Джо Келлоу - Ускользающий мираж
— Я… ух-х… я думаю, что теперь, когда ты искупалась, тебе нужно спуститься вниз и одеться.
— Джон, я люблю тебя! — Эти слова невольно сорвались с ее губ. — Я это знаю, но мне внезапно стало так страшно… Не знаю почему, но мне ужасно страшно. — Она вся дрожала.
— Кенда, что ты можешь знать о любви? — резко сказал Джон — наверное, резче, чем намеревался, потому что через мгновение его тон смягчился. — Во многом ты все еще девочка… но с телом женщины. Много еще нужно времени, чтобы твои эмоции полностью развились… но это произойдет в конце концов. — Он больше ничего не сказал и ушел к корме. Джон смотрел на пенящуюся воду, которую "Бьюти" оставляла за кормой, легко скользя по поверхности океана.
Той ночью, после длинного дня, прошедшего в обоюдном молчании, Кенда сидела на палубе и неотрывно смотрела на Джона, сидящего справа от автоматического штурвала на корме яхты. Но его глаза пристально наблюдали за горизонтом…
В полдень Джон решил дать ей урок, пытаясь научить Кенду управлять "Бьюти", но через несколько минут ему это надоело, он покинул рубку и отправился поспать. Она разглядывала всякие незнакомые ей приборы: большой компас, хронометр, секстант. Кенда уже видела, как он использует последние два, чтобы определить свои координаты в океане. У него была и радиостанция, которой он пока не пользовался. Она рассматривала карты, сваленные на столе, когда ее глаза остановились на толстой книге. Она открыла обложку и прочла: «Судовой журнал "Бьюти". Капитан Джон Тэйлор». Она перевернула страницу. Первая запись гласила: "Время 10.00 часов. Отплыл из порта".
Внезапно рука Джона протянулась через ее плечо и захлопнула журнал.
— Кенда, ты не имеешь права читать судовой журнал без разрешения капитана!
— Извини, я не знала… — ответила она тихо и смущенно.
Джон взял журнал, засунул его под мышку и для пущей убедительности погрозил ей пальцем.
— Я не против, чтобы ты находилась здесь, но не экспериментируй ни с чем в мое отсутствие. Хорошо?
Кенда чувствовала, как горят ее щеки. Мрачный Джон с журналом под мышкой развернулся и как будто собрался уходить в каюту.
Сейчас, видя, как он полностью игнорирует ее, Кенда поняла, что огорчила его еще больше, чем в прошлый раз.
— Мы пришвартуемся в порту Сувы завтра, — сухо сказал Джон после паузы. Он все еще не оборачивался в ее сторону.
Кенда попыталась улыбнуться.
— Я полагаю, это хорошие новости. — Тень сомнения, однако, мелькнула на ее лице. — Ты ведь не собираешься оставить меня там, правда, Джон?
Он вздохнул.
— Нет, но мы пробудем в порту несколько дней, а затем отправимся на Гавайи, в Гонолулу.
— Значит, ты сокращаешь свое путешествие из-за того, чтобы поскорее доставить меня домой?
— Ну, не совсем, — ответил Джон. — Я еще могу выгадать где-то тридцать, а может быть, и сорок пять дней. Мы пришвартуемся на Вити-Леву, затем я планирую нигде не причаливать до Фаннинга, на атолле Кирибати.
— Где это? — Она была счастлива хотя бы поддерживать разговор.
— К северу от экватора.
По мере того как Джон постепенно оттаивал, ее настроение стало улучшаться.
— А кто руководит твоей компанией, пока ты в отлучке? — спросила Кенда уже более радостным голосом.
— У меня есть три вице-президента. Вся черновая, повседневная работа поделена между ними.
— А ты президент?
Наконец Джон посмотрел на нее.
— Да. Я основал компанию — "Строительная компания Тэйлора, Калифорния".
Наступила пауза, и Кенда запаниковала снова.
— Сколько тебе лет? — спросила она, боясь, что он опять замолчит.
Он ответил неохотно, но покорно:
— В августе мне исполнится тридцать четыре.
Ее рот раскрылся от удивления.
— Ты определенно не выглядишь на тридцать четыре! Я бы сказала, что тебе двадцать семь или двадцать восемь.
Джон глухо засмеялся, и в смехе его явно слышалась злость.
— Что ты вообще знаешь о мужчине тридцати четырех лет? До меня ты имела дело только с шестнадцатилетними подростками! С кем ты можешь сравнить меня: с теми чертовыми обезьянами на своем острове?
Пораженная, Кенда замолчала. Джон криво усмехнулся.
— Ты издеваешься надо мной, да, Джон?
— Нет, это была просто шутка.
— Не вижу в этом ничего смешного.
Он пожал плечами.
— Извини, я не хотел обидеть тебя, но правда есть правда. Ты действительно понятия не имеешь о том, что такое мужчина. — Он замолчал, стараясь подобрать слова, а потом произнес: — У тебя были какие-нибудь серьезные отношения с кем-нибудь из твоих красавцев? Что-нибудь кроме поцелуев?
Кенда молчала, упрямо подперев подбородок кулачками.
— У тебя были с кем-нибудь близкие отношения? — настойчиво допытывался Джон, ожидая ответа.
— Нет, я не занималась с ними любовью, если ты это имеешь в виду.
Ответ, казалось, удовлетворил его любопытство.
— А со сколькими женщинами ты занимался сексом? — мрачно спросила Кенда.
Джон резко обернулся и уставился на нее, не отвечая.
— Я хочу это знать! Я хочу знать, женат ли ты? У меня есть на это право!
Кривая ухмылка не покидала его губ. По-прежнему не отвечая, Джон поднял секстант на уровень глаз и направил его на горизонт.
— Я разведен, — хрипло произнес Джон. И, продолжая вычислять долготу инструментом, прибавил: — И помолвлен.
Услышав ответ, она поняла, почему он с такой неохотой обсуждал свою личную жизнь с ней: разведен с одной женщиной, помолвлен с другой, плавает по Тихому океану с третьей… Кенда пожалела, что они затеяли этот разговор.
Он опустил секстант и потер кончик носа.
— Моя личная жизнь сейчас в полном беспорядке, Кенда. Вот почему я взял отпуск на шесть месяцев и решил отправиться в плавание в одиночку, без всего, что напоминало бы мне об этом.
— Но ты не один, Джон! По крайней мере, мне так кажется. Я же из себя все-таки что-то представляю, ты же это знаешь… Я тоже человек. Тот факт, что я пробыла несколько лет одна на острове, ничего не меняет.
Джон встал и потянулся.
— Мы следуем точно по курсу. Что ты скажешь по поводу горячего супа, крекеров и фруктов на обед? Я даже принесу бутылочку, и мы сделаем слабый коктейль, — его голос впервые за утро звучал беззаботно. — А потом… мы вернемся на палубу, если захочешь.
— Хорошо, — неохотно согласилась Кенда. Ее ясные вначале мысли окончательно запутались. Теперь уже она не понимала, как ей вести себя. Кенда точно знала только одно: чувства и мысли, владевшие ею в тот момент, ничего хорошего не сулили.
После того как они, покончив с супом, перешли к десерту, она выбрала момент, чтобы еще раз поговорить о его личной жизни. Они молча сидели за небольшим пластиковым столом, привинченным к палубе. Камбуз был хорошо освещен, и она радовалась этому, так как хотела видеть выражение его лица, когда сделает еще одну попытку поговорить откровенно.
