Джилл Мэнселл - Милли Брэди меняет профессию
— Все в порядке, все хорошо. Я... э... выйду через минуту.
Милли нахмурилась.
— Мне не нравится твой голос. Куда ты пропала? Что происходит?
На этот раз она услышала быстрый приглушенный смех. Он сопровождался каким-то шуршанием. Милли инстинктивно наклонилась и заглянула в узкий просвет между дверью кабинки и зелено-черной мраморной плиткой пола.
Она не была полной дурой и сразу все поняла.
— Орла. Плохие новости. У тебя выросли две лишние ноги.
Снова тихий смех, на этот раз на грани истерики.
— Проклятье, — наконец выдохнула Орла. — Две лишние ноги. Мне это совсем не нравится.
— А мне не нравится выступать в такой роли и портить людям удовольствие, но в любую минуту сюда может зайти кто-нибудь еще, и тогда вы застрянете. Я правда думаю, что вам лучше выйти сейчас.
Тогда я увижу, с кем ты там, бесстыжая распутница!
В этот момент снаружи, в коридоре, послышался возбужденный мужской голос, который выкрикивал:
— Кто-нибудь видел Кристи Карсона?
В кабинке застегнули молнию, этот звук сопровождался хихиканьем и шуршанием. Затем дверь кабинки отперли и открыли.
— ...видите, это основной принцип, по которому работает механизм спуска, он имеет вот такой изгиб, — старательно объяснял Кристи Карсон, выходя вслед за ухмыляющейся, розовощекой Орлой. Изобразив удивление при виде Милли, Карсон сказал:
— О, привет!
— Прежде чем подниметесь на сцену, советую заправить рубашку в брюки, — с серьезным видом порекомендовала ему Милли. — Вас ищут, чтобы вручить награду «Автор года».
— Правда? — Кристи Карсон улыбнулся. — Это второе приятное событие за сегодняшний вечер.
Когда церемония закончилась, гости занялись более серьезными делами — они стали пить, переходить от столика к столику, праздновать и сплетничать. Утешали тех, кого номинировали, но которые ничего не получили — им говорили, что они заслужили награду. Победителей все время фотографировали, у них брали интервью. На столах открывали множество бутылок шампанского. Джей Ди хвастался перед журналистами своим новым приобретением: двадцатипятилетний молочник, который написал сенсационный роман о приключениях и волшебстве и который легко заткнет за пояс Гарри Поттера.
— Так ему легче справляться с маминой болезнью, — объяснил Кон, наполняя бокал Милли. Им не нужно было общаться со всеми, поэтому они наконец остались одни за столиком.
— Как она?
— Неплохо. Дома, отдыхает. Она настояла, чтобы папа пошел сюда сегодня. — Он сделал паузу. — У нее нет болей, это немного утешает.
— А как дела у тебя?
Он улыбнулся и откинулся на стуле.
— Хорошо. Я встретил кое-кого. Милли сжала его руки, радуясь за него.
— Замечательно! Это серьезно?
— Кто может сказать? Но мы прекрасно проводим время. Он техник-осветитель. Его зовут Джо, и это очень удобно. Моя мама думает, что это сокращение от Джозефины. Он понимает, какая у меня ситуация и почему нам нужно быть осторожными. Посмотрим, как дальше пойдут дела. — Он сделал паузу. — А как ты?
Милли чуть его не расцеловала — она уже думала, что он никогда не спросит. Кон был единственным человеком, которому она могла довериться. Она сразу же выложила всю печальную историю.
— Тот, с которым я говорил на пляже. — Кивнул Кон, вспоминая день после приема у Орлы. — Мы попытались разглядеть твою татуировку. Тебе не приходило в голову, что, возможно, эта татуировка мешает твоей личной жизни? Если бы ты позволила нам посмотреть на нее, все могло бы обернуться по-другому для тебя и для Хью. Вы бы могли быть сейчас безмятежно счастливы. Подобно католику, который исповедался в своих грехах. Если бы ты мне ее показала...
Он подшучивал над ней, а тем временем его теплая рука дюйм за дюймом пробиралась по ее ноге.
— Кыш! — Милли хлопнула его по руке, когда она уже добралась до края ее подола. — Поменяем тему разговора. Орла приближается.
Поболтав за несколькими столиками, Орла возвращалась обратно; она не могла не улыбаться. Ее зеленые глаза стали еще ярче. Если бы у нее был хвост, он бы сейчас распушился. Она никогда в жизни не выглядела более счастливой и полной жизни.
— Я подошла, чтобы пожелать вам доброй ночи. Я совсем разбита. Ух, что за вечер — я еле держусь на ногах!
— Неудивительно, — почти неслышно пробормотал Кон.
— О! Она тебе рассказала! — Орла притворилась, что возмущена.
— Вся эта необычайная активность в тесном пространстве — ты потратила слишком много сил, — поддразнивал он. — Конечно, она рассказала.
— Завтра утром будет моя очередь — я хочу услышать все, что делали вы, не в состоянии стереть идиотскую улыбку с лица, сурово — вернее, как бы сурово — заявила она Милли. А для Кона добавила: — И постарайся, чтобы это было интересно.
— Когда тебя разбудить? — невинно спросила Милли. — Шесть? Семь?
— Боже, нет. Я же сказала, что очень устала и страшно хочу выспаться! — Весело расцеловав их обоих, Орла сделала вид, что зевает.
— Дело в том, что у меня стащили кошелек, и я не могу добраться до дому, — сказал Кон. — Ты не сможешь приютить меня в своем номере на эту ночь? Обещаю, я тебя не побеспокою.
— Извини, нет. — Орла улыбалась ему сладкой улыбкой. — Абсолютно исключено.
Кристи Карсон тоже попрощался и скромно выскользнул из помещения вскоре после нее. Уходя, он подмигнул Милли.
Милли проверила время и пробормотала:
— Пять минут и двадцать три секунды. Я выиграла.
— Ясно, что он не голубой, — вздохнул Кон. — Иначе он так быстро не покинул бы зал и не поднялся бы по тем ступенькам. — Тряхнув темной головой, он добавил: — Надеюсь, он не разобьет ей сердце.
— Не будь таким пессимистом. Это лучшие минуты в ее жизни. — Сев поудобнее, Милли покрутила в руке свой бокал с шампанским. — Черт, после стольких лет с Джайлсом она это заслужила.
— Это как впервые опробовать «Андрекс», после того как долгие годы пользовался ужасной, шершавой бумагой.
Милли хихикнула.
— Не уверена, что Орле польстило бы, если бы она услышала, что ты сравниваешь ее любовников с туалетной бумагой.
— Я устал. Наверное, дело в смене временных поясов. — Кон потянулся и зевнул, обнажив пару золотых коронок. — Боже, извини, ничего не могу поделать.
Он снова зевнул. В отличие от Орлы, он действительно очень утомился.
— Ты уже исполнил свой долг. — Милли похлопала его по руке. — Пора домой.
— А как же ты? Все будет в порядке?
Из другого конца зала на нее смотрел Ноэль Блэкуолл, его решительное выражение свидетельствовало о том, что он — ой! — еще не отказался от видов на нее.
