Поздний экспресс - Дарья Волкова
– Ты что там делаешь, весь из себя такой домовитый?
– Постельное белье ищу. Свежее, – буркнул он, всё еще не оборачиваясь. Ему очень хочется надеяться, что она не заметила… Но поворачиваться лицом, а точнее… передом… пока не стоит.
– Свежее? – хмыкает Надя. Чувствует, что начинает злиться. А она сейчас не в том состоянии, чтобы контролировать себя. – Зачем? Что, дрочил в кровати, Вектор?
Он замер. Смертельно хочется повернуться к ней и… сделать что-нибудь! Вместо этого вздохнул – глубоко, медленно. А за его спиной она завороженно наблюдает за тем, как поднимаются и опадают его плечи.
– Нет, – ответил он спокойно. – Более того. Белье я менял недавно, но уже после того, как в этой кровати последний раз была Лиля. Так что только я спал на этом белье. Пару дней. И… хм… не рукоблудил. Не успел просто.
У нее даже щека дернулась, и ногти больно-больно в ладони впились от желания ему врезать! Куда-нибудь поизощренней.
– Тогда оставь это белье. Я спать хочу!
– Хорошо. – Он все-таки достает что-то из шкафа. Невозмутимо натягивает на себя трикотажные серые, в тон трусам, штаны, такую же толстовку. Шапку на непокорные кудри. Шапку? Шапку-то зачем?
– Вик, ты куда собрался?
– На балкон. – Он прихватывает под мышку что-то черное, скатанное в рулон. – Спать.
– Ага, сейчас, как же! – У нее совершенно неконтролируемое желание перечить ему, ругаться с ним, скандалить. – С ума сошел! Там холодно!
– У меня спальник теплый! Я часто сплю летом на балконе, – резко. В ее протянутую руку шлепается полотенце. – Держи, свежее. В ванной сама разберешься, надеюсь?
– Но сейчас-то не лето! Чего ты боишься? Не буду я на твою честь юношескую покушаться!
– Не твое дело! – рявкает он. И шагает к двери.
Но она успевает встать перед ним.
– Не пущу! – Она уперла руки в боки. – Ты еще в подъезд иди спать – на радость соседям!
Он молчит какое-то время, потом сдергивает шапку, швыряет ее куда-то в угол.
– Я пошел спать на кухню! Всё, довольна?
Она остается одна, так и не поняв толком, что произошло. Но вдруг остро накатывает сонливость, усталость. Спать, спать… Утро вечера мудренее.
Выйдя из душа в одном полотенце, она постояла на пороге кухни. Неужели и вправду спит? Нечто смутно угадываемое, темное, вытянутое лишь отдаленно напоминало человеческую фигуру. Интересно, не мерзнет там на полу? Или тепло ему в спальнике? И она мгновенно вспомнила, каково это – прижиматься к нему, почти обнаженному, теплому, такому… домашнему и вкусно пахнущему. Черт! Собственная обнаженность стала резко досаждать, а взгляд ее упал на брошенную на стул футболку. Вот в ней-то она и устроилась спать.
Футболка пахнет им. Белье на постели пахнет им. Это запах шампуня, геля для душа, дезодоранта, парфюма? Ей кажется, что это его запах, только ему присущий. Чертов Вектор, он даже пахнет вкусно! Аромат будоражил воображение, но алкоголь в крови взял свое. И она все-таки заснула.
Утро бесцеремонно разбудило ее солнечным лучом прямо в глаза. Она застонала, жмурясь и натягивая на голову одеяло… Вик, идиот! Он не знает, что есть такая штука – шторы?
– Тебе кофе сварить? – услышала она рядом.
– И ванну набрать, – буркнула Надя из-под одеяла. – С ароматизированной морской солью.
– Морской? – слегка недоуменно уточнил он. – Нет морской. И ароматизированной тоже нет. Поваренная подойдет?
Издевается, скотина!
– Нет! Тогда уж лучше с пеной!
– Пеной для бритья?
В него полетела подушка, но он этого даже не заметил. Со сладострастным ужасом смотрел на сползшее одеяло, а под ним оголившаяся почти по самую попку нога, у самого лишь верха бедра перечеркнутая его футболкой с надписью «Если хочешь меня – улыбнись». А трусиков на ней нет, он это совершенно точно знал, потому что это было первое, что он увидел, войдя утром в ванную комнату. На «змеевике» – нечто черное, небольшое, состоящее почти из одних ленточек и пары прозрачных микроскопических лоскутков. Его мгновенно бросило в жар, когда он представил ЭТО на Наде. Вмиг стало так душно, что хоть раздевайся. Почти непреодолимое желание взять ЭТО в руки… потрогать… прижаться лицом… Он засунул руки глубже в карманы и, резко повернувшись, вышел из ванной. Обойдется он пока без душа! Надо сохранить хоть какое-то подобие здравого рассудка.
Завтракать Надя отказалась, лишь выпила кофе натощак. Чувствовалось некое взаимное смущение. «Что она вчера заметила?» – думал он. «Что я вчера натворила?» – думала она.
Торопливо поблагодарила за кофе и ночлег, кивнула неловко – и вот ее каблучки застучали по ступеням, зашумел лифт. А он прижался лбом к закрытой двери. Как ураган, как тайфун. Пришла, разворошила все и исчезла, оставив опустошение. Слышно, как лифт поехал вниз. Надо пойти позавтракать. И садиться за работу. Загадочные иностранцы, которых он окучивал уже два месяца, наконец-то соизволили ответить. И ему надо хорошенько подумать, что написать им в ответ. Да и Тепеш задач подкинул. Словом, есть чем заняться.
Вместо этого Виктор прошел в комнату, сел на краешек кровати. Его собственная футболка. Она в ней спала ночью. Протянул руку, коснулся нерешительно. А потом подхватил резко, уткнулся в нее лицом. Пахнет… пахнет ею… Сладостно, до дрожи, сводит с ума. Он откидывается назад, переворачивается на живот. И подушка… подушка пахнет ее духами. И отчетливо понимает вдруг, что очень долго не будет менять этот комплект постельного белья. Потому что он фетишист. Жалкий фетишист, которому ничего более не светит. Настроения работать нет совершенно.
Дома ей всыпали по первое число. Даром, что она отправила эсэмэску Любке, что будет ночевать у Вектора. Всё равно Надя оказалось виновной во всех смертных грехах. Вообще-то, права была мать. Кто бы ей вчера ночью так мозги прочистил… Какого лешего ее понесло после клуба к Вектору? Воспоминания смутные и какие-то… странные. Они обнимались в прихожей?.. Невероятно! И еще… этого быть не может, но… у нее ощущение, будто у него была… реакция на нее… конкретная такая, здоровенная реакция. Или… ей все же показалось? Все-таки она вчера была… не совсем в ясном сознании. Но воспоминание о его телесной близости было, наоборот, четким, стоило глаза закрыть – и сразу ощущение его гладкой теплой кожи под ее пальцами, щекой, губами. Она тряхнула головой, прогоняя непрошеное наваждение. Чего только спьяну не привидится и не причудится! Это же всего лишь Вектор! Но эта мантра отчего-то совсем перестала работать…
– Надюша, ну нельзя так! – Мама все еще кипит.
– Мам, я же
