Ольга Тимошина - Одна французская зима, которая ничего не изменила
Возможно это страсть, увлечение, азарт, животный инстинкт, свобода, наконец. Но тогда в таком случае, как оказалось так, что они вместе? Том часто брал ее за руку, заглядывал в глаза и задавал ей один и тот же вопрос: – Ты понимаешь, что могли бы никогда, никогда не встретиться????
И от этой мысли их вместе накрывало волной страха. Как могла она раньше любить кого-то, но не его? «Я бы даже хотела родить от него ребенка», – подумала она и тут же испугалась своих банальных мыслей. Она наклонилась над ним и стала целовать его в щеку, лицо, в плечо, улыбалась и шептала: «Я кажется тебя нашла». И это мерзкое слово кажется, опять не давало ей долгожданного уверенного покоя.
Однажды, старый рыбак пригласил их с собой на соседний остров Ломбок. Отплывали ночью, океан разыгрался, и огромные волны заплескивали на борт, еле – еле держащейся на плаву лодки. Было по-настоящему опасно и интересно. Для смелости они выпили арака, отвратительной балийской водки, и закусили какой-то гадостью. Как выяснилось позже, это были галлюциногенные грибы, которые жители Ломбока употребляют запросто, как мы жвачку. Алена беспричинно прохохотала два дня подряд, решительно ничего не помня о посещении острова, но следующие недели, ощущая боль в области живота, причиненную безостановочным смехом. Ее жизнь превратилась в не кончающееся счастливое приключение! Полное безумие и бесконечную радость!
Она все чаще и чаще ловила себя на мысли, что сидя на коленях, практически совсем голая, всматриваясь в огненный шар заходящего солнца, впиваясь зубами в мягкий душистый плод папаи, она ощущала себя самым счастливым человеком на планете, при этом ясно осознавая, что впереди у нее нет никаких определенных целей и перспектив. Рядом с ней сидел точно такой же как и она сама обнаженный Том, с полным отсутствием идей и планов на будущее, и несмотря на это, чувство радости и внутреннего благополучия накрывало ее ритмичными волнами, порождая в ней веру во что-то сверх естественное, веру в вселенную, в высший разум, в бога наконец.
По вечерам они сидели обнявшись в окружении своего братства, прислушиваясь к треску огромных полений, выловленных на приливе. Соседний остров Суматру, постоянно накрывали цунами и землетрясения, но на Бали об этом узнавали только от прилетевших туристов. Новостями тут никто не интересовался. И когда, вдруг, Алена поняла что прошло пол года, удивлению ее не было предела.
Тем не менее, жизнь лагеря потихоньку менялась, приезжали новые люди, уходили или возвращались старые лица. Юджин и Даша укатили в Америку, где сыграли свадьбу на деньги родственников, и поселились в квартирке, оплаченной родителями американца. Позже Алена узнала, что Даша получив американский паспорт, нашла себе жениха побогаче, как минимум в два раза постарше, и благополучно переехала в дом на голливудских холмах. А Юджин…, он так и продолжал жить с родителями, подкармливаемый любимой мамой и бабушкой. От горя он начал писать сценарии про несчастную любовь, которые нигде и никому не были интересны.
Светка, главная заводила и весельчак в братстве, еще влюбилась и разочаровываясь, раз пять как минимум и на сегодняшний момент, прибывала в статусе невесты сына новозеландского винодела: парня очень красивого и состоятельного. На нем бы ей и остановиться, но знать надо было Светку, в ее голове крутилось столько свободы и простоты бытия, что Алена ни капли не сомневалась, что будут еще женихи и помолвки.
Кто-то побыв в лагере месяцы, собирал свои вещи и возвращался в Европу, кто-то выходил замуж или женился и начинал свое путешествие по свету, кто-то продолжал поиски себя и смысла жизни, но все без исключения любили Бали. Это место, где побывав однажды, будешь помнить о нем вечно. И не важно, что тебя покусали уличные собаки или голодные комары, неважно, что отравившись ты пролежал несколько дней в больнице в 20-местной палате, или что ребром серферской доски тебе рассекло голову. Неважно ничего потом, ведь по каким-то неведанным законам, в памяти остается, только картинка рассветов и закатов, шум океана, запахи франджапуна и садаммаланга, теплые нежные руки балийских массажисток, и ощущение свободы и молодости.
Мало по малом, провожая очередного постояльца братства в аэропорт, Алена начала задумываться и над своей жизнью. Это конечно здорово быть вечно молодой и пьяной, жить по образу и подобию хиппи, ночевать на пляже, укрывшись полотенцем… Но как это не банально, время идет, ей исполнилось 35. И пусть это был самый лучший день рождения всей жизни, полный радости, искренних друзей, подарков в виде пойманных со дна ракушек и новой доски для серфа, тем не менее, она стала старше еще на один год. И остановить этот процесс было невозможно.
Том все также был нежен и влюблен в нее, как и пол год назад. Но мерзкий, отвратительный вопрос: Ачто же дальше? – уже начинал время от времени мучать Алену.
По ночам он говорил с ней на французском, который она решительно ничего не понимала, но слушала затаив дыхание. Английский стал ее родной язык, до такой степени, что даже сны у нее тоже шли на английском. Смешение русской, привычной ей одной культуры, английской интернациональной дружбы и общения, французского слога, который виделся ей исключительно как язык любви: все это делало жизнь Алены такой яркой и романтичной. Ночи на Бали были теплые, простыни белые и влажные, океан ласкал, питал, заряжал счастьем и энергией.
Они, взявшись за руки, лежали в на смятых простынях, и Том рассказывал ей о том как им будет хорошо вместе, как они поженятся, он покажет ей Францию, откроет для нее Европу.
Она уже видела себя мчащейся в машине по дорогам Лазурного берега, прижимая к себе сумочку, в которой лежал французский паспорт. В конце концов, их дети смогут получить великолепное образование, и она по настоящему узнает что значит жить в европейском цивилизованном обществе.
В мечтах проходила неделя за неделей. Тому нужно было возвращаться в Европу чтобы закончить последний курс института. Решение было принято, они возвращались во Францию, но не в Париж, как было запланировано в начале, а в Ниццу, по той простой причине, что оба решили; без моря им теперь не жить. Конечно французская Ривьера даже при взгляде на самую красивую картинку в туристическом каталоге, совершенно не была похожа на Индийский океан. Но, по крайней мере, там были волны, ветер, соленая вода, скалы, утесы, а значит и была жизнь для них обоих.
Том улетал раньше, чтобы подготовить бумаги для перевода в университет Ниццы и приглашение для Алены. Она с грустью смотрела как он кидает в чемодан нехитрые пожитки в виде кучи плавок, стопки книг и сувениров для друзей. С одной стороны, было очень интересно начать новую жизнь, в такой прекрасной стране как Франция, но с другой стороны…
