Эмма По - Китайский цветок
— Прости меня, девочка моя. Прости. Я эгоистка. Я не должна думать о себе. Боже мой! Это я во всем виновата. Вася недаром не хотел… — Вдруг она запнулась и посмотрела на дочь. — Ты ведь все знаешь? С тобой Зоя вчера говорила?
Поняв, что была на волосок от разоблачения, Зоя притихла и, закусив губу, решила вообще помалкивать, если не уверена в собственной сдержанности. В ответ на вопрос матери она лишь кивнула.
— Вася никогда не хотел иметь ничего общего с этим Слуцким, — закончила она свою мысль. — Ну не то чтобы с ним лично, а помощи его никогда не хотел. Говорил, что деньги его могут посеять между вами соперничество и зависть. Если б я не согласилась на его помощь, Зоя была бы жива. Это я попросила ее поехать к тебе — поговорить, подготовить к встрече с дедом, рассказать, в конце концов, о той давнишней истории. Сама я не решилась. Ты девочка эмоциональная, привыкла все глубоко переживать…
— Давай обо всем этом потом, — проникновенно сказала Зоя, и положила руку на колено матери. Зоя полностью овладела собой.
Катерина погладила ее пальчики.
— Какие у тебя руки красивые. Даже красивее, чему Зои были.
Зоя улыбнулась нежно и грустно.
— Мам, в прихожей ее сумка. Принеси. Оттуда надо взять кое-что… Я, когда паспорт Зоин искала, деньги там видела. Они нам теперь пригодятся. На похороны, — добавила она еле слышно. — А тебе, мам, предстоят тяжелые дни.
Из сумки, в которой Зоя оставила только то, что посчитала нужным, Катерина достала двадцать тысяч рублей, стянутых тонкой красной резинкой, и удивленно воскликнула:
— Зачем Зоенька носила с собой такие большие деньги? Не знаешь?
— Она долго копила на весеннее пальто, и мы с ней как раз собирались в магазин. Тут неподалеку открылся торговый центр, Зоя сказала, что со специальными дорожками для колясок. Она хотела вместе со мной… Мам, в сумке должны быть ключи от Зоиной квартиры. Посмотри.
Катерина порылась в недрах кожаной торбы и вытащила яркий блестящий брелок, с которого Зоя предусмотрительно сняла ключ от квартиры Лапы, чтобы мать не задавала лишних вопросов.
— Зоя говорила, что рассчиталась с квартирной хозяйкой до конца месяца, так что ты не очень спеши, мам, но тебе придется собрать Зоины вещи и перевезти к себе. Одежду и украшения потом мне привези — посмотрю, что подойдет. Обязательно возьми Зойкин шар счастья. Обязательно, мам, слышишь? Я хочу, чтобы он был у меня!
Катерина покомкала в руках платочек.
— Доченька, тебе очень нужен этот шар?
— Нужен. Почему ты спрашиваешь?
— Можно я его себе возьму на память о Зое и Васе — ведь это он ей покупал. А вот кто название такое придумал «шар счастья» — не помню. Не ты?
— Нет, мам, Зоя. Точно. Зоя.
— Зоенька обожала этот шар и с самого детства его хранит. Хранила… — Она снова заплакала.
Простая старая игрушка, права на которую заявили обе женщины, представляла собой нечто среднее между ужасной прелестью и милейшей пошлостью. Прозрачный стеклянный шар, заключавший в себе припорошенную снегом пластмассовую идиллию, подарил Зое отец, когда она была еще совсем девчонкой. Искрящиеся снежинки волшебно кружились в глицериновом воздухе и медленно оседали на неописуемую красоту, при виде которой Зое всегда хотелось рыдать. Никакой другой мир не мог сравниться с дивным белоснежьем стеклянного шара.
В детстве она часами, как дурочка, могла вертеть его в руках и фантазировать на тему пластмассовой жизни. Да не отдаст она никому шар счастья! Даже матери. Он ее, и только ее.
— Мам, извини. Я очень, очень хочу оставить его себе. — Зоя ласково посмотрела на мать. — И потом, знаешь… хочу вернуться к нашему с Зоей разговору об этом, как там его… Слуцком. Она сказала, что он ну совсем не знает, как сложилась жизнь нашей семьи после его отъезда в Америку. Давай не будем говорить ему о Зое вообще.
— Как это? — удивилась Катерина. — И почему?
— Он совершенно чужой нам человек. Зою никогда не видел, и его притворное сочувствие… ну, как это сказать… оскорбит ее память. И папе, я думаю, это решение было бы по душе.
Катерина закрыла руками лицо. Зоя терпеливо ждала, когда схлынет новая волна материного горя, чтобы продолжить. Но Катерина неожиданно подошла к дочери и присела около нее на корточки.
— Дашенька, — она положила голову ей на колени, — какая же ты хорошая девочка. Какое доброе у тебя сердце.
— Ну так как, мам? Ты согласна?
— Даже не знаю, доченька. — Катерина вернулась в свое кресло. — Боюсь, что проговорюсь, и неудобно получится.
— Он приедет еще через полтора месяца. У тебя есть время подготовиться и продумать, что можно говорить ему, а что нет.
— Что значит «подготовиться»?
— В доме полно разных фотографий, например. Оставь только те, на которых нет Зои. И семейный фотоальбом отредактируй. Он же наверняка захочет посмотреть семейную фотолетопись.
Эта идея Катерине не понравилась. Она нахмурилась.
— Знаешь, давай лучше без обмана. — Она вдруг осеклась. — Я имею в виду без этой, как ты говоришь, «редакции».
— Мам, есть еще одна причина! — голос Зои как-то нехорошо напрягся. Она дотронулась до повязки на лбу. Видимо, от активной работы мышц лица разболелась рана. — Еще одна причина, — повторила она обессиленным голосом. — Мы совсем не знаем, что он за человек. Вдруг какой-нибудь чудик подозрительный. Вдруг его насторожит смерть сестры перед самым его приездом… Замучает нас своими расспросами. А нам это сейчас надо? Не знаю, как ты, а я точно психану! Ты сама видишь, что у меня с нервами творится. Обидится тогда дед и заявит, что передумал внучку поддерживать. Он же, по Зоиным словам, обозначил два объекта для финансовых вливаний — внучка и лаборатория какая-то. Скажу тебе честно, мам, я огорчусь, если Деньги уплывут в какую-то сраную американскую лабораторию. Да и тебя поддержать надо. Я же все вижу! Трудно тебе живется…
Как ни странно, довольно туманный довод дочери рассеял сомнения Катерины, и спорить она больше не стала. Неожиданно дочь заявила, что очень устала и хочет спать.
— Так что, мам, тебе придется двигать в сторону дома.
— Ой, ты сказала сейчас совсем как Зоя. — Катерина снова разрыдалась.
Зоя готова была прикусить себе язык. Нужно постоянно за собой следить!
В первую очередь за речью. Поменьше командных интонаций и напора. Господи! Как долго ей придется терпеть?
— Не обижайся, мамуль! На моем диване очень неудобно вдвоем. Я сегодня ночью совсем почти не спала. Давай до завтра? А? Не обиделась?
— Нет, Дашенька! Что ты!
— Дать тебе денег? У меня есть немного. Сейчас по всем делам лучше на машине ездить — иначе устанешь очень.
— Не надо, не надо! — отмахнулась Катерина. — Скажи лучше, что тебе завтра из еды привезти?
— Ничего. Я закажу все, что надо, по телефону. После похорон устроим здесь поминки. Это я беру на себя. Не думаю, что будет очень много хлопот — людей-то… несколько человек всего! Завтра позвоню ей на работу, скажу, что произошло. Кто-то ведь придет оттуда с ней проститься…
С работы на похороны пришло на удивление много народу, и Зоя даже пожалела, что родственно-дружеская сторона представлена так скудно — пара выживающих из ума теток, две подружки еще институтской поры и сосед Валерка.
Сначала Зоя вообще никому не хотела звонить, но потом ее разобрал какой-то бесовской кураж. Участие в собственных похоронах оказалось азартным делом, а узнать, какое впечатление произвело на людей известие о твоей безвременной кончине, — пьянящее удовольствие.
Когда диспетчер соединила ее с Костиком Лапиным, голос предательски дрогнул, что пошло, как говорится, «в тему». Лапа был настолько потрясен, что не мог вымолвить ни слова, и молча выслушал информацию о «где» и «когда». «Что прям, так сразу и умерла?» — только спросил он не своим каким-то голосом, и Зое показалось, что он готов расплакаться. Подружки, до которых дозвонилась вечером, сразу разревелись, потом начали охать и задавать очень дурацкие вопросы.
Постепенно небольшой список, который она составила, расширялся, однако никого из включенных в него знакомых не оказалось дома. Но Зоя уже вошла во вкус. Идея сообщить о своей смерти бывшим любовникам показалась великолепной. Кого-то она вспоминала тепло, кого-то совсем плохо, но услышать, что скажет каждый из них по поводу ее смерти, было чертовски интересно. Зоя представляла мужчин, с которыми когда-то была близка. С каждым были особые отношения, только им двоим понятные шутки, свои словечки, каждый придумывал ей разные милые прозвища, у каждого была любимая поза в постели…
Зоя погрузилась в воспоминания, и оказалось, что на самом-то деле она любит их всех!
Во всяком случае, сейчас она бы с нежностью поцеловала каждого. Когда же поговорила с ними по телефону, романтическое настроение быстро улетучилось. Один даже имени ее не вспомнил, и Зоя, начав было объяснять, кто да что, обозвала его в конце концов «козлом» и дала отбой. Другой сказал, «очень жаль, но при чем тут я». Третий внимательно выслушал, выразил соболезнования, но честно признался — на похороны придет вряд ли.
