Ольга Тимошина - Одна французская зима, которая ничего не изменила
В просвете двери показалась знакомая атлетическая фигура Юджина. Он повернулся в сторону, и за его спиной они увидели хрупкую девушку. Она была очень симпатичная, красиво сложенная фигура и длинные вьющиеся волосы. Увидев их, Юджин замахал руками.
– Привет, это Даша. Она с Украины.
Даша приехала на Бали пол года назад по туристической путевке и решила тут остаться. Просто не пришла на самолет и все. Виза в ее паспорте давно истекла, в кармане на тот момент было всего 300 долларов, но как она сама призналась, ничто не пугало ее так сильно, как возвращение на родину. Спустя месяцы, на очередной вечеринке она познакомилась с менеджером отеля, который пригласил ее на работу. Она должна была улаживать проблемы с русским туристами, ежесекундно возникающие в любой гостинице. Русские требовали сварить им борщ в 3 часа ночи, расписку, что в океане нет акул, удочки чтобы ловить рыбу в декоративных пудиках парка, записи Алены Апиной или группы Любэ, и еще всякую другую ерунду, назвать которую можно было одним только словом – бред.
Даша была девчонкой пробивной, задиристой, привыкшая на Украине ко всем сумасшествиям правительства и народа, так что справлялась с работой легко и весело, чем заслужила неслыханное одобрение руководства отеля. Даша работала за ночлег и еду. Она пробила для себя все блага 5 пятизвездочной гостиницы от отдельного номера – до питания по меню мишленовского ресторана. И жизнь ее была счастливая и безмятежная до тех пор, пока в ней не появился Юджин.
Они столкнулись досками на волне, и выбравшись на берег, завели знакомство, которое в течение нескольких дней превратились в отношения.
«Значит я тут, по крайней мере, не одна такая, кто через пару дней заводит себе любовника», – с облегчением подумала Алена, – «а ведь всего несколько недель назад Юджин кадрил ее в соседнем ресторане».
В разговоре Алена выяснила, что Даше было 34 года. Тот возраст, когда согласно повсеместно принятому мнению, женихов уже не выбирают, и радуются любому. Юджин был на 7 лет младше ее и в два раза больше, но это никого не смущало. Даша была красивая, веселая, легкая на подъем и согласная на все. Она «спрятала» его у себя в номере отеля и кормила его блюдами со шведского стола. Менеджмент отеля был ошарашен бешено разыгравшимся аппетитом хрупкой девушки, которая стала заказывать еду в номер по 4 раз в день, в неимоверном для нее количестве. Они с Юджином образовали великолепный союз, который Алена прозвала – халява. Оба были в восторге от идей где-нибудь поживиться, повеселиться и переночевать, разумеется, за чужой счет. Сначала все это было забавно, но спустя недели начинало бесить и постоянно возникающая в голове мысль «Почему я должна за них платить?», не давала покоя. Когда принесли счет Алена демонстративно положила на стол свои 15 долларов, ту сумму на которую она наела и вышла в дамскую комнату. Все номера Юджина, с типа забытым кошельком или заблокированной кредиткой, она уже знала назубок.
Выйдя из ресторана, они тут же наткнулись на Марка и Люси, которые уже успев разогреться аперитивом в местном баре под названием Ливинг Рум, отправлялись на очередную дискотеку. Они немного поболтали, почти уже договорившись идти туда вместе, но Алене вовремя удалось шепнуть Тому на ухо, что у нее нет желания проводить ночь в окружении пьяных и старых англичан. Распрощавшись, решили наведаться в Скай Бар, самый веселый и радушный ночной клуб Куты. «Халява» увязалась за ними.
Ни в одном клубе на Бали не было никакого фэйсконтроля и подобного паясничество, и они легко пробрались через три этажа на крышу клуба, откуда открывался волшебный вид на океан с лунной дорожкой, и то и дело в небе над головой пролетали идущие на посадку самолеты. От музыки стоял невероятный грохот, сегодня играл диджей из Парижского Костеса. Том убежал здороваться с друзьями, оставив Алену со стаканом мохито, рядом с небольшой кучкой норвежских ребят. Спустя пару минут, она уже знала все их имена, их цель пребывания на Бали, семейное положение и планы на будущее. Ей вспомнились непростые лица русских, повстречавшихся на вечеринке в Чангу и она, в очередной раз ощутила прилив невероятного счастья от того, что она приехала на этот замечательный остров и покинула свой «цивилизованный» московский мир. Кто бы мог подумать, что в 30 лет она начнет ходить по дискотекам?
Том утянул ее в толпу, их разгоряченные тела соприкоснуться и бешеная энергия любви и радости вылетела наружу. Не было ничего, только движение, смех, страсть, обжигающие поцелуи и ледяной мохито. Следующий рассвет они опять встретили на пляже. «Еще чуть чуть, и я превращусь в бомжа, ночуя на теплом песочке под пальмой», – с улыбкой на лице подумала Алена.
Потом были долгие недели бесконечного счастья, наслаждений, улыбок, нежности и забвения. Она не понимала, и не хотела понимать как летит время, она просто жила и была счастлива. Том на самом деле влюбился, и то чувство, которое Алена поначалу приняла за вожделение, оказалось более глубоким и искреннем. Он заботился о ней как брат, любил как Казанова, преклонялся как Ромео.
Они спускались на лодке по пенящейся горной реке Аюнг, останавливаясь под водопадами, где подолгу целовались и игрались в воде, приводя в смущение проводника. Том снял маленькую хижину в самом сердце настоящих тропических джунглей в глубине острова. Там не было ни воды, ни света. Они зажигали сотни свечей и купались в реке. Под бешеные крики огромных попугаев и диких обезьян, рассказывали друг другу страшные истории, приводящие обоих в жуткий ужас. Они могли просидеть в домике, расположенном в корнях столетнего мангового дерева, не выходя оттуда сутками. Деревенская женщина по имени Кетут приносила им душистый рис, теплую мягкую курицу и сочную папаю. Спустя пару дней они приручили пару обезьян, и сев вчетвером напротив друг друга, угощали их бананами. Еще немного, и Алена могла бы понимать их язык.
Потом загрузив рюкзаки провизией, на рассвете они поднимались на кратер вулкана, и ощущая его живое дыхание, кричали в теплую пустоту «Я люблю тебя…»!
И не было страшно: никаких забот и предрассудков: ни ядовитые змеи ломающие палки сухого бамбука, ни все еще обитающие в джунглях племена людоедов, ни булькающая лава вулкана и дрожащая под ногами земля, ничего не ощущали они кроме счастья…
Однажды, проснувшись раньше Тома, она стала его разглядывать. Он спал, прищурившись, в уголке его тонких губ застыла улыбка, раскрытая ладонь свисала над краем кровати. Он был очень красивый. Красивая фигура, лицо, кожа, даже его мысли были красивые. Алене захотелось, чтобы он немедленно проснулся, и прошептав что-нибудь на французском, обнял ее. Вдруг она подумала, что до нее у него конечно же были другие женщины, и обжигающее, новое для нее чувство ревности больно укололо в самое сердце. Ее память раскрывала пред ней события последних дней, наполненные страстными ночами, танцами до рассвета, нежными объятиями, она видела и ощущала их переплетенные тела, слышала слова любви, слетавшие с их губ. Поначалу Алена противилась и не хотела слепо следовать захватившим ее чувствам, но потом внутри нее появилось какое-то осознание, что она, наконец, нашла ту самую вторую половинку, в поисках которой проходит целая жизнь. Она верила и не верила в любовь, хотела ее и боялась принять. Она думала, что такое случается раз в жизни, и не может быть ничего чище и светлее этих отношений, но кто сказал, что это тот самый миг?
