Преданный (ЛП) - Солсбери Дж. Б.
— Прости. Я имею в виду, что все в порядке.
— Так не лучше. — Он игриво прищуривает один глаз. — Попробуй еще раз.
— Хорошее?
Он слегка пожимает плечами.
— Знакомое?
На этот раз Хадсон смеется и кивает.
— Ладно, давай начнем с «хорошего».
Земля за окном становится все ближе, и я готовлюсь к удару колес о взлетно-посадочную полосу. Толчок при приземлении обычно вызывает в равной степени ужас и облегчение, но в этом полете посадка мягкая. Рывок тормозов — это все, что я чувствую, и когда мы сбавляем скорость и выруливаем, я разжимаю мертвую хватку своих рук.
— Я же говорил тебе. — Он кивает в сторону кабины. — Лучший в своем деле.
Я собираю свою ручную кладь и иду вслед за Хадсоном к выходу из самолета. Когда выхожу на улицу, солнце ярко светит над головой и согревает мою кожу. В воздухе чувствуется легкая прохлада, но это не сравнится с Нью-Йорком. У подножия лестницы на холостом ходу стоит большой черный внедорожник.
Из него выходит мужчина в сером деловом костюме, но вместо галстука на нем боло из серебра и бирюзовых камней. У него длинные волосы, разделенные посередине и заплетенные в тугие косы, которые спадают до пояса.
— Мистер Чатто, — приветствует Хадсон и протягивает руку. — Рад наконец-то познакомиться с вами.
— Спасибо, что приехали, — благодарит царственный мужчина глубоким голосом, прежде чем его взгляд переходит на меня.
— Лиллиан. Рада познакомиться с вами, сэр. — Я крепко пожимаю его руку и заставляю себя держать зрительный контакт, несмотря на то, что этот мужчина более шести футов ростом с пугающими карими глазами.
— Пожалуйста, зови меня Бодавей. — Он показывает на открытые задние двери внедорожника. — Пойдемте? Нали возьмет ваши сумки.
Бодавей. Как я это запомню? О! Жилье. Вдали. Вдали от дома. Как, курорт. Бодавей6.
— Мистер Норт! — Стюард подняв руку, бежит к нам. — Ваш iPad. — Он передает устройство, за которое отвечала я, Хадсону, который передает его мне.
— Извини, — бормочу я и хватаю его, как будто у него есть ноги, чтобы убежать.
Потом забираюсь во внедорожник и надеюсь, что выражение моего лица остается безразличным, хотя я ругаю себя за забывчивость. Снова. Слова Хейса проносятся в моем сознании. Ты действительно пустая трата кислорода. Убирайся из моей головы, ты, жалкий сукин сын. Только я имею право оскорблять себя в моей голове, черт возьми!
Разговор в машине вертится вокруг нашего полета и пейзажей. Я киваю и улыбаюсь, но чувствую себя крошечной и неуместной. Нервная энергия смешивается с неослабевающим желанием внести свой вклад, и я выпаливаю первое, что приходит мне в голову.
— Где вы держите пришельцев?
Мой вопрос встречен с тихим удивлением.
— Я серьезно. Я читала, что Седона — это что-то вроде стоянки инопланетных кораблей. — Я смотрю между мужчинами, которые позабавлено хихикают. Хадсон даже кажется немного очарованным.
— Я подумал, что вас больше заинтересует наш спа-салон, — говорит мужчина с косами.
— Спа? — Не совсем.
— Конечно. Не так ли, Лиллиан? — Голос Хадсона вырывает меня из моих грез об НЛО. Он поднимает брови, ожидая энтузиазма, который я не могу выразить. Он подталкивает меня, отвечая Бодавею: — Ей очень не терпится побывать в спа-салоне.
Ладно, похоже от меня ждут лжи.
— Я действительно с нетерпением жду этого, да.
Глядя на одобрительную улыбку Хадсона, заставляю себя сдержать дрожащий вздох, и напоминаю себе, не отвлекаться до конца поездки в отель. Даже если тема инопланетян более заманчива, чем спа. Считайте меня сумасшедшей, но носить только халат в окружении незнакомых людей, а потом остаться один на один в комнате с человеком, с которым только что познакомилась, и лежать обнаженной на столе, чтобы он мог касаться руками моего тела, звучит совсем не похоже на расслабление. Массаж — это больно, уход за лицом — неприятно, а осуждение за напряженные плечи и сухую кожу не способствует спокойствию. И люди платят за это!
— Как обстоят дела с бронированием на большое открытие на следующей неделе? — спрашивает Хадсон, перенаправляя разговор.
— У нас все забронировано, — говорит Бодавей. — Стопроцентная заполняемость.
— Отлично. Не сомневаюсь, что и остаток года будет таким же. — Хадсон смотрит на меня, как будто я могу что-то добавить.
— На следующей неделе? Разве сейчас отель еще не открыт?
Глаза Хадсона слегка расширяются, и я внутренне съеживаюсь, явно ляпнув что-то не то.
Бодавей, похоже, не обеспокоен моими вопросами.
— Мы проводим предварительное открытие в канун Нового года. Только несколько VIP-персон. Заполняемость двадцать пять процентов, чтобы дать нашим сотрудникам возможность отработать все нюансы.
— Очень умно, — говорю я, звуча очень не умно.
— Курорт будет почти в нашем полном распоряжении, — говорит Хадсон. — О, вау, посмотри на это… — Его голос затихает с чувством удивления.
Я слежу за его взглядом из окна и… Вау…
Сверкающая стена из стекла, встроенная в край красного утеса, сияет вдали, как маяк. Чудо инженерной мысли, которое изображения на iPad не передают в полной мере.
— Невероятно. — Я стараюсь не прижиматься носом к стеклу и не оставлять неловких следов.
— Добро пожаловать в «Цеэ». — Хадсон произносит это, повышая голос в конце, как будто задает вопрос.
Ничто на участке не выглядит неуместным, все строения спроектированы так, чтобы органично вписываться в ландшафт. Насколько могу судить, в отеле менее пятидесяти номеров, что делает его скорее роскошным бутик-отелем, чем курортом. Даже дорога к вестибюлю вымощена бетоном под цвет окружающих нас красных скал. Местные растения окружают строение и вестибюль — колючие кактусы, причудливо выглядящие сосны и зеленые деревья. Ни одной пальмы, как я ожидала увидеть в Аризоне.
Мы пропускаем регистрацию, и вместо этого нас передают сотруднику, типа дворецкого с именем, которое я не могу вспомнить. Он напоминает мне Альфреда из «Бэтмена», только без акцента. Мужчина провожает нас к лифту, встроенному в каменную стену, и во время поездки рассказывает краткую историю скальных жилищ коренных народов.
— Можно сказать, что древний народ синагуа построил первые кондоминиумы. — Лифт останавливается на третьем этаже, и мужчина ведет нас по коридору, вырубленному в естественной стене скалы. — Знаете ли вы, что названия коренных племен, которые вы слышите сегодня, обычно давались им колонизаторами? Синагуа было названо испанскими поселенцами и означает «без воды».
— Похоже колонизаторы были не слишком изобретательны, да? — Я игриво пихаю Альфреда локтем.
Похоже, он не понимает моего чувства юмора.
Я прочищаю горло.
— Просто хочу сказать, что синагуа построили замки в горах, а все, что видели испанцы, это отсутствие воды?
— Отличное наблюдение, — говорит он немного неловко, затем указывает на две последние двери в конце коридора. — Это ваши. Здесь нет двух одинаковых комнат.
Наши комнаты находятся рядом друг с другом, и Хадсон дает мне право выбора. Я выбираю комнату с половиной стены из натурального красного камня, которая разделяет спальню и ванную.
— У меня есть кое-какая работа, еще нужно сделать пару конференц-звонков, — говорит Хадсон, протягивая Альфреду сложенную купюру. — Загляни в спа, прогуляйся, поплавай в бассейне…
— Черт. — Вот что я забыла. Купальник.
Он усмехается, и то, как сверкают его карие глаза, заметно отличается от всего, что я видела у его брата-близнеца.
— В холле есть специализированный магазин, где, я уверен, продаются купальники. Включи в счет номера.
Я уже качаю головой.
— Я не могу этого сделать.
— Как твой временный босс, я настаиваю.
Почему мои щеки вспыхнули от того, как он это сказал? Я действительно не хочу испортить эту возможность, сделав что-то не так.
— Как временный сотрудник, я говорю тебе спасибо.
Мгновение мы молча смотрим друг другу в глаза, прежде чем он внезапно достает свой телефон из кармана пальто и проверяет время.
