Robin Alexander - Тридцать три несчастья
Я – бухгалтер, веду счета нескольких местных фирм и работаю на дому. Так что я могу наслаждаться роскошью гибкого графика. Выходные, особенно, если снаружи холодно, я провожу с хорошей книгой у камина. Старые фильмы – еще одна моя страсть. Все, в чем снимались Дорис Дэй и Дебора Карр, идет на ура. Думаю, они напоминают мне детство. Я любила сидеть в обнимку с мамой на диване и смотреть их.
Ладно, теперь ты.
33.
Ух ты, а это и правда легко! И почему мне так не казалось, когда я заполняла профиль? Я явно меняюсь к лучшему, становлюсь более разговорчивой, пусть пока и только с помощью клавиатуры. Это хороший знак.
Я проработала около часа и обнаружила, что Черити ответила мне.
33 привета!
Мне нравится Дебора Карр в фильме «Король и я». Боюсь признаваться, но я без ума от мюзиклов Роджерса и Хаммерстайна. Они меня веселят ;-)
Я работаю посменно, сегодя и завтра у меня выходной. Не хочешь ли встретиться за чашечкой кофе? Никакого давления. Я ни на чем не настаиваю.
Черити.
Ох ты, черт! Я этого не ожидала. Я думала, все будет развиваться медленно, как с Новенькой. Я глубоко задышала. Но я же могу это сделать? Мы могли бы встретиться в общественном месте, и если ничего не выйдет, то мы просто разойдемся в разные стороны.
Привет, Черити.
Неплохая мысль. Как насчет Кафе дю Монд примерно в одиннадцать? Я буду в зеленой спортивной кофте с капюшоном и джинсах.
33.
Она ответила сразу же.
Там и встретимся. Я буду в голубом двубортном полупальто и джинсах. Жду личного знакомства с нетерпением.
Вот как все просто. У меня, типа, свидание. После нашей непринужденной беседы я уже не могла сосредоточиться на работе. День выдался солнечный, и я решила пойти прогуляться, оделась и вышла на улицу.
- Тебе лучше? – на скамейке во дворе сидела Хейли.
Она бросала Пушинке теннисный мячик, а та ловила его на лету.
Почти было исчезнувшая неловкость от вчерашних событий вернулась, едва я увидела ее.
- Да, намного лучше.
Хейли подвинулась на край скамейки.
- Не хочешь присесть?
Я уселась на противоположном краешке, и Пушинка принесла мне свой мячик. Я бросила его, она поймала и тут же принесла назад.
- Ты обзавелась другом на всю жизнь, - улыбнулась Хейли.
- Думаю, теперь она меня не покусает?
- Нет, она никогда не кусается, но если ты не уследишь, она вытрет этот обслюнявленный мячик о твои штаны. А у тебя есть домашние животные?
- Один только плюшевый свин, который сидит у меня на холодильнике. Его зовут Альберт.
Она рассмеялась. Круто, у меня получается!
- Надеюсь, этот твой Альберт хоть не свинячит?
На этот раз рассмеялась я.
- Нет, но он очень ругается, когда я съедаю слишком много мороженого.
- А можно спросить, кем ты работаешь? Если ты не против? – Хейли повернулась и посмотрела на меня.
- Я работаю на дому. Веду бухучет для нескольких фирм. А ты?
- Я – старший менеджер по продажам в Манхейм Фармасьютикалз. А в данный момент я в отпуске.
- Звучит впечатляюще.
Теперь уже Хейли стала бросать мячик, потому что Пушинка переключилась на нее.
- Поверь мне, ничего впечатляющего там нет, но так я зарабатываю на жизнь.
- Ты довольна своей новой квартирой?
- Довольна не то слово, - с улыбкой сказала она. – Я сначала сомневалась, понравится ли мне жить по соседству с Французским кварталом, но теперь я просто полюбила это место. И еще из моих окон открывается потрясающий вид во двор.
- Именно за это я тоже очень люблю этот дом.
Я перевела взгляд на высокие красные кирпичные стены, увитые плющом. Старые, но хорошо сохранившиеся и такие уютные… В садовом камине почти всегда горел огонь. Каждый из соседей подбрасывал в него полено, приходя или уходя.
- Любишь вид или сам двор?
- И то, и другое. Я так понимаю, моя квартира как раз над твоей, так что у нас одинаковый вид из окон, и я люблю посидеть здесь, особенно весной, когда распускаются цветы.
Хейли кивнула.
- Жду не дождусь, чтобы увидеть, как здесь будет весной. И здорово, что я могу выгуливать Пушинку во дворе, когда уже темно. Я это и делала вчера, когда ты вернулась.
Она поглядела на меня так, как будто ожидала, что я пущусь объяснять, что же такое со мной вчера приключилось.
- Ну, у меня было… что-то типа проблемы с … застежкой-молнией, – выдавила из себя я.
- И ты была навеселе. От тебя несло алкоголем на несколько футов вокруг, - она добродушно рассмеялась. – Тебе и вправду не стоило пить и застегиваться, это небезопасно.
Я почесала подбородок.
- Думаю, я бы лучше оценила твое остроумие, когда была навеселе.
- Да ладно тебе! Ты здорово притворяешься серьезной, но я же вижу, что ты сейчас расхохочешься.
И я таки расхохоталась. Каким-то образом она заставила меня расслабиться, и это было удивительно, если учитывать то, что мы с ней были едва знакомы.
- В твоем телефоне какой-то адский виброзвонок. Жужжал так, что у тебя мелочь в кармане звенела, - Хейли засмеялась, а потом покраснела, видимо, сообразив, что она ляпнула.
Меня тоже бросило в краску. Ни под каким видом я не собиралась признаваться, что вчера у меня в штанах было полно заходящихся в тряске вибропуль.
Собака начала повизгивать.
- Пушинка, тише, - сказала Хейли и посмотрела на меня извиняющимся взглядом. – Ей пора обедать. Она сторонница строгого режима.
- Снова куриный шашлык?
- Ну, вообще-то, я покупала его себе… но я с ней поделилась. – Хейли встала. – Было приятно поболтать с тобой, Шеннон.
- Мне тоже.
Я и вправду с удовольствием с ней поболтала, жалко только, что недолго. И надо признать, что вчера я тоже неплохо провела время, беседуя с Марвином и его друзьями. Я научилась сама знакомиться с людьми. Не под чутким руководством Кален и не рядом с подружкой, которая оттягивала на себя все общение. Это было новое и немного волнующее чувство.
Я вспомнила начальную школу. До тех пор, пока Кален была поблизости, у меня были друзья, но когда она однажды заболела ветрянкой, меня все перестали замечать. Это была самая одинокая неделя в моей жизни. В некотором смысле, я всегда немного обижалась на сестру за то, что она была такой яркой, такой заметной и оттесняла меня на задний план. Но правда заключалась в том, что если бы не она, я бы вообще ни с кем не общалась. Я всегда цеплялась за нее и пряталась в тени ее харизмы, боясь заговорить и обратить на себя внимание. И самое грустное, что я делала так не только в детстве, но и сейчас.
