Виноваты звезды - Джилл Рамсовер
Он приподнял свое тело вровень с моим, идеально прижимаясь ко мне, как замок и ключ, словно мы были созданы друг для друга. От его губ исходил мой терпкий аромат. Чувствовать свой запах на нем было эротично и безумно привлекательно. Некоторые люди определяют мужественность как поднятие тяжестей и вождение автомобиля. Для меня мужественным был обнаженный мужчина, покрытый ароматом своей женщины после того, как он свел ее с ума от удовольствия. Вот это было круто.
— Я думал о твоих волосах, — размышлял он, дразня меня своим членом, который скользил взад-вперед по моему бугорку. — Как бы они выглядели, струясь по подушке. Они еще более совершенны, чем я себе представлял.
Прежде чем я успела попросить его о большем, он подался вперед и прижался к моему входу. В три легких толчка он оказался внутри меня, наконец-то удовлетворив зияющую потребность в глубине моего тела. Он продолжал свои движения, все больше теряясь в своей миссии погрузиться в меня. Я извивалась и выгибалась в гармонии с ним, мое тело искало тот естественный ритм, который так присущ нам. Все сильнее и быстрее, его толчки били по моим чувствам, наполняя меня электрическим наслаждением и угрожая разрушить меня изнутри.
Я задыхалась и теряла контроль над собой. Мои руки вцепились в плечи Майкла в отчаянии — чтобы не разбиться вдребезги или чтобы довести себя до забвения, я не была уверена, что именно.
Что бы мне не было нужно, Майкл был у истоков.
Он опустился чуть ниже, зарывшись лицом в мои волосы, и угол наклона создал достаточное давление на мой клитор, чтобы отправить меня в новое измерение. Блаженные волны наслаждения вырвались из моего центра и заполнили каждый дюйм моего тела.
Я вскрикнула, голос был хриплым и обессиленным. Тело — блестящая падающая звезда, летящая по небу.
Руки Майкла обхватили меня, сжимая, пока он находил свое собственное освобождение. Мы замедлили движения, скользя на гребне разбитой волны, несущейся к берегу.
Он лег на спину и положил мою голову себе на грудь. Его сердце гулко стучало о ребра, и я почувствовала, как часть меня оторвалась и оказалась глубоко внутри него. Часть моей души, которая никогда больше не будет моей. Я могла только надеяться, что он будет беречь ее, как свою собственную.
— Так что именно они означают? — Я проследила одну из звездных татуировок Майкла. У него была восьмиконечная звезда, набитая чернилами чуть ниже каждого плеча. Мы лежали в постели, наслаждаясь ощущениями тел друг друга, и я расспрашивала его о некоторых особенно интересных татуировках. Я знала, что звезды имеют отношение к Братве, но не знала их точного назначения.
— Их наносят, когда новый член вступает в Братву — сначала на колени, чтобы показать, что мы не преклоняемся ни перед кем. Затем звезды помещают на грудь, когда на нас возлагается большая ответственность. Поскольку мой отец был частью этой жизни, я был повышен до более высокого ранга быстрее, чем некоторые. Изначально татуировки были частью тюремной жизни. Способ передать ассоциации и достижения человека. В наше время мало кто из здешних мужчин когда-либо бывал в России, не говоря уже о русской тюрьме.
— Твои родители родились здесь?
— Да. Некоторые из маминой семьи здесь. Родители моего отца приехали из России, но умерли, когда он был маленьким, и, вероятно, поэтому он оказался вовлечен в Братву. — Он держал прядь моих волос в своих руках над нами, пропуская пряди сквозь пальцы с благоговением, как будто это было золото.
— Если бы ты не занялся бизнесом со своим отцом, чем бы ты занимался?
Он глубоко вздохнул. — Чем-нибудь связанным с машинами. Может быть, гонками — частью пит-команды или чем-то подобным. Я люблю все, что связано с быстрыми машинами.
— Ты не особенно быстро ездишь, — размышляла я. Я была в его машине несколько раз и ни разу не чувствовала себя в опасности.
Он посмотрел на меня из-под густых ресниц и усмехнулся. — Это потому, что у меня был ценный груз.
Я хихикнула над его душещипательным объяснением и ущипнула его за бок. — Ну ты и мафиози.
— Я никогда не говорил, что я хороший.
Наш смех стих, когда раздался стук в мою входную дверь.
Майкл сел, сведя брови вместе. — Ты кого-то ждешь?
— Никого, кроме тебя. — Я спрыгнула с кровати и накинула одежду. Майкл надел джинсы и, не дожидаясь меня, направился к двери.
Я поспешила за ним, засунув руки в рубашку, когда он открыл дверь. Я была удивлена, что он позволил себе такую вольность, но в то же время была рада его присутствию. Свобода жизни в одиночестве была великолепна, когда незнакомец не стучался в мою дверь.
Майкл загородил своим широким телом большую часть входа. Я обошла его и посмотрела на своего отчима.
Глаза Дональда сузились, когда он посмотрел на Майкла. — Это ты, из банка. Что, черт возьми, здесь происходит?
О чем он говорил? Майкл был в банке Дональда?
Я оттолкнула Майкла в сторону и скрестила руки на груди. — Почему ты здесь?
Смущенное выражение лица Дональда сменилось отвращением, когда его взгляд переместился на меня. — Я звонил и звонил тебе. — Он указал пальцем и усмехнулся. — Не знаю, почему я ожидал большего от избалованного ребенка, заставившего меня проделать весь этот путь сюда. Ты никогда не заботилась ни о ком, кроме себя.
В мгновение ока Майкл рванулся вперед, схватил Дональда за воротник рубашки и прижал его к стене коридора напротив моей двери. — Ты хоть понимаешь, кто я такой? — шипел он. Майкл был настолько устрашающим, что легко доминировал над старшим мужчиной, который был такого же телосложения. Дело было не в размере, а в безжалостности, и Майкл мог быть абсолютным дикарем, когда это было необходимо.
— Я точно знаю, кто ты такой. — Дональд скривил губы. — Ты — кусок дерьма, которому Эвелин позволила
