Кэрол Марш - Серебряная цепь
— Ну, Дана? — мягко спросила бабушка, очевидно, ожидая, что она откажется.
Дана, покачиваясь, встала и ухватилась за спинку стула. Теперь зал, несомненно, кружился вокруг нее, и ей захотелось выйти на свежий воздух. Маршалл торопливо поднялся, обошел вокруг стола и придержал ее за талию, защитив опять. Чуть отвернувшись, она загадочно улыбнулась в сторону стола.
— Я не против. Вообще-то он может сегодня вечером отвезти меня домой. — Девушка услышала, что ее бабушка запротестовала, но Маршалл подтолкнул Дану вперед, и скоро они скрылись в толпе. Дана опять почувствовала его объятия и опустила голову ему на грудь. Она смутно помнила, как вмешался Джосс, сказав:
— Этот танец мой, крошка. — Но она была настолько пьяна и хотела спать, что не могла сделать ни шага, и он отошел. Кажется, он был встревожен, когда искал глазами Маргарет, чтобы пригласить ее на последний танец, но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. В конце концов оркестр приглушил звук и заиграл вступление к "Спокойной ночи, леди". Дана улыбнулась, слушая, как Маршалл объяснял Питеру и Нэнси, что она едет домой с ним. Нэнси удивилась, но не возразила. Дана послушно пожала руки немногим оставшимся взрослым, поблагодарила за то, что пришли.
Потом она спускалась по длинной, покрытой красным ковром лестнице в накинутой на плечи шубке и стояла, дрожа от холода, на обочине, пока Маргарет и Джосс забирались в бабушкину древнюю машину. В конце концов она осталась вдвоем с Маршаллом, который был, как она считала, значительно пьянее ее. Эта истина показалась ей очень смешной, она начала смеяться и не могла остановиться, а он наблюдал, криво улыбаясь.
— Ты пьяна, малышка, — сказал он, поднимая воротник пальто. — Пожалуй, я отвезу тебя домой. Вечер для тебя на сегодня окончен.
— Я не хочу, чтобы вечер когда-нибудь кончался. Мне всегда будет восемнадцать. — И она начала торжественно танцевать на улице, ее длинные волосы развевались на ветру, глаза были мечтательно прикрыты. Наблюдая за ней, Маршалл стиснул зубы, а в его глазах сверкнула решимость. Когда они приблизились, он властно притянул ее к себе.
— Иди-ка лучше ко мне, — сказал он и, наклонившись, нежно поцеловал ее. Дана обвила его шею руками и поцеловала в ответ. Хотя дорога кружилась, она чувствовала себя уверенно в его объятиях. Он прижал ее покрепче, а она, откинув голову, открыла глаза и увидела на его лице нежность. Он хрипло прошептал:
— Будет замечательно, если я в тебя влюблюсь.
Дана вздохнула и придвинулась к нему поближе. Волна счастья захлестнула ее, и, не в силах вымолвить ни слова, она уткнулась лицом в его воротник. Очень хотела рассказать ему, как страстно она желает испытать все те приключения, которые он обещает, как она готова раствориться в страсти, которую она испытывает в его объятиях, но она смогла только улыбнуться. Улица была пуста, ветер раскачивал взад-вперед вывески "Парковка запрещена", и они ужасно скрипели, швейцар отеля уже скрылся внутри здания. Медленно, все еще держа друг друга в объятиях, они направились к одиноко ожидающей их машине.
3
Дана беспокойно зашевелилась, разбуженная пронзительной трелью телефона. Она приоткрыла глаза и увидела свое смятое белье на полу и туфли рядом. Осторожно повернув голову, поморщилась. Решительно, она вчера перепила. Дана вздохнула, вспомнив обо всех тех бокалах шампанского, которые выпила вчера. Телефон стих, и она благодарно закрыла глаза, натянув на нос одеяло, прячась от дневного света, проникавшего в комнату через щели между занавесками. Дверь в ее спальню осторожно открылась, и она услышала, как Джилли на цыпочках крадется по ковру. Она притворилась спящей, услышав возмущенный возглас няни при виде смятого платья. Дана лежала очень тихо, надеясь, что Джилли уйдет и можно будет еще поспать.
— Вы уже проснулись, дорогая? — Джилли стояла прямо у нее кровати, и Дана затаила дыхание. — Я знаю, что вы не спите. Уже почти полдень, и вас зовут к телефону.
Дана широко открыла глаза, села на постели, и тут же боль пронзила ее виски, она тяжело застонала, откинувшись на спинку кровати.
— Кто это? — спросила она, стараясь не двигать головой. — Это мистер Фоулер?
— Нет, это мистер Питер, он сказал, что подождет, пока вы подойдете к телефону, — голос Джилли звучал таинственно, будто она знала какой-то очень важный секрет. — Однако кто-то прислал вам три дюжины красных роз с карточкой.
— Кто? — Дана широко раскрыла глаза и впервые за это утро прямо посмотрела на Джилли. — Ты читала карточку?
— Гм, — фыркнула няня неодобрительно. — Конечно, нет. Я не читаю чужих писем.
— Джилли, — попросила Дана.
— Ну ладно, — уступила пожилая женщина. — Конверт был открыт, и я случайно заметила, что карточка подписана инициалами М. Ф. — Улыбаясь, она отсоединила телефон от розетки у стены и подсоединила к той, что была возле кровати. — Вот, лучше поговорите с мистером Крэйном, а я принесу завтрак.
— Вначале цветы, — приказала Дана. — И кофе. Я совсем не хочу есть.
— Вам нужно что-нибудь съесть, вы и так слишком худая, — запротестовала Джилли.
— Пожалуйста, — Дана снова закрыла глаза, беря трубку. — Я не могу. Принеси мне только кофе.
Джилли поджала губы, осторожно перекинула длинное белое платье через руку и удалилась, со стуком закрыв за собой дверь. Дана опять тяжело вздохнула, теперь уже в трубку, и поглубже зарылась в одеяло.
— Дэйнс? — Питер Крэйн закашлялся. — Это ты?
— Почти. — Дана вздохнула. — У меня все болит, да еще и Джилли хочет накормить меня завтраком. Боже мой!
— Да, ты вчера перебрала. — Питер опять прокашлялся. — Вообще-то мы все перебрали. Маккэя до сих пор нет дома.
— А куда вы пошли после? — поинтересовалась Дана. Она настроилась на долгую беседу. Питер любил поговорить по телефону, болтая об их общих друзьях, подражал дикторам на телевидении, жалуясь на сестру, которая постоянно вторгалась в его личную жизнь. Они взяли за правило каждое утро после вечеринок первым делом звонить друг другу. Питер был единственный, кому она рассказала о своем удочерении, а он поделился своим горем, когда его родители развелись. Прикрыв глаза, Дана слушала его рассказ о том, как поздно он вернулся домой.
Ее глаза загорелись, когда открылась дверь, и Джилли внесла вазу с пышными красными розами. Она властно вытянула руку, в которую Джилли вложила маленький белый конверт. Зажав трубку между ухом и плечом, она слушала отчет Питера о деяниях Семерки после бала прошлой ночью. Разорвав конверт, прочитала записку. "Я буду ждать тебя в баре Поло в пять. Люблю. М. Ф." Она подчеркнула пальцем слово "люблю" и весело рассмеялась в трубку. Ее длинные волосы спутались после сна, голова до сих пор болела, но она почувствовала себя бодрой, жизнерадостной и счастливой.
