Договор на нелюбовь - Евсения Медведева
– Знакомьтесь, Любовь Аркадьевна, моя верная подруга…
– Только без отчеств, – замахала руками рыжая, перебиваю Юлию Викторовну.
– В баре, – Царёв пожал плечами в свойственной ему манере и стал заполнять мою тарелку всевозможными закусками.
– У меня аллергия на морепродукты, – зашипела я, инстинктивно сжав Сашину ногу, очевидно, сильно вцепившись в него ногтями, наблюдая, как гора креветок упала рядом с листовым салатом.
– Это я себе, милая. Голоден, как зверь, – усмехнулся он, медленно убитая мою руку со своей ноги, и ловко поменял местами блюда. И теперь, прежде чем притронуться к еде, вопросительно смотрел на меня, пока не получит одобрения.
– Сильно не налегай на жареное, вечером организму не нужна такая нагрузка, дорогой!
– И в каком же баре появляется Александр?
– В «Джипси». У нас были переговоры с финнами, после чего остались выпить с парнями, – врал, конечно, Царёв гениально. Мне в жизни так ловко не миновать вопросов от мамы и бабушки, а он уплетал креветки за обе щеки, ещё и раздавать улыбки умудрялся.
– Что пили? – как-то слишком резко спросила Любовь, поправляя идеально уложенное каре.
– Водку, что ещё я могу пить?
– Катенька, вина? На красное вино у тебя нет аллергии? – Алексей Тихонович дал понять, что прекрасно слышит наши перешептывания и махнул официанту за нашими спинами. – Вино изумительное, идеально подходит под розовый сочный ростбиф, достал с секретной полки винного шкафа. Такой праздник в семье, не время скупердяйничать.
– Нет, аллергии нет, – я улыбнулась этому хитрому старикашке, что так внимательно рассматривал меня, словно через лупу.
– А фамилия у тебя какая? – внезапно спросил Царёв-старший, сверля сына взглядом.
– Ростова, – и глазом не моргнув ответил он.
– Катерина, а по знаку зодиака ты кто? – снова влезла Любовь, уловив тайный замысел Алексея Тихоновича.
– Что за бред, Любовь Аркадьевна? – Саша даже жевать перестал, смерив гостью напряженным взглядом. – Гороскоп опять вошёл в моду? Чего дальше ждать? Расклад на картах? Хотя, я с утра уже наблюдал один занимательный расклад козырей.
– Нет, Сашенька, просто любопытно, – женщина сменила тон, заискивающе улыбаясь Цареву.
– Катенька у нас Львица, поэтому будьте осторожней, – вновь вернулся к закуске. – Виктор, а можно мне кофе?
– Да, Александр Алексеевич, пара минут, – официант растворился в густой заросли живой изгороди.
– Когда у тебя день рождения? Нужно подготовишься заранее, чтобы не получилось, как сегодня, – захлопотала Юлия Викторовна.
– Двадцать пятого июля, – снова коротко ответил Царёв, отодвигая тарелку. –Кать, ты чего не ешь? Давай, а то бледная, как простыня. Вечером опять кусочничать побежишь?
– Вы и живете вместе? – вскрикнула Любовь, привлекая к нашему краю стола всеобщее внимание, и как-то неуклюже взмахнула рукой, опрокидывая бокал красного вина своё белое шелковое платье.
– Любовь Аркадьевна, карма никогда не заставляет себя ждать долго, – рассмеялся Саша и совершенно по-хозяйски обнял меня за плечи. – Попробуй ростбиф, он просто тает во рту.
Я машинально схватила нож и вилку, наколола кусочек сочной говядины с листьями рукколы и отправила в рот, чтобы просто не заорать от услышанного.
Царёв все обо мне знает? Когда успел нарыть? И почему ничего об этом не сказал? А ведь и правда, за время нашего общения он не задал ни единого вопроса! Будто и так все знал. А я ещё хотела поймать его! Да он сам кого хочешь поймает!
– Боже! Сразу после Сашкиного, – охнула мама и от необъяснимого восторга закрыла рот ладонями. – Это прелестно!
– Мам, прелестно – это когда разница не в один день, а в годах, – рассмеялся Царёв, положил руку на мое кресло и так странно посмотрел в глаза. – Пятнадцать лет. Не страшно?
– А мне-то чего бояться, – я взяла бокал, сделала глоток, не прерывая нашего зрительного поединка, хотя внутри все кипело. – Ты-то справишься?
– Ай, молодец, – рассмеялся отец, с интересом наблюдая за нами.
– Поздно, деточка, – вдруг прошептал Царёв-младший, наклонив голову так, чтобы никто не увидел его наглого и по-мальчишески озорного взгляда, в котором сейчас плясали черти. – Ты уже попалась.
– Нет, дорогой, – улыбнулась самой очаровательной улыбкой из своего арсенала. – Сам попался!
– Что там по поводу «Яблоневого»? – сменил тему Царёв-старший.
– Все по плану, – равнодушно ответил Александр, не сводя с меня пристального взгляда.
При упоминании моего посёлка, я поперхнулась, а на спину тут же легла его рука, словно он ждал реакции. Конечно!
– Все хорошо, дорогая? – прошептал он мне на ухо, убирая с виска выпавшую прядь за ухо. – Ты как-то внезапно покраснела.
– Когда суд?
– В июне.
– И что? Дело в шляпе, я надеюсь?
– Юристы работают, – Царёв вновь приобнял меня. В его прозрачно-голубых глазах плясали всполохи племени победы. Он словно нашёл то, что искал. – Ты не замёрзла?
– Нет.
– Когда запланирован снос? – не унимался отец.
– Думаю, эта задача имеет высокую приоритетность, поэтому мы бросим все силы и выполним демонтаж раньше срока.
– Вот это прелестно! – довольно крякнул отец, откинулся на стул и с удовольствием отпил вино, посмаковав его во рту перед глотком. – Люблю хорошие новости.
– Нам пора, дорогая, – Царёв, отбросил салфетку и подал мне руку. Спорить с ним не то, что не хотелось, больше всего я хотела оказаться в своей комнате на чердаке в «Яблоневом». Подальше от этих кровожадных взглядов, фарфоровых улыбок и блеска бриллиантов.
– Катя, мне жаль, что так все вышло, – Юлия Викторовна как-то искренне обняла меня, проведя руками по волосам. – Приезжай завтра? Мы поболтаем, Галина приготовит нам что-нибудь вкусное
– Завтра у меня переговоры, – Саша взял меня за руку.
– А ты тут при чем, сын? Я пригласила будущую невестку, а не тебя. Если честно, то у меня в голове не укладывается, как ты умудрился понравиться этой милой девочке? А главный вопрос – когда? У тебя времени нет к матери на обед заскочить, а тут невеста.
– Ой, мам, я ради любви готов на все! – довольно театрально сказал Царёв, обнимая мать.
– Саша, привези Катюшу завтра на обед! Иначе я сама приеду к вам на завтрак!
– Мам, я тоже люблю тебя! Пока!
Всю дорогу мы ехали молча, Царёв все время улыбался и быстро барабанил пальцами по рулю, явно о чем-то размышляя.
– Говори уже, – выдохнула я, заметив знакомый деревянный забор с кованной надписью «Яблоневый».
– Что? – Саша въехал в ворота и свернул на мою улицу.
– Ты так противно улыбаешься, что меня уже мутит!
– Тебя мутит, потому что ты ничего не ела.
– Так, Царёв, – выскочила я из машины и вбежала в калитку, чтобы скрыться от него за кованными забором. – Ты собирал обо мне информацию?
– Конечно, я же должен знать все о своей невесте.
– Стоп! Александр Алексеевич, мы договаривались на один ужин! И
