Снежный ком любви - Наталия Анатольевна Доманчук
– Челноки – люди неприхотливые, им бы только свои баулы затащить в самолет! Да что там говорить, мы готовы были лететь стоя, лишь бы больше провезти, – делилась воспоминаниями Верочка.
– Помнишь, как мы потеряли одну клетчатую сумку и ходили по всему самолету искали ее? – со смехом спросила сестру Любаша.
– Ведь так и не нашли, между прочим, кто-то ее украл, перепрятал в другую сумку, и мы вернулись в Москву без нее, а там были носки. Как сейчас помню, красные в белую полосочку.
– Так вот! – продолжила Верочка. – Весь этот беспредел продолжался до августа 1992 года, когда перегруженный самолет не смог взлететь во Владивостокском аэропорту. Он даже оторваться от земли не смог, да и затормозить тоже, и самолет въехал в пашню. Вот только после этого случая командирам строго запретили брать лишний вес.
Весь товар из Китая Валерия со Снежаной продали за неделю.
В Турцию Лера так и не поехала, приноровилась ездить два раза в месяц в Китай, стала привозить намного больше товара, чем в первый раз, и через полгода даже наняла помощницу для Снежаны – Антонину Павловну. Та очень обрадовалась, что ей больше не придется летать в Китай, и старательно выполняла все инструкции Валерии.
Их торговое место находилось в Южном ядре в пятнадцати – двадцати минутах ходьбы от склада, где Валерия хранила товар.
Каждый день, кроме понедельника, в шесть утра огромная армия торговцев вбегала на территорию Лужников, затем все неслись на склад, где товар погружали на тележки, и бежали на торговую точку, чтобы успеть выложить его к первой волне покупателей. Этой первой волной были оптовики, и если товар не успевали выложить на прилавок, они покупали у тех, кто успел. Валерия всегда успевала, но, когда она уезжала в Китай, товар на место торговли доставляла Антонина Павловна. Валерия была категорически против школьных прогулов Снежаны, хотя видела, что девочка была готова и в школу не ходить, а каждую минуту проводить с ней, и постоянно рвалась помогать. Но так как Антонина Павловна не справлялась, то пришлось искать выход, и они его быстро нашли: когда Валерия уезжала за товаром в Китай, им помогала Снежана. Ее день начинался в четыре утра. К шести она была у входа, неслась на склад, загружала товар и сразу бежала к торговому месту, где ее уже ждала Антонина Павловна.
Торговые места выглядели по-разному. Некоторые торговали, расстелив на полу клеенку, или на большой коробке, у многих были раскладные столики, большинство – с машин. Каждый продавец придумывал свои способы рекламы товара и оформлял витрину, как умел.
Когда весь товар был разложен, Снежана возвращалась в Тушино и шла в школу. Отсиживала там, как наказание, все уроки, забегала на минуточку к бабе Глаше на помощь и потом опять ехала в Лужники. Успевала к закрытию, помогала убирать и отвозить то, что не продали, на склад.
Каждое такое торговое место стоило приличных денег, и каждый день в условленное время по рядам ходили бравые ребята – сборщики – и собирали с продавцов деньги. Сборщиков не интересовало, успели ли продавцы наторговать или нет, в установленное время необходимо было заплатить дань, а если кто-то отказывался платить, его столик переворачивали, товар разбрасывали и давали еще пару часов на поиск денег. Если продавец продолжал стоять на своем и не платил, его выгоняли, а его место сдавали другому. Ближе к метро были самые «козырные места», и на что только торговцы не шли, чтобы выжить конкурента и завладеть его местом: и товар воровали, и бензином обливали, и натравляли на продавцов цыган или милицию.
Валерия боялась цыган и Снежану просила обходить их стороной. Этот шумный и наглый народ наверняка был связан с милицией, потому что по Лужникам они всегда шествовали вместе: впереди шел милиционер, а за ним несколько цыганок с переброшенными через руку сумками или платками. Эти сумки прикрывали режущие инструменты, которые находились у них в руках. Замыкал процессию еще один милиционер. Цыганки втирались в толпу оптовиков и мастерски подрезали их борсетки и кошельки. Делали они это виртуозно: одна толкала в правый бок, пока тот оглядывался, другая слева делала надрез в сумке и доставала деньги. Поймать их было практически невозможно, а даже если кому-то и удавалось это сделать, то тут же появлялся милиционер и вел всех в участок. Там цыганок уводили куда-то, но на самом деле сразу отпускали. Потерпевший писал заявление, и его тоже провожали, обещая найти пропажу. В лучшем случае делали вид, что преступление практически раскрыто, и возвращали документы. Валерия один раз была свидетелем, как один из продавцов заметил, как орудуют цыгане, и предупредил оптовика об опасности. К нему через пятнадцать минут подошел милиционер и попросил показать документы. Потом его попросили собрать весь товар и проследовать в участок. Больше этого продавца никто не видел.
Были в Лужниках также воры, эти специализировались исключительно на товаре, который складировался за спинами продавцов. Валерия очень быстро подмечала их, указывала Снежане, учила ее, как быть начеку, и они ни разу не стали жертвами этих проныр.
Валерии иногда казалось, что она находится на передовой, только непонятно было, какой войны и за что она воюет. Соседи по торговому месту были разные, и настоящей дружбы среди них быть не могло, каждый был за себя и, чтобы продать свой товар, был готов почти на все. С самого утра до десяти – одиннадцати часов на разговоры времени не было совсем, еле поспевали с оптовиками, тем надо было быстро закупиться и отправиться на свою точку торговать. А точки у них были разные – от других районных рынков до городов.
Но после десяти, когда первая волна покупателей сходила, все немного расслаблялись, завтракали, пили кофе и оглядывались по сторонам – кто и сколько продал.
Сосед справа, бывший военный, имел привычку сразу докладывать:
– Сорок пар ботильонов забрали оптовики и пять продал даже без примерки!
Он с болью в голосе и слезами на глазах рассказывал всем соседям-торгашам про свою воинскую часть, как ее еще пять лет
