Мэри Лайонс - Саманта выбирает любовь
К началу ее третьего года в университете у Саманты уже было несколько легких романов со сверстниками и одно-два дурацких увлечений взрослыми мужчинами. Однако время шло, и Саманта поняла: так она еще никого не любила.
Не слыша советов, не замечая жизненных реалий, она всей душой верила: то, что она чувствует по отношению к этому высокому, темноволосому, необыкновенно умному и знающему человеку, Мэтью Уорнеру, есть то самое, настоящее. Она была так отчаянно влюблена, что, когда он предложил провести уик-энд в маленькой гостинице на реке в Минстер Лоуэлл — достаточно далеко от Оксфорда, чтобы чувствовать себя в безопасности, не раздумывая, согласилась. Она с радостью последовала бы за ним на край света.
Отдаленная деревня и гостиница сами по себе были полны очарования. Перед обедом они гуляли вдоль реки. Стояла поздняя осень, и вечерний воздух наполняли запахи древесного дыма и сырой болотной растительности. Саманта чувствовала, что никогда еще не была так счастлива.
Также никогда ей не забыть их первых страстных ночей: легкого и нежного, но вместе с тем возбуждающего прикосновения его рук, мастерства, с которым он искусно и ненавязчиво вел ее от одного эротического переживания к другому, покуда она искренне не начинала думать, что вот-вот умрет в восторженном исступлении.
Ее юным и неопытным душе и телу казалось, что он обладает какой-то волшебной способностью уносить ее далеко за пределы вселенной, к звездам и дальше, в бесконечность, где уже нет ничего, кроме волн невообразимого, абсолютно неизъяснимого наслаждения. Наслаждения, которое, нарастая, внезапно рассыпается мириадами сверкающих звезд…
Шли недели, и, так как романы между преподавателями и студентами не одобрялись университетским начальством, любовники были вынуждены проявлять чудеса осторожности, выбирая время и место своих встреч. И это, как она теперь понимала, только добавляло возбуждающей пряности их приключению, которое если бы она только знала! — было обречено с самого начала.
Но, захваченная и ослепленная силой чувств, которую дотоле встречала лишь в стихах, Саманта была словно отравлена, опоена самой любовью.
Конечно, сейчас, став старше и мудрее, Саманта не могла слишком винить Мэта за то жесткое решение — оборвать их связь. Тем более, что сама никогда не нашла бы в себе сил на это.
Все произошло холодным зимним воскресным днем. Когда они чуть остыли от упоительного, восхитительного в своей неспешности наслаждения у потрескивающего огня в маленьком домике, снятом на время учебного семестра, Мэт выложил свою страшную новость.
— Этого не может быть! Ты не должен всерьез говорить, что мы никогда не увидимся! — воскликнула Саманта, не до конца осознавая смысл его слов. — Как ты можешь? Прямо после того… как занимался со мной любовью!..
— Знаю, что это было дурно, — тяжело вздохнул он, и темная краска начала заливать его лицо. — Но я не мог удержаться… чтобы в последний раз… — Его голос, исполненный отвращения к самому себе, тихо сошел на нет.
— Но почему? — истерически вопрошала она. Даже когда он вновь и вновь объяснял ей, что слухи о них достигли ушей начальства и под угрозой будущая карьера их обоих, она все равно не могла полностью уяснить, что происходит.
Сокрушенная его отступничеством, Саманта словно бы выпала из университетской жизни. Лишь доброта и терпение подруг и семьи — да еще бережная забота старого приятеля, художника Алана Гиффорда, с готовностью позволившего ей плакать на его худом плече, — помогли ей закончить учебу и успешно защитить диплом. Когда Алан объявил, что хочет жениться на ней, она равнодушно согласилась.
Вздохнув, Саманта отложила фотографию. Бедный Алан. У них не было ни малейшего шанса быть счастливыми вместе…
Издали донесся звон церковного колокола, возвращая Саманту к действительности и как будто напоминая, что нет смысла вот так сидеть, утонув в грустных воспоминаниях.
Что было — то прошло. А вот если она тотчас не отправится спать, то будущее тоже окажется под угрозой, сурово сказала себе Саманта. Ибо первейшее условие успешной работы финансиста отменное здоровье и крепкие нервы.
Но тут она почувствовала, что с ее желудком снова какие-то проблемы. Боли в животе уже не раз настораживали ее в последнее время.
Может, просто шалят нервы? Или какая-то инфекция? Что бы то ни было, она не может позволить себе болеть. Саманта твердо решила наведаться к врачу.
На следующий день в круговерти дел Саманта начисто забыла о своем намерении навестить врача. В перерыве, наспех перекусывая в близлежащем ресторанчике, молодая женщина опять почувствовала легкую тошноту.
Вернувшись в офис, Саманта взяла записную книжку и только было собралась набрать номер доктора, как аппарат пронзительно зазвонил.
— Привет, дорогая, — прорвался сквозь шумовые помехи неясный голос.
— Мэт! Это ты?! — закричала она, на двести процентов уверенная, что на другом конце провода именно он.
— Расслабься, зачем так кричать? — Треск внезапно прекратился, и голос Мэта звучал теперь громко и отчетливо. — Извини, детка, что не удавалось позвонить. Навалилось много проблем по работе.
— Ты откуда?
— Э… дай подумать, — раздался короткий смешок. — Одной ногой пока на Дальнем Востоке, но через час у меня самолет в Цюрих, а в пятницу днем я приземляюсь в лондонском Хитроу. Так что нам удастся хоть немного побыть вместе. О'кей?
— Мэт, это просто замечательно! — чуть не задохнулась она от радости. Все тревоги и опасения, что Мэт передумал и решил, будто их роман не стоит всех неудобств, как рукой сняло. Но тут она вдруг вспомнила, что должна присутствовать на семейном празднике. — Но… но в эти выходные я не смогу! воскликнула она, стремительно падая с вершин восторга в пропасть отчаяния. — Я должна быть в Глостершире. У Рози день рождения.
— Кто такая эта Рози? — сердито выпалил он.
— Моя племянница и крестница, — тяжело вздохнула Саманта. — Я не виделась с родственниками целую вечность и обещала непременно быть в этот уик-энд. Тут ничего нельзя поделать. — Она чуть не плакала.
— Эй, не горюй так, любимая. Разве я не могу поехать вместе с тобой?
— То есть… — пробормотала она, пытаясь выиграть время, а ум между тем представлял себе все неприятности и острые углы, что сулил такой расклад событий. — Ты хочешь сказать, что поедешь вместе со мной к сестре и останешься там на ночь?
— А почему нет?
— Ну… — Она замолчала, ясно видя с полдюжины причин для отказа.
Во-первых, она не была твердо уверена в его отношении к себе. Как не разобралась и в своих чувствах. А зная Эдвину, могла отлично представить, как ее старшая сестра хлопотливо принимается за сватовство. Или — того хуже, проникнувшись к Мэту неприязнью, обрушивает на него холодность, стараясь оттолкнуть от их семьи. Да и не хотелось жалости сестер — если ее новый роман обернется крахом.
