Джеки Коллинз - Игроки и любовники. Книга вторая
Что еще сделать, она не знала. Пол оторопело молчал, а тощая блондинка, его жена, визгливо осыпала его ругательствами.
Пол молчал, когда Линда вышла из ванной. Блондинка уставилась на нее, начала что-то говорить. Но Линда не стала ждать, она постаралась побыстрее уйти. И когда она оказалась в собственном номере, то неожиданно увидела всю сцену в другом свете.
Какого черта? Разве она потаскушка? Она уже давно любовница Пола. Он клянется ей в любви. И тем не менее он не произнес ни одного слова. Он никак не попытался защитить ее.
Да, она могла понять, что все произошло неожиданно. Но это произошло. И в этой ситуации он мог бы повести себя как мужчина.
Она мрачно закончила упаковывать вещи. Ей вовсе не хотелось оставаться и слушать его объяснения. Она улетит в Нью-Йорк первым же рейсом, а Пол Кинг пусть застрелится.
Эван проснулся от телефонного звонка. Спал он все равно плохо. Как можно спать нормально втроем в одной постели? Глория лежала посредине, прямо на покрывале, полностью одетая и все еще в отключке. Плам примостилась с одной стороны. Ее жирное тело было только наполовину прикрыто простыней. Она лежала на спине и громко храпела. Эвану осталось не больше трех дюймов с другой стороны. Он чувствовал себя препогано, рука болела, тело затекло.
Он облизал пересохшие губы и взял трубку. Отец не стал тратить слов впустую.
— Немедленно выкини этих двух задрыг из своей комнаты, если они до сих пор там. Приведи себя в порядок и поднимайся ко мне. — После короткой паузы он вздохнул и добавил: — Твоя мать здесь.
Черт возьми! Эван виновато посмотрел на двух спящих девиц. Его мать! Если она узнает…
Он не представлял, с чего начать. Будить их. Одеваться. Прятаться.
Эван побежал в ванную, взглянул на свое пятнистое лицо, вернулся в комнату, принялся трясти Плам, которая только застонала и перевернулась на другой бон.
В отчаянии он схватил Глорию за плечи, и та внезапно села, испугав его.
— Какого черта? — пробормотала она.
— Моя мать, — объяснил он, от страха не владея своим голосом, — она здесь. Она с моим отцом, она здесь.
— Ну и что? — спросила Глория, ядовито поджав губы.
Эван потерял дар речи. Он полагал, что Глория отреагирует так же, как и он. Он думал, она вскочит, оденется, разбудит Плам и уберется вместе с ней к чертям собачьим из его комнаты.
Глория же снова улеглась. Глория собралась снова заснуть.
— Вы должны уйти, — быстро проговорил Эван. — Если мать спустится, увидит вас…
— Ну и что? — повторила Глория еще более ядовитым тоном, чем в первый раз. Ей явно не понравилось, что ее разбудили.
— Она придет в бешенство, — промямлил Эван заикаясь.
— И отберет у тебя игрушечный поезд, так? — насмехалась Глория. — Нашлепает нехорошего мальчика по попке?
Эван покраснел, отчего еще заметнее стали прыщи.
— Блин! — воскликнула Глория с отвращением. — Просто ты такой же, как и все. Получил свое удовольствие, а теперь мы должны выматываться! — Она пнула Плам. — Просыпайся, толстуха, нас опять выкидывают. — Она сползла с постели и, прежде чем скрыться в ванной, с горечью взглянула на Эвана.
— А я-то думала, ты такой же, как и мы. Смех да и только! — Она хлопнула дверью ванной, оставив его с Плам, которая уже села и подозрительно смотрела на него.
— Почему ты расстроил Глорию? — спросила она.
— Я ее разбудил, потому что моя мать здесь и…
— Ты хочешь, чтобы мы ушли, — закончила за него Плам.
— Я не хочу, чтобы вы уходили. Но… понимаешь… — Он беспомощно пожал плечами.
— Ты ее боишься?
— Не боюсь, но…
— Знаю, знаю. У тебя этот пунктик дерьмовый по поводу мамочки. Считаешь, что она лучше знает, и все такое. Я тоже цапалась со своей мамашей, этой старой сукой. И в один прекрасный день ушла. И никаких больше ссор. Проще пареной репы.
В ванной что-то с грохотом упало.
— Надо же, расстроил Глорию, — пожурила его Плам. — Зачем тебе это? Мне теперь весь день придется собирать ее по частям.
— Я не хотел… — жалобно заскулил Эван. — Я никого не хотел расстроить. Вы обе были… — Глаза его наполнились слезами, что он безуспешно попытался скрыть.
— А, ну ладно, кончай, — утешила его Плам, — теперь еще не хватает тебе разнюниться. Но у меня есть идея. Почему бы тебе не пойти и не повидать мамочку и заодно попытаться получить побольше баксов от Эла, а я побеседую с Глорией и постараюсь уговорить ее согласиться с моей идеей.
— Какой идеей? — с надеждой спросил Эван.
— Скажу, когда вернешься. Но я обещаю, это будет улет, настоящий улет для всех нас. И не забудь, достань денег, укради, если надо, он и не заметит.
Эван кивнул, слегка взбодрившись, потому что Плам взяла все в свои руки.
Эл спал плохо. Встал рано, Эдна еще спала, и он прокрался в гостиную, чтобы позвонить Эвану.
Затем он позвонил Полу, чтобы узнать, как обошлось у него.
— Пол, — заявил он сердито, когда тот снял трубку. — Два вопроса. Где был Люк, который, если верить тебе, не отходит от моих дверей? И как Эдна достала мой ключ?
— Ну что я могу сказать… — уныло начал Пол.
— А ничего не говори, — резко перебил его Эл. — Перезвони мне, когда найдешь ответы.
— У меня есть ответы. Ты что думаешь, я спал? Люку крепко досталось, когда он тащил тебя со сцены, так что он ушел отдохнуть после вечеринки, увидев, что ты в своем номере и в безопасности. Я ему разрешил. Откуда мне было знать?
Эл фыркнул.
— Ничего себе, охрана!
— Вот с ключом — дело другое. Я считаю, мы можем подать в суд на гостиницу. Управляющий уже уволил ночного дежурного. Ты газеты видел?
— Газеты? Так то, что моя жена накрыла меня с двумя шлюхами, уже в газетах?
— Нет. Но все равно, дела обстоят неважно. Какой-то шутник снял тебя во время вечеринки, как ты ощупывал девицу из торта. И эти поганцы напечатали ее на первой полосе рядом с фотографией девчонки, покалеченной в давке.
— Да, мать твою, лучше не придумаешь!
— Я связался с Берни. Он делает все, чтобы это нейтрализовать. Но нет гарантий, что подобные фотографии не обойдут весь мир.
— Как раз то, что мне нужно!
— Из хороших новостей: „Скверная черная Элис" сегодня на первом месте среди хитов.
Эл на секунду почувствовал, как уходит депрессия. Он снова первый. Самая ходовая пластинка в Америке.
Они все считали, что у него все в прошлом. Но он им показал. Господи! Да еще как показал! Гастроли везде прошли на ура. А теперь он первый в списке хитов. Тогда отчего же, черт побери, ему так беспокойно?
