Отбитая - Кира Романовская
— Так зачем остановились?
Он вставил ей снова, обнимая её всю, Катя улыбнулась и закрыла глаза. Вадим сжал зубы от злости — она ничего не сказала в ответ, теперь не хочет даже на него смотреть. Он поднялся, вытащил член и встал на колени в районе ее талии и кончил ей на грудь, а затем поочередно провёл членом по каждому соску. Вадим резко встал и направился в ванную.
— Эй, а я?
— Лежи пока, никуда не уходи, — небрежно бросил он из-за спины.
Катя так и лежала — в порванном платье, с задранной юбкой, как помеченная клиентом проститутка. Она подергала руки, ну зачем он так сильно ее связал? Вадим вскоре вышел и с каменным лицом развязал ее.
— Спасибо, а то думала до утра оставишь, — пробурчала она, слезая с кровати.
* * *
Когда Катя вернулась из душа, её каменный Великан сидел за столом в номере перед экраном ноутбука и разговаривал по телефону. «В такое время? С кем?» — нахмурилась она, потом поняла, что с Павликом. Они оставили фирму на близнецов и что-то уже случилось.
— Ложись спать, это надолго, — кивнул ей Вадим и сосредоточился на разговоре.
Катя свернулась калачиком под одеялом и закрыла глаза. Она снова почувствовала это — укол одиночества рядом с любимым человеком. Эта инъекция начала медленно расползаться холодными струйками по всему телу. И это началось со смертью Игоря, тогда всё изменилось, их отношения особенно. Они стали серьезнее, Вадим начал вести себя по отношению к ней по-другому, воспринимал ее как нечто должное, что должно быть подле него. Нечто, что теперь подчинялось ему и должно было беспрекословно выполнять его требования.
Утром она проснулась в пустой постели, Вадим был в душе, Катя перевернулась на спину и потянулась, тяжело вздыхая. Она смотрела в потолок, на котором ее воображение отчетливо рисовало картины вчерашнего секса. С одной стороны, это хорошо, что у него нет комплексов, в постели они трахались, а не смущённо целовали друг друга в щёчку и говорили приятные слова любви.
«Блять, он опять вчера это сказал, зачем? Да ещё и в такой неподходящий момент, когда драл меня сзади. Ну почему ты не можешь просто молчать, как обычно?» — Катя прижала ладони к глазам, потирая веки. Слова «я тебя люблю» для неё были слишком важны, чтобы бросаться ими в разгар траха, словно это просто очередная реплика для возбуждения. Если же сказать их в обычной жизни, то для неё это означало одно — всё по-настоящему, серьёзно, почти навсегда и сразу замуж.
Катя вылезла из под одеяла и поёжилась от холода. Накинув на себя тёплый домашний костюм, который предусмотрительно взяла с собой на три дня их небольшой путешествия, Катя подошла к панорамному окну и распахнула шторы.
— Ну, здравствуй, Питер, — вздохнула она, глядя в пасмурное небо.
Оно начало вселять в неё такую тоску, что хотелось завыть. Зачем она сюда приехала опять, да ещё и с Вадимом?
Катя не могла объяснить свои сложные взаимоотношения с этим городом, он будто был живой, по крайней мере она его так воспринимала. Питер же её не воспринимал от слова совсем, за пять лет она от силы подружилась с парой человек, один из которых Никита. Её сводили с ума эта сырость осени и серость зимы. Бывший муж увозил её отсюда подальше, как только наступал октябрь, и не привозил до самого мая. Они были где угодно, только не здесь. Зачем они вообще тут жили? Чтобы она была только с ним, ни с кем больше, понимала Катя и соглашалась на это во имя чувства, которое называют любовью.
Вадим обнял ее сзади в кольцо своих рук, сдавливая плечи и целуя в щёку. Она инстинктивно взялась обеими руками за его руки, защищаясь, будто он пытался сделать удушающий приём. «Прекращай, Катя, ты летишь опять!» — подумала она и заставила себя ему улыбнуться.
— Доброе утро, Великан, выпусти меня, я пойду умоюсь и позавтракаем.
Катя отламывала мягкие кусочки от круассана с шоколадом, и долго мяла их в пальчиках перед отправкой в рот, она снова была не здесь и не с ним.
— Зачем ты порвал мне платье? Не делай так больше, никогда. Пожалуйста, это неприятно.
— Я тебе новое куплю.
— Да? Загугли может рядом магазин мусульманских товаров есть, сразу паранджу на меня оденем, чё мелочиться? — бросила она свой недоеденный круассан на тарелку.
— Ты даже не можешь признать, что была не права?
— В чём не права?
— В том, что одеваешься вызывающе.
— Что? И кого я вызываю? Злых духов? Я надела платье и сверху куртку, платье почти до колен, что тут вызывающего?
— До колен? А когда ты села, оно резко стало гораздо короче. И куртку ты сняла, и что мы там обнаружили? Что Катя очень замерзла, — спокойно проговорил Вадим, вставая из-за стола и начал одеваться.
— Кто это мы? — нахмурилась Катя. — За столом были я, ты и Никита. Ему всё равно, а мне всё равно до всех остальных, кто видел, а кто нет.
— Ты уверена, что ему всё равно? По его влюбленному взгляду на тебя и не скажешь. Кто он, Катя? Твой бывший любовник, с которым остались друзьями? Меня ты тогда зачем с собой притащила?
Катя будто примёрзла к стулу от его слов и смотрела на него во все глаза: «Вот и сказочки конец. Начал показывать себя настоящего. Ревнивый, авторитарный, подозрительный. А что будет, когда увидишь меня настоящую? Выставишь за дверь? Хорошо, что вместе не живём.»
Она опустила голову, запутавшись в своих мыслях, тяжело встала со стула и прошла мимо Вадима в ванную, даже не взглянув на него.
— И сказать нечего?
— Нечего, Вадим, извини.
Первой ее мыслью было тут же собрать чемодан и свалить из номера, где на неё сыпались обвинения. Она умылась, совершила машинальные действия по трёхэтапному уходу за лицом, нанесла лёгкий макияж и уложила волосы. Катя глубоко вздохнула и обняла себя за плечи, если она сейчас уйдёт, скорее всего они по приезду расстанутся, как пить дать, а если она останется сейчас, что ей делать? Начать оправдываться? В чём? Что Никита ей не любовник, а она не одевается, как шлюха?
Катя вышла из ванной, скользнула равнодушным взглядом по Вадиму, который сидел на кровати и начала рыться в своём чемодане. Она достала длинные штаны с карманами, чёрную базовую футболку и удобный лифчик.
— Всё таки наденешь — большой шаг вперёд.
Катя злобно сверкнула на него голубыми глазами,
