Кристин Лестер - Превращение в бабочку
На Джейн было летнее платье из тонкого трикотажа и сверху — длинный кардиган из той же ткани. Завершали образ баснословно дорогие туфли из нежно-бирюзовой замши в тон платью. Ходить на каблуках Джейн просто не умела, и поняла это сразу, но туфли все равно были нужны. Они стали именно тем главным и последним штрихом ее нового облика, когда она вдруг со страхом и восхищением поняла, что обратного пути нет. Джейн Эрмингтон — серой мыши и облезлой гусеницы — больше не существует.
Сарафан и «лапчатые» сандалии она, выходя из магазина, попросила выкинуть.
Когда Джейн прилетела в Неаполь, была ночь. Еще в самолете, пытаясь прикинуть, в какую сумму встало ей сегодняшнее преображение, она не на шутку испугалась: сколько же денег у нее вообще осталось? Впрочем, на кредитных картах имелись кое-какие суммы. Не состояние, конечно, но на хорошее путешествие хватит. А может, и на два.
Эмоции она решила оставить на потом. От собственной смелости у нее все время захватывало дух, но Джейн не разрешала себе думать об этом: на войне как на войне.
Какая война? При чем здесь война? Она пока не знала. Просто сейчас она чувствовала себя графом Монте-Кристо, который после долгих скитаний приехал мстить своим обидчикам. Ее тоже, как и его, не смогут узнать. Только голос выдаст, но и то вряд ли: теперь он звучал по-другому.
Впрочем, ей не так уж необходимо быть неузнанной до конца, когда-то придется торжественно снять маску. А если слишком хорошо притворяться, то дело может дойти до того, что друзья и знакомые однажды откажутся признать, что она — это она.
Скоро вся троица прибудет сюда: и Кристиан, и Пол, и Алиса. Что она там говорила? Ее не берут? Ну уж вряд ли. Либо с Кристианом, либо с Полом подруга непременно приедет. Чем больше мужчин у тебя в «послужном» списке, тем больше шансов выдоить из кого-нибудь поездку в Италию.
Джейн непроизвольно и раздраженно фыркнула. Кто же ей самой-то дороже: Кристиан или Пол? И к кому она больше ревнует Алису: к несостоявшемуся любовнику или к бывшему другу детства? А может быть, ей всего лишь неприятно из-за того, что лучшая подруга все время лгала ей?
Однако сейчас главное не в этом. Что она скажет тете Маре? Хорошенькое дело: дочь подруги — практически чужой человек — приезжает среди ночи, без звонка, без предупреждения, без согласования планов… Проблемы Джейн — это ее собственные проблемы, и Мара здесь ни при чем.
Она остановилась посреди улицы, размышляя, идти ей дальше или свернуть в ближайший отель. Некрасиво получается. Но, с другой стороны, — дом и двор тетушки Мары станут главной сценой действия. Георг живет по соседству, Кристиан наверняка тоже там остановится. Они будут видеться каждый день, как тогда, пять лет назад. И Джейн легко сможет делать с ними обоими все, что только заблагорассудится.
А Мара? — снова и снова упрямо задавала она себе вопрос. Что все-таки сказать Маре? Что она приехала сюда влюблять в себя всех подряд и никого не щадить? Или что прежняя жизнь растоптана и осмеяна, и теперь она решила устроить этот маскарад…
— Девушка! — заорал кто-то буквально ей в ухо, падая на нее всем телом.
Вес был большой, и, не успев отскочить в сторону, Джейн чуть не подвернула ногу на высоком каблуке.
— Что вам надо, черт побери?!
— Девушка! — Мужчина, в чертах лица которого чудилось что-то знакомое, дохнул на нее винными парами. — Мне кажется, вы здесь лучше всех! Можно, я провожу вас домой?
— Ну а если я не собираюсь домой? — холодно спросила она, наконец спохватившись, что прогулка в одиночку по ночным улицам, да еще с сумкой, в которой лежат все ее деньги, была, по меньшей мере, безумием.
— Да бросьте! Вы гуляете тут просто так. Вас не интересует вся эта белиберда. Махнем завтра в Рим? Там настоящий праздник!
Тут она его узнала и чуть не упала в обморок: это же один из тех двух парней, которые несколько дней назад собирались смотреть Калифорнию с Алисой. Интересно, что он тут делает? Недосмотрел Калифорнию и сорвался в Неаполь?
Однако он ее не узнал, это огромный плюс.
— А вы откуда? — смело спросила она. — Вы итальянец?
— Да! Я вчера прилетел из Америки, там гостил у приятеля. Но мне показалось скучно, и я вернулся. Знаете, — он как бы невзначай взял ее под руку и уверенно повел по улице, — я за свою жизнь много чего повидал… Америка — чудесная страна. Но девушки там сумасшедшие.
Джейн смерила его взглядом.
— В каком смысле?
— За две недели пребывания в Штатах я так и не встретил ни одной подходящей.
— Может быть, вам просто не повезло. А вот я как раз американка, и могу сказать, что…
— О! Значит, все-таки повезло! — Он радостно засмеялся. — Вы приехали в отпуск?
— Ну… Да.
— Где остановились?
— У меня… родственники.
— Знаете, — он указал пальцем куда-то позади нее, — держите сумку крепче и никогда не берите с собой много денег на прогулку. Здесь много воришек!
Джейн с ужасом схватила сумку и прижала к груди. К счастью, если воришки попытались бы добраться до ее пластиковых карт, вряд ли у них что-то вышло бы: карты она хранила очень хитро, в специальном карманчике, который не прощупывался снаружи. Хуже будет, если привяжутся хулиганы и потребуют все отдать.
— Не бойтесь! — засмеялся мужчина, легко читая ее мысли по лицу. — Я же сказал, что провожу вас. Меня зовут Эрик.
— Да? А меня… — Джейн запнулась. — А меня Эшли! Да. Эшли.
— Прекрасное имя!
— Мне самой нравится. Ну вот мы и пришли, — сказала она, останавливаясь на какой-то площади и чувствуя сильное желание избавиться от этого навязчивого типа. — Дальше я сама.
— Как это сама?! А вдруг…
— Мой муж, — она сделала выразительную паузу, — очень ревнив. Поэтому к воротам дома я должна прийти в одиночестве.
— Что же он отпускает гулять вас одну по ночам, если так ревнив? — недоверчиво буркнул Эрик.
— Он сегодня перетрудился на тренажерах и не смог пойти со мной, — поражаясь собственной пошлости, отвечала Джейн.
Слава богу, он поверил и отстал. Сев в первое попавшееся такси, Джейн назвала адрес. Миновав несколько кварталов, они наконец-то очутились на той улочке, где стоял дом Мары.
Он был все таким же, только кое-где обветшал за пять лет. Зато кафе разрослось, заслонило собой почти весь палисадник и стало гораздо более привлекательным. Джейн заметила за столиками несколько человек. Молодец тетушка, не дает себе отдыхать и грустить!
Хозяйка дома вышла к калитке и обняла Джейн, словно они виделись вчера, и даже не удивилась ее новому облику. А вот Джейн с огорчением отметила, что Мара за последние годы сдала.
— Тетушка Мара, я поживу у вас немного, ладно? Мне… очень нужно.
— Да живи сколько хочешь! Мои приедут только через месяц, да и так места всем хватит! Сейчас… Сейчас перекусишь с дороги. — Мара засуетилась, вынося из дома еду и вино. — Я тебя ждала.
— Правда?
— А как же. Хорошо, что приехала. Хорошо, что оклемалась, снова расцвела. Молодец! Пусть теперь смотрит на тебя и мучается!
Джейн вздрогнула:
— Что вы сказали?
— Ой, не слушай меня старую! Это я так, к слову… Я уж думала, ты и не приедешь больше никогда после этого.
Мара проницательно посмотрела на нее, словно хотела сказать: «Я ведь все видела».
Отнекиваться было бессмысленно, и Джейн заплакала. Впервые за пять лет она плакала, получая от этого несказанное облегчение.
5
— Вот. А зовут меня как будто Эшли. Хорошо? — Джейн просительно смотрела Маре в глаза.
— Ох, не знаю! — Мара всплеснула руками и, откинувшись на спинку дивана, скептически покачала головой. — Ну и придумала! Изображать собственную сестру, которой у тебя нет!
Бодрое утро заглядывало в распахнутое окно, всюду слышался щебет птиц, которые по весне сходили с ума. На коленях у хозяйки возлежал толстый кот пестрой расцветки, он смотрел на Джейн строго, осуждая ее за легкомыслие. Уже почти час хозяйка и гостья спорили, стоит ли заниматься этим обманом, обе говорили приглушенными голосами, потому что дом Георга имел с домом Мары общую стену, и Мара, когда шел какой-то важный разговор, всегда проявляла предусмотрительность.
— Ну и что! — увлеченно парировала Джейн. — Какая разница, кого изображать? Мы как будто похожи… все-таки сестры.
— А девушку по имени Эшли никто тут никогда не видел, между прочим.
— Конечно, не видел! Но потом наконец-то она приехала к тебе погостить! Мара, неужели ты не понимаешь: это и хорошо, что никто не видел. — Джейн улыбалась ей, словно маленькому ребенку, которого уже почти уговорила. — Ну? Никто, кроме нас, не знает правды.
— Ну и отчаянная же ты девчонка! Правда, Гораций? — Мара погладила кота. — Отчаянная. Это я поняла сразу, как тебя увидела: с виду тихоня, а в душе — огонь!
