Ольга Тимошина - Больше не зови меня

Я любила Андрея и хотела от него лишь немного нежности и ласки. В ответ он плевал мне в душу и насмехался. Я докажу ему, что я достойна большего и лучшего. Зверь, уже давно живший внутри меня, скривил насмешливую улыбочку. Этот спрут или даже мерзкое насекомое уж точно знало, что все вернется на свои места. Оно свернулось калачиком и мирно задремало. «Да!», – кинула я по-детски воинственный клич своему отражению, не потревожив зверя,… И отравилась в парикмахерскую.

Четыре месяца назад в пьяном угаре я срезала свои когда-то золотистые волосы маникюрными ножницами. Теперь, смотря на себя в зеркало, я и вправду не понимала мужчин, приходящих в мой дом. Ни одного желания, а уж тем более чувства, кроме отвращения, вызывать я не могла.

Охранник чистенького и уютного салона косился на меня с подозрением. Надо отметить, что и администратор не выразила особой любезности по поводу моего желания привести себя в порядок. Тем не менее, мне был предложен чай, и к моему удивлению я поняла, что впервые пью этот горячий душистый напиток на завтрак, который последние месяцы заменял мне виски или шампанское.

Чай был душистый, с нотками гибискуса и кардамона. В воспаленном мозгу начали просыпаться ассоциации с моим скучным, но все же детством. Чай на террасе, бабушкины блины, запах малины. Мне захотелось принять ванну, я поплыла и почти заснула в холле салона, пригревшись на мягком диване, чем еще больше перепугала работников маленькой парикмахерской.

Пока мастер пытался придумать хоть что-то стоящее с моей прической, я листала журнал. Обычный глянцевый модный журнал, которые валяются в любом салоне красоты, страницы которых пестрят фотографиями звезд, переполнены рекламой духов и поучительных статей на тему «как стать и остаться леди».

Я обнаружила, что за время моего отсутствия в мире появились новые кумиры, расстались пары, родились звездные дети, изменились курсы валют и произошли еще пару землетрясений, катастроф и смен глав правительств разных стран. Я буквально утонула в новостях журнала, не обращая внимания на то, что происходило с моей внешностью. Я поглощала информацию как ребенок, которому впервые в руки попалась энциклопедия в картинках. В конце толстого выпуска была статья, в которой объявлялся конкурс «На лучшее признание в любви». Я иронично засмеялась, потому как слово любовь в моей жизни было табу, и его произношение не вызывало во мне ничего, кроме отвращения и иронического смеха. Неужели на этой планете еще остались особи, играющие в дружбу, любовь и мир.

Тем не менее, я перевернула страницу в надежде иронизировать и дальше, что в последнее время мне с успехом удавалось. Я источала сарказм и остроумие буквально каждым словом, была невыносима, осознавала это, и мне было совершенно на все это наплевать. Как же, ведь за лучшее письмо автору, получившему почему-то не первое, а второе место полагался приз – завтрак на двоих в «гнезде». В нашем с Андреем гнезде.

«Черт побери, – разозлилась я, – я всего час назад решила жить новой жизнью без него, а он уже появился здесь, вернувшись с воспоминаниями о месте, где мы были вместе».

Далее следовало следующее: «Редакция приносит извинения всем участникам конкурса за то, что победитель конкурса уже определен путем единогласного голосования внутри издательства. Им стал неизвестный автор, чье письмо было найдено главным редактором журнала в канун Нового года в одном из домов на юге Франции и бла бла бла». В общем, там было напечатано мое письмо. То самое письмо к Андрею, которое вылетело из страниц его книги и, подхваченное ветром, осело в соседском саду. Автору сулили приз и просили обратиться в редакцию.

Мастер закончил работу и в ожидании реакции заискивающе заглядывал в мои глаза. Я сидела, не шелохнувшись, уставившись в зеркало, не моргая и не дыша. И только горячие слезы катилась по моим красным щекам. Потом меня охватил внутренний озноб, и я, наконец, зарыдала. Зарыдала так, как вероятно ревут сумасшедшие, потому как вокруг меня собрался весь персонал салона. Они уверяли меня, что я выгляжу великолепно, и что если мне все так не нравится, то они непременно все переделают и исправят. Они думали, что я плачу из-за стрижки, я рыдала от счастья, что письмо нашлось.

Позже, в новом образе, приодевшись, я набрала телефон редакции. Меня немедленно соединили.

– Так значит, вы та самая? – грустно спросил уставший голос. – Отвечайте, не задумываясь. Как называется город, в котором стоял ваш дом?

– Полагаю, Вильфранш Сюр Мер, если вы нашли его там? – ответила я.

– Какого цвета?

– Желтые, там почти все дома желтые. Хотя, я точно не знаю, в каком доме вы его нашли. Может, у соседей…

– Сколько страниц в письме?

– Я не считала.

– Так, – задумался голос. Тогда что означают инициалы А.Д. в конце письма?

– Там не было никаких инициалов.

– А что же там было? – повеселел голос.

– Там не было ничего, я не подписывала его.

– Тогда как вы докажете, что оно ваше?

Я задумалась. Мне захотелось повесить трубку, но письмо было мое, и я хотела его вернуть только по одной причине. Мне было совершенно необходимо сжечь его и таким образом покончить с Андреем.

– Послушайте, это письмо мое, я писала его моему любимому, бывшему любимому, – добавила я, – но оно вылетело у него из рук и потерялось в соседских садах. Я понятия не имею, как вам удалось восстановить его. Может, вы мне скажете, где нашли его, а я смогу в деталях описать место?

– Давайте попробуем, – согласился голос, – желтый дом с черепичной крышей, во дворе сосна, старый сад, за окном маяк.

– Господи, прекратите. Там все дома желтые с одинаковыми крышами и соснами во дворе. Что было в доме?

– Старый шкаф, круглый стол…

– Белый холодильник, – пошутила я, теряя терпение.

– Да, белый холодильник и плита.

– Послушайте, в каждом доме есть холодильник и плита. Что было такого, что вам запомнилось? – продолжала я свой допрос.

– Адрес, – ответил голос, ну, конечно, – я знаю адрес. А вы его знаете?

– Я знаю. Вы говорите номер дома, а я улицу, – предложила я. Ведь если даже письмо было найдено не в нашем доме, что, скорее всего, так, а у соседей, улица все равно будет та же самая.

– О кей, это был дом 11.

– Улица Виктора Марсо, – ответила я. Но как оно оказалось у Андрея? Значит, он его все-таки читал? – произнесла я вслух.

– Так это действительно вы? – так же удивленно спросил голос. Мы можем с вами сегодня встретиться?

9

Я совершенно отвыкла от приличных мест. Последнее время меня носило по дискотекам, барам и караоке, где в пьяном дурмане я не могла различить не только интерьеры, но и людей. Место встречи с редактором журнала оказалось таким же типичным, как все заведения в моей прошлой жизни с Андреем. Я озиралась по сторонам в страхе неожиданной встречи с ним. Он любил все пафосное, модное и дорогое. Чтобы обязательно по записи и брони, чтобы вход по приглашениям или за большие деньги, и чтобы у всех на устах. Я только хотела схватить свое письмо и исчезнуть. Меня пугали все эти разодетые красивые люди, на фоне которых я выглядела как попавшая не по адресу, подвыпившая или, скорее, не протрезвевшая гастролерша. Москва жила полной жизнью без меня.