Бессердечный ублюдок - Дженика Сноу
Он сел на свое обычное место, но я не упустила, как он задержал свой взгляд на мне.
— Почему он так следит за тобой…
— Да, — сказала я, прежде чем она успела закончить. — Это напрягает. — Я отвернулась, потому что его взгляд, устремленный на меня, был тяжелым, таким тяжелым, словно я была окутана плащом.
Однако снова посмотрела на него. Я не пропустила, как его взгляд переместился на мое горло, не пропустила, как напряглась его челюсть, когда он, без сомнения, увидел следы. Я заставила себя не прикасаться к шее, чувствуя себя обнаженной даже в ресторане.
“Да, — кричит он: — Держись чертовски далеко.”
Я переключила внимание на Лауру и увидела, как она смотрит на него, но быстро отвела взгляд. Я не упустила ее вздрагивание, а затем покачала головой, сосредоточившись на своих руках.
— Он смотрит на тебя так, будто хочет съесть, пока ничего не останется, — прошептала она, прочистив горло и оттолкнувшись от стойки. — Просто в нем есть что-то такое, что пугает меня до чертиков, — ее голос был мягким, и она наконец-то подняла на меня глаза, прежде чем нацепить натянутую улыбку, которая, как я поняла, была вынужденной. — Но мужчины, с которыми я общалась, и этот дерьмовый город в некотором роде разрушили все это для всех остальных.
Это был бы подходящий момент, чтобы сблизиться, сказать ей, что она не одинока, о том, что я тоже знаю все о плохих мужчинах. Но она ушла прежде, чем я успела что-то произнести. Я даже не знаю, смогла бы что-нибудь сказать. Общение с людьми не было моей сильной стороной.
Я оглянулась на мужчину и собралась с силами. Я подошла к нему, он не сводил с меня глаз, как будто был отрицательным концом магнита, а я — положительным. Меня тянуло к нему, эта невидимая нить, которая наматывалась все туже, чем ближе я подходила к нему.
Оказавшись перед его столом, в одной руке я держала блокнот, а в другой — ручку. Пальцы дрожали, и я крепко сжимала их вокруг предметов. Его взгляд скользнул вниз, и я поняла, что он заметил мою физическую нервозность. У меня было ощущение, что он читает меня лучше, чем я сама себя.
Когда он снова посмотрел на меня, я почувствовала, что мой язык распух, горло сжалось, а боль от удушья прошлой ночью снова дала о себе знать. Как будто он знал об этом, его взгляд снова задержался на моей шее. Хотя внешне он выглядел невозмутимым, почти безразличным, я заметила, как он слегка, едва заметно сжал челюсти — то же самое он сделал, когда впервые посмотрел на синяк.
Я поймала себя на том, что тереблю свои волосы, откидывая их за плечи, чтобы скрыть следы. Я ничего не могла с ними поделать, но и не хотела, чтобы кто-то обращал внимание.
— Как обычно? — я ненавидела, что мой голос такой низкий, слегка дрожащий. И это не имело никакого отношения к беспокойству.
Почему я так нервничала рядом с ним? Во все остальные разы мне удавалось хотя бы притвориться, что его присутствие меня не напрягает. Может быть, дело в том, как он смотрел на меня, его темные глаза были такими пристальными и пронизывающими, как будто он мог выведать мои самые темные секреты и узнать, кто я такая, не произнеся ни слова.
— Лина, верно? — он посмотрел на мой бейджик, и я кивнула, облизнув губы. Он пристально посмотрел на мой рот, и я почувствовала, как лицо заливает сильный румянец от его сосредоточенного наблюдения. В его взгляде было что-то неравнодушное. Что-то… горячее.
И я почувствовала ответный зов своего тела. Это было неловко и необычно.
Это было возбуждающе.
Впервые я почувствовала что-то, кроме одинокого отчаяния, которое всегда терзало меня.
— Да, — сказала я на этот раз более твердым голосом. — Так написано на бейджике, — поддразнила я его и улыбнулась, но он не подарил мне улыбку в ответ. В результате моя умерла медленной, неловкой смертью. — Итак… — я снова прочистила горло. — Как обычно?
Он молчал так долго, что я засомневалась, услышал ли он меня. Произнесла ли я эти слова вслух или подумала? Я точно не хотела переспрашивать и еще больше смущаться. Может, стоит просто повернуться и дать ему пространство, в котором он явно нуждался.
— Я Арло, — наконец произнес он, и я почувствовала, как мои глаза расширились от этой информации. Потому что по какой-то причине он казался человеком, который никому не дает части себя. — Арло Малкович.
Я медленно кивнула, не зная, что сказать, но потом здравый смысл включился, и я ответила:
— Лина Майклс.
Он откинулся в кресле и посмотрел на меня.
— Лина Майклс.
То, как он это сказал, заставило меня почувствовать, будто меня поймали на уклонении от правды. Конечно, это была ложь, но если он и понимал, то не делал этого открыто. Я снова облизнула губы и кивнула, не доверяя своему голосу.
Он наклонил подбородок в мою сторону.
— Что случилось с твоей шеей?
В его голосе прозвучал странный тон, как будто он уже знал ответ на этот вопрос. Но, очевидно, не мог знать правду. Я ушла, когда он еще заканчивал трапезу, и нападавший затащил меня в переулок. Были только он и я, пока я не оставила его, сжимающего в руках фамильные драгоценности, и не убежала.
Прежде чем покачать головой, я убедилась, что волосы по-прежнему закрывают мою шею.
— Ничего. Просто неприятный случай, — я прочистила горло и начала переминаться с ноги на ногу, мне не нравилось, как Арло на меня смотрит.
Но, к счастью, он не стал настаивать на ответе. Я не знала, почему он вообще спросил о моей шее. По его невозмутимому выражению лица было ясно, что ему все равно, так или иначе.
— Ты приходишь сюда довольно часто. — Я могла бы шлепнуть себя по губам от такого вопроса.
Одна из его темных бровей слегка приподнялась, как будто в удивлении, что я так резко высказалась.
— Да, — медленно, ровно прозвучал ответ.
Сегодня на нем был темный пиджак, а под ним — белая рубашка. Он больше походил на бизнесмена, чем на человека, который должен ужинать посреди ночи в баре «У Сэла».
Из-под воротника рубашки вдоль горла
