Диана Килина - Пепел (СИ)
– Привет, – говорит Дана, сделав музыку потише.
Она стоит слева от меня, на небольшой кухне в скандинавском стиле и что–то делает на ноутбуке. Стола нет, в комнату только выходит барная стойка с парой стульев. Мебель кажется деревянной, но при детальном разглядывании, я понимаю, что это всего лишь простенький ламинат.
– Привет.
– Ты что–то рано, – говорит она, – Кофе или чай?
– Кофе, – отвечаю я, проигнорировав ее замечание о времени моего визита.
На моих часах десять утра. Для субботы, и правда, рано.
– С молоком?
– Да. Без сахара.
– Отлично. Сахара все равно нет, – она улыбается, и я расслабляюсь.
Я чувствую себя неуютно в этой крохотной квартире. На мне костюм за десять тысяч и туфли за две, а это примерно половина стоимости этого жилья. Мне кажется, что стены шепчут: «Проваливай, богатый кусок дерьма; проваливай в свой пентхаус на своей дорогущей тачке, тебе здесь не место». Но, когда она улыбается, мне становится легко и хорошо.
Я прохожу к стойке и сажусь на высокий деревянный табурет. Бросаю еще один взгляд на комнату и замечаю, что по дивану разбросаны вязаные подушки, шкура из овчины и смятые пледы. Все в легком хаосе и беспорядке, как будто здесь только что сидела парочка, укутавшись в эти пледы, или сама Дана спала на этом диване. Все слишком непривычно для меня. Я люблю порядок.
– Не стоит сидеть на этом стуле, – говорит Дана, бросив на меня взгляд.
Она стоит у плиты и варит кофе в турке.
– Почему?
– Он может развалиться в любой момент. Руслан уже один раз рухнул, – она смеется, – Это было весело. Сядь на диван лучше.
Я встаю, и чувствую, что стул и правда трясется. Иду к дивану, отодвигаю плед и сажусь на холодное кожаное сиденье, слегка провалившееся, но мягкое.
– Как спал? – спрашивает она непринужденно
– Нормально.
– Голова? – она улыбается, я это чувствую
– Немного болела с утра. Аспирин помог.
– Чудеса медицины.
Дана разливает кофе в большие кружки с изображением старого Таллинна и подходит к дивану. Протягивает мне одну, я беру ее и делаю глоток. Она подтаскивает один из мешков к дивану, и садится рядом, положив ноги на мешок. Интересно. Никогда такого не видел.
– Я жил в такой же квартире, – я почему–то улыбаюсь, – Здесь была моя комната. Ты сделала перепланировку?
– Мои родители. Это их квартира.
– Вы живете вместе?
– Нет, они умерли, – говорит она спокойно, отпивая свой кофе.
– О, прости.
– Ничего, я уже пережила этот момент. А ты? Долго жил в такой же квартире? – она пристально смотрит на меня, и мне становится неловко под ее взглядом. Как–будто меня сканируют.
– До того, как уехал в университет. Все детство.
– Где ты учился? – в ее голосе звучит неподдельный интерес, и мне это нравится.
– В Гарварде.
– Ого. Круто, – она забавно кивает, словно дает положительную оценку.
– Ну да. Отец всю жизнь копил деньги на мою учебу. Вот и отправил меня в лучшее учебное заведение в мире.
– На кого ты учился?
– Институт государственного управления, экономическое развитие. Экономист я, если говорить простым языком. А ты?
– А я не училась ни в институте, ни тем более в Гарварде, – она смеется, – Окончила среднюю школу, и сразу пошла работать.
– Вот как. Не было желания поступить?
– Никакого.
– Почему?
– Мне казалось это тратой моего времени. Я смотрела на своих бывших одноклассников и, если честно, мне было их жаль. Они двенадцать лет посвятили учебе, а потом еще пять. В итоге добрая половина работает на средних должностях за мизерную зарплату, другая половина работает вообще не по специальности. Руся, например, юрист–криминалист, а заправляет баром.
– Интересная позиция. А как же вклад в будущее, знания?
– Будущее… – Дана на секунду замолкает и вздыхает, – Как будто от того, что ты просидишь несколько лет за учебниками ты сможешь на него повлиять, – она улыбается, – Что ты узнал в университете?
– Ну, я узнал экономические модели, рынки, об инвестициях…
– Нет, ты не понял, – она перебивает меня, – Какие знания тебе дала учеба? Ты назвал опыт, чужой опыт, который тебе просто передали. Ты применяешь его на практике, он тебе помогает зарабатывать деньги. Но окажись ты в лесу один без оружия, еды и спичек, как тебе помогут знания об инвестициях и акциях?
Я замолчал и нахмурился. Я никогда не думал об этом.
– Эрик?
– Да.
– Я тебя обидела? – она беспокойно взглянула на меня.
– Нет, просто я задумался. Я никогда не думал об учебе в таком ключе.
– Интересное открытие, правда? – она снова улыбнулась.
– Да. Интересное, – я улыбаюсь в ответ, и перевожу тему, – Какие планы на сегодня?
– Собираюсь кататься на роликах.
– На роликах?
– Да. Кстати, обычно я проезжаю мимо твоего дома.
– Помаши рукой в следующий раз.
– Обязательно. Буду размахивать изо всех сил, – Дана снова смеется, запрокинув голову.
Я снова замечаю кусочек татуировки на шее. Похоже на птицу, но никак не могу разобрать. И на руке определенно надпись, а на запястье римские цифры. Интересно, что они значат?
– Не хочешь пообедать со мной? – спрашиваю я, и у меня сердце замирает.
Я что, боюсь услышать отказ?
– Ты приглашаешь меня на свидание? – она улыбается, улыбается, улыбается.
Как же красиво она улыбается.
– Ну… – я задумываюсь, – Да. Да, я приглашаю тебя на свидание.
– И ты хочешь повести меня обедать?
– Ты же ешь еду? – я нахмурился, гадая, что такого странного в моем предложении.
– Конечно, ем, – она смеется, – Я думаю – это плохая идея.
– Почему? – я чувствую легкое огорчение
– Обед – это банально. У меня есть идея получше.
Кофе уже выпит. Она берет мою кружку и идет на кухню. Ставит посуду в раковину и разворачивается ко мне.
– Мы пойдем кататься на роликах вместе, – она подмигивает мне, и я удивленно заморгал глазами.
Снова мы. Почему меня так цепляет простое местоимение из двух букв?
ГЛАВА 8
Я сижу на стуле в спортивном магазине и примеряю ролики. Они с большими колесами, серого цвета с красными шнурками. Забавные.
– Может лучше эти? Они брутальные, – протягивает она мне другую пару, черного цвета.
Между зубами у нее зажат чупа–чупс, который она нашла в бардачке моей машины. Привет от моей бывшей. Та думала, что сосать конфету – это очень эротично. На самом деле, она постоянно стучала по ней зубами и с жутким хрустом грызла, от чего, под конец наших отношений, я начал боялся подпускать ее к своему члену.
