Измена. Новая Я (СИ) - Мелихова Юлия
Кружка с чаем приятно отогревает ледяные пальцы, сделав глоток тепло разливается и по телу.
Телефон вновь вибрирует в кармане. Достаю. Но открыть сообщения не решаюсь, я знаю, что это вновь он. И кончики пальцев подрагивают от желания коснуться экрана. Но я боюсь, что там может быть такое, от чего мое сердце может не выдержать.
В прошлый раз мое прощение досталось Вове слишком легко и быстро. Чувства — это такая штука, которая мешает думать и анализировать. Я просто пустила его домой. Мы любили друг друга ночь на пролет и я понимала, что он меня все так же любит, хочет, ценит, дорожит мною. Ведь такую страсть не сыграть. Разговоры были потом. Мы много времени стали уделять друг другу.
А сейчас…
« Анют, я у подъезда. Выйди.» читаю не утерпев. Забываю про чай и шоколад…
Крадусь на балкон как воришка, останавливаюсь выйдя на него и тяну шею, выглядываю в окно.
На улице темень и одинокие фонари то тут, то там освещают двор. Возле нашего подъезда лавочки. Свет лампочки от входа тускло освещает их и мужскую фигуру, одиноко сидящую там…
Зачем он пришел? А если…что если он жалеет о том что наворотил?
Телефон обжигает руку входящим смс.
« Анют, ты мне нужна»
Слезы вновь застилают глаза, картинка плывет и я со злостью стираю мокрые дорожки с лица.
Я не замечаю как оказываюсь у подъездной двери, не помню как обувалась и спускалась. Все это потом. Толкаю тяжелую дверь, она со скрипом открывается. А мне кажется, что это моя крыша начинает съезжать. Вот так, как заржавевшая и старая рухлядь под натиском природной силы покидает свое место. Отправляясь в утиль.
Выхожу и щурюсь от яркого желтого света. Нахожу глазами родную фигуру.
Он сидит съежившись от холода на спинке лавочки. Моментально поднимает голову и …глаза в глаза.
Вижу как его плечи опускаются и поднимаются от протяжного выдоха, слышу.
Он встает на ноги и заложив руки в карманы толстовки. Молчит. Смотрит мне в глаза и молчит.
— Не молчи, на улице холодно.
Хотя, какой может быть холод летом? Это в душе непроглядная темнота и стылые развалины былого счастья.
— Ты пришла… — тянет растерянно. — Я не ожидал,честно.
— А зачем тогда пришел ты? — стараюсь говорить твердым голосом.
Но думаю, выходит не очень сносно, потому что я дрожу вся.
— Я хотел тебя увидеть.
— Зачем? — вновь повторяю.
— Просто, — делает шаг ко мне, — просто не могу я без тебя! — говорит надрывно. — Я заебался без тебя! Мне плохо. Тебя не хватает, ты вот здесь, — стучит по груди кулаком, — В каждой клетке, под кожей. По венам течешь. Понимаешь? — говорит громче, зло.
Не отвечаю, все так же смотрю на него, не отводя глаз.
— Я там один, у меня ощущение, что вся жизнь здесь осталась, — показывает на двор, обводит рукой его, — Вся моя жизнь там, — указывает на наш этаж, — спит, ест, смеется…А я один.
— Тебя никто не выгонял, это твой выбор! У тебя Я, Я, Я!!! Только я. А как нам здесь ты не спросил. Как девочки, как я.
Он подходит еще ближе, вплотную. Пока я ему вываливаю свою правду о том, что наболело у меня. Громко и надсадно дышит, перекачивая воздух ноздрями. Брови сведены к переносице, глаза прищурены… губы вытянуты в тонкую полосочку и желваки на его скулах напряженно гуляют.
— Каждый выбор может быть ошибочным, так? — рычит рядом с моим ухом. — Я живой, могу сомневаться, — чеканит.
Протягивает руку и нежно касается моей щеки. Заводит прядь волос за ухо.
— Шшш, — шепчет, — Не дрожи…— притягивает к себе меня, обнимает. — Не думай, чувствуй…
Глава 16
Мое сердце, уставшее от горечи и тоски болезненно стучит в груди, мне кажется, из него тонкими струйками вытекает последние крохи моей жизни. Я умею чувствовать: любить, сопереживать, жалеть…
Но сейчас я ледяная изнутри. И ощущая прикосновение родных теплых губ, таю.
Вовка для меня был первым мужчиной во всем. И единственным.
Мое тело отзывается. Оно настолько привыкло, что по-другому быть не может. Мое тело приучено и изучено им до мельчайших подробностей. Так же как когда-то я изучала его.
Теплые мужские ладони проникают под мою шаль, обнимают, жадно гладят спину, прижимают. Исследуют…Движения губ становятся настойчивее.
Мужской стон, хриплый и нетерпеливый.
Мне хочется чтобы все то, что было между нами осталось незыблемым и неприкосновенным. Мне хочется чтобы кошмарное слово «развод» исчезло навсегда.
Вовка прижимается ко мне всем телом, жадно шарит руками, трогает грудь, живот, шею… возбужденно дышит и целует мою шею, спускается влажной дорожкой ниже…
— Прекрати, — тихо прошу. — Вова, перестань.
Руки мужа замирают на моей спине.
— Аньк, не могу… — надсадным голосом хрипит. — Я пиздец как по тебе тоскую. Я …
— Вов, ты развод хочешь, помнишь? Ты кредиты мне оставил. А как скучно стало так пришел. Целуешь. Я тоже не железная.
— Ань, давай попробуем, а? — заглядывает в мои глаза.
— Что попробуем? Встречаться как малолетки? Мы проходили это. Или…Постой, — меня ошарашивает догадка, —ты хочешь просто приходить ко мне за сексом? Ты не охренел, м?
— Все не так, Нют! — восклицает. — Я прихожу домой, там пусто…
— О, отлично! Домой ты сказал? Ну и хорошо. Что, не привык, что кастрюли пустые и белье само не гладится?
Отталкиваю его от себя, мне нужно пространство иначе я не сдержусь и влеплю ему пощечину. Он мне их за последние недели ментально надавал. А я хочу физически, с оттяжкой. Чтоб прочувствовал своей шкурой, что это.
— Вов, я не кукла для потрахушек. — произношу надрывно. — У меня есть чувства и гордость. Не нужно играть.
— Я не играю Ань, я с тобой быть хочу. Честно. — смотрит умоляюще.
— Не играешь, а что ты делаешь Вовка? Ты во что превратил семью нашу? Дети, ты о них подумал?
— Они маленькие, забудут.
— Что забудут? Как их папа ушел, а мама целыми ночами ревет? Улька не глупая. — мотаю головой. — Она все видит.
— Ань, дай мне шанс, молю тебя, — быстро подходит и ловит мои руки, — Ну давай попробуем.
— Вов, а где ты живешь? — в мою голову приходит вопрос, который мучает меня все это время.
Он смотрит на меня не понимающе, вглядывается пристально…молчит.
— Квартиру снял. А где по-твоему я жить должен?
— Откуда я знаю где? — всплескиваю руками. — Ты молчишь, как чужой приходишь.
— У меня завтра зарплата, я принесу на платежи деньги, —внезапно переводит тему.
— И только? А на что я детей одевать и кормить должна, Вов?
— Я еще принесу через тройку дней, — уверенно.
— Откуда?
— Я шабашу, нашел подработку.
— Я что тебе мешало ее найти живя с нами? — злюсь сильно. — Раньше ты об этом даже слушать не хотел.
— На что мне снимать квартиру? Девочкам подарки покупать, оплачивать…
— Что оплачивать? Кредиты? Так я сама их плачу. Ипотеку тоже. Вов, ты уж определись, что тебе нужно и кто. — устало итог подвожу. — Скучно было со мной, ушел. Вернулся. Вов, я не Хатико.
— Да что ты заела то, а? Я тебя люблю! Я просто устал! Хочу к тебе, но…
— Господи, — подимаю голову к ночному небу, лишь бы не расплакаться перед ним вновь. Хватит уже унижений. — Приходи Вов, проноси деньги. Девочки тебя ждут. Я пошла, поздно. — шагаю в сторону подъезда и кутаю в шаль.
— Нют, я завтра вечером у вас, ладно? Прости меня, на коленях стоять буду.
Я молча захожу в темный подъезд, шаркая ногами поднимаюсь на свой этаж. Захожу в квартиру, в коридоре горит тусклый свет от бра. Гашу его. У меня нет сил смотреть на свое уставшее и изнеможденное лицо. Скидываю с себя одежду, забираюсь под толстое одеяло, отогреваю окоченевшие ноги и руки. Меня бьет озноб такой силы, что стучат зубы и испарина на лбу ледяная.
Я скоро умом тронусь. Ну зачем он пришел и вывалил на меня свою больную правду? Зачем я вышла. Со злостью поднимаюсь с кровати, шагаю решительно в ванную, надавив побольше зубной пасты на щетку чищу зубы до кровоточащих десен. Полоскаю несколько раз рот, будто бы это спасет меня от мучительных воспоминаний о вкусе его поцелуя…В глаза свои не смотрю, отворачиваюсь от зеркала, болезненно жмурюсь до белых мушек. Выхожу и, словно немощная, плетусь обратно, рухнув на кровать, проваливаюсь в болезненные воспоминания.
