Сандра Браун - Шелковая паутина
— Ах, Эрик, как это жестоко, — укорила оператора Кэтлин, продолжая смеяться.
— Может быть, — хмыкнул он. — Но я не мог устоять. Знаете, в один прекрасный день, когда она станет старше, снимет эти скобки на зубах и вставит контактные линзы, она всех красавиц за пояс заткнет, могу поспорить.
Его рука скользнула Кэти на плечо.
— Надеюсь, ей повезет. Она этого заслуживает. Ее родители и младший брат погибли в автомобильной катастрофе. Она сама пролежала в больнице несколько месяцев. Тогда ей было восемь, а в этом возрасте обычно редко усыновляют детей. Считается, что слишком поздно. Скорее всего она пробудет в приюте до восемнадцати, пока не поступит в колледж.
— Господи, какая жалость.
Кэтлин вздохнула.
— Да. Большинство из наших детей попали в приют при схожих обстоятельствах. У некоторых остался один из родителей, обычно отец, который не в состоянии ухаживать за ребенком. Очень мало незаконнорожденных или тех, кто потерял родителей в младенчестве. Младенцев легко усыновляют.
Тут на экране крупным планом появился Джейми.
— А вот Джейми — исключение из правила. Его родители никогда не были женаты. Мать отдала его в приют сразу же после рождения.. Но его никогда не усыновят из-за смешанной расы.
Рука Эрика скользнула с ее плеча на шею.
— Вы относитесь к нему по-особенному?
— Да. Я стараюсь ничем не проявлять своего отношения, но это так.
Кэтлин облегченно перевела дух, когда Эрик вынужден был убрать руку, чтобы поставить другую кассету. Она ведь чуть было не склонила голову ему на плечо.
Эрик снимал на двадцатиминутные кассеты и каждый раз вставал, чтобы перемотать одну и поставить другую. Возвращаясь на место, он клал руку ей на плечо или на спину.
Когда на экране появился паук, Кэти закрыла лицо руками. Из-за того что камера в ее руках дергалась, получилось, что паук исполняет какой-то странный танец на своей паутине. Они принялись хохотать.
— Я рада, что не стала оператором! — воскликнула Кэти.
— Вы находились в неудобном положении и не могли держать камеру своими руками. У меня тоже имеется смягчающее обстоятельство: я не видел того, что снимал.
Он придвинулся поближе и приложил губы к ее уху.
— И потом, я отвлекся.
Его губы слегка коснулись ее щеки. Тут видеомагнитофон остановился.
— Черт! — тихо выругался Эрик себе под нос и встал, чтобы переменить кассету.
Колени Кэтлин слегка дрожали.
— Я лучше пойду, — пролепетала она.
— Нет. Осталась еще одна. Сядьте, — приказал он.
Ей не хватило воли сопротивляться, а если честно — она не была абсолютно уверена, что хочет уйти. Она опустилась на скамейку. Эрик уселся рядом и решительно положил руку ей на плечо.
Несколько минут они молча смотрели, как резвятся дети в воде. Потом на мгновение экран стал серым, и тут Кэтлин увидела, как сама она медленно выходит из воды.
Кэтлин была центром движущейся картины. Деревья на другом берегу реки играли роль своеобразного зеленого занавеса. Движения выходящей из воды Кэтлин были полны соблазнительной грации. Намокший желтый купальник почти ничего не скрывал. Прилипшие к плечам мокрые волосы походили на пальцы любовника. Мокрые грудь, ноги, живот посверкивали на солнце, капельки воды напоминали крошечные бриллианты. Кэти неуверенно улыбалась Эрику.
И в этот момент экран мигнул и погас. В комнате воцарилось глубокое молчание. Не в силах пошевелиться, Кэтлин продолжала смотреть прямо перед собой. Звук выскочившей кассеты взорвал тишину, словно выстрел из пушки. Кэтлин не двинулась с места, ее сердце заколотилось как сумасшедшее.
Эрик слегка коснулся ее лица, а потом уверенно взял за подбородок и повернул к себе.
— Это для моей домашней видеотеки, — прошептал он, наклонив голову, и приник к ее губам.
Задохнувшись от поцелуя, Кэтлин оттолкнула его. Торопливо поднявшись, она шагнула к телевизору.
— Ваша кассета… Эрик мгновенно вскочил со скамьи, схватил ее за руку и обнял за талию.
— Черт с ней, — рявкнул он, прижимаясь к ней своим сильным, мускулистым телом. Потом ловко снял с ее головы ленту, державшую волосы, и стал перебирать пальцами тяжелые локоны. Запрокинув ее голову, он взглянул прямо в ее глаза. — Обо всем забудь. Думай только об этом.
Его губы, не терпящие споров и возражений, вновь припали к ее губам. Но теперь в поцелуе не было грубости. Мягкие губы касались ее, а усы слегка щекотали уголки рта, пока он не раскрылся. И тогда его вездесущий язык жадно проник внутрь.
Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Кэтлин сжала его голову руками. Теперь ее пальцы перебирали его светлые волосы, ласкали шею.
Он прижался к ней всем телом, и она, инстинктивно подавшись к нему, не услышала, а скорее почувствовала, как из его груди вырвался стон. Потом он прошептал ее имя. Его рука скользнула по ее спине, задержалась на тонкой, гибкой талии и опустилась ниже. Тут рука его стала действовать смелее и он притиснул ее бедра к своим.
Эрик слегка укусил ее за мочку уха и скользнул губами по ее шее.
— Что это за запах? — выдохнул он.
— Это «Мицуко», — прошептала она.
— Никогда не встречал.
— Правда?
— Да. Но теперь я не забуду этот запах. Эрик коснулся ее груди, О Господи, да, да, да! Рука, сжавшая грудь, накрыла ее целиком, словно была специально для этого создана.
Нежные ласкающие движения его пальцев дарили ей такое наслаждение, что Кэтлин забыла обо всем на свете. Потом на смену рукам пришли губы. Она чувствовала его горячее влажное дыхание сквозь тонкую ткань. Его губы одновременно ласкали ее соски и шептали ее имя. Кэти услышала, как кто-то вскрикнул, но не поняла, что это была она сама.
И снова его руки сжимали ее грудь. Его большой палец оказался там, где только что были его губы, и мягко поглаживал ее твердеющие соски. Эрик хрипло прошептал ей на ухо:
— Куда ты хочешь пойти?
— Что? — удивленно спросила она.
— К тебе или ко мне?
Наконец сквозь туман чувственного забытья до нее дошел смысл его слов, и ее словно окатили ледяной водой. Страстное возбуждение мгновенно улетучилось, и все из-за одного простого вопроса.
Кэтлин отшатнулась и попыталась глубоко вздохнуть, чтобы привести в норму сбившееся дыхание.
— Кэтлин, в чем…
— Я не могу… не могу быть… с тобой, — быстро, чтобы не передумать, проговорила она.
— Почему, черт возьми? — Мгновение Эрик смотрел на нее, потом мягко добавил: — Извини. Глупый вопрос.
Он печально покачал головой, с растерянным видом пригладил волосы, растрепанные после объятий. Потом весело хмыкнул.
— Жаль только, что ты не сказала о своих «трудных днях» пятнадцать минут назад.
