифи[20] явилась с этим типом – Хуаном Гамильтоном, – и это бросило Элеонор в дрожь. Были они в связи или не были, но она отвела им смежные комнаты, чтобы они могли сами решать, что к чему. Прибыл Алан Роб-Грийе.[21] Он совсем не говорил по-английски, и Рэли могла попробовать свой французский. Как же она была расстроена и уязвлена, когда выяснилось, что она не может даже понять, о чем, собственно, он говорит. А ведь ей казалось, что она хорошо владеет французским. Но это оказалось ложной тревогой, потому что когда она через несколько дней обсуждала сей факт с другими обитателями поселка, то оказалось, что они тоже с трудом понимали его, а ведь они были много старше и лучше образованы.
Прибыл Генри Киссинджер. Наперсник губернатора Нью-Йорка Нельсона Рокфеллера, он произвел на всех большое впечатление, а Элеонор посетовала, что он не может стать президентом, так как родился в Германии, а по конституции для этого нужно родиться в Соединенных Штатах. Вот так, оказывается.
Прибыл гитарист по имени Боб Дилан. У него и Энн нашлось много общих тем, потому что оба они были из Миннесоты. Его настоящее имя Боб Циммерман, но он сменил фамилию в честь Томаса Дилана.[22] А Рэли как раз была увлечена поэзией Томаса Дилана. Она ощущала озноб, читая его, а ведь там, где они находились, всегда было жарко и так влажно, что на теле постоянно было что-то вроде испарины. Этот Боб Дилан играл и пел песни для них, и Рэли нашла, что он действительно хорош. Наверняка он станет звездой. Он обладал для этого всеми качествами.
Прибыла Джессика Митфорд. Это была та самая англичанка, которая написала бестселлер о том, как организаторы похорон обдирают семьи умерших. Но о чем она говорила без умолку, так это о том, как она вырвалась из своей безумной аристократической семьи, какими ненормальными все они были и как одна из ее сестер стала близким другом Адольфа Гитлера. Дальше следовала история времен юности, как она бежала с одним мальчиком и как он умер, или его убили, или что-то в этом роде. Ее только из вежливости можно было назвать дамой средних лет, подумала Рэли, так что пора бы уж забыть про эти истории с мальчиками. Да еще в присутствии своего мужа. Должно быть, ему уже безумно наскучила эта история. Наверное, он уже просто больше не слушал Джессику Митфорд, когда она заводила речь о своей первой любви.
