Татьяна Тронина - Серебряные слезы
– Как? – театрально рассмеялась она. – Меня уже тогда никто не спасет, Андрюша, голубчик...
Она играла. И ей очень нравилось играть! У Андрея тогда мелькнула мысль, что Дусе не минуть актерского пути... Но все это было сейчас неважно – потому что он увидел, что она стягивает через голову платье.
Он поспешно отвернулся, все-таки заметив край белоснежной батистовой рубашки с кружевным подолом, из-под которой торчали Дусины ноги.
– Пусть тебя сом проглотит, а я тебя совершенно спасать не буду, – ледяным голосом произнес он. – Вот как хочешь, а ты все-таки сумасшедшая...
– Мама! – взвизгнула Дуся и бухнулась в воду. Лодка закачалась, едва не выбросив Андрея. Пытаясь выровнять борта, он вцепился в них руками и невольно открыл глаза. Дусина рубашка белым пятном расплылась по поверхности, а над ней веером взметнулись волосы – посреди этого черно-белого пятна было испуганное Дусино личико. Она била по воде руками, а потом вдруг успокоилась и поплыла.
– Страшно? – не слыша собственного голоса, спросил он.
– Ага... – с восторгом ответила она. – Ой, не могу... все время кажется, что кто-то подплывает ко мне снизу и даже будто что-то холодное у ноги... Ай, боюсь, дай руку!
Андрей сделал несколько взмахов веслами и подплыл ближе. Он протянул ей руку, стараясь не смотреть на открытые Дусины плечи, и в то же время не мог не смотреть.
Но Дуся не приняла его руки.
– Нет, все, прошло, – уже почти спокойно сказала она и отплыла дальше. – Но как хорошо... Вода очень теплая!
Он греб вслед за ней. Андрею все казалось, что с берега за ними наблюдает кто-то, в мифического сома он не верил. Что будет, если их с Дусей застанут в таком положении? Накажут обоих, и накажут серьезно – за то, что она осмелилась на подобное безрассудство, а его – за то, что позволил ей прыгнуть в воду.
– Я не боюсь! – закричала она издалека, посреди серебристой ряби отраженного в воде солнца, режущей глаза. – О, как хорошо!
Качались кувшинки на волнах, сонно клонились ивы... Красота окружающего ошеломила Андрея, и он решил, что подобная «тема» не оставила бы равнодушным даже Карасева. «Девушка, купающаяся в пруду». Третьяковка купила бы эту картину, и сотни праздных обывателей приходили бы полюбоваться ею. Вообще, этот пруд имел смысл, только когда в нем купалась Дуся. И весь мир имел смысл, если Дуся была в нем... Какая разница, увидит их кто-то или нет?
– Остановись, мгновенье, ты прекрасно!
– Что? – обернулась она – смеющееся мокрое личико, ямочки на щеках, капли воды дрожат на черных ресницах, огненный нимб над головой.
Он скинул с себя ботинки, легкую льняную куртку и прыгнул в воду. Вода была теплой и пахла, словно отвар той лечебной травы, которой его поили в детстве.
– Ага! – завизжала Дуся. – Что, и тебя разобрало?
Он проплыл мимо нее, поднимая тучи бриллиантовых брызг, и в сердце был такой восторг, что никакое наказание не страшило.
Они поплыли наперегонки, потом обратно. Берег был далеко, деревянный сарайчик купальни казался ненужным и странным сооружением.
– А сом? Вдруг появится сейчас сом? – заорал Андрей, брызгая в Дусю. – Вот он сейчас...
– А-а-а... – завизжала та тоненько, уже изнемогая от какого-то щенячьего восторга, который вызывало у нее купание в запретном месте.
Андрей подпрыгнул и нырнул с головой. В воде он открыл глаза – было полутемно, гудящая тишина заполнила уши.
Дуся плескалась где-то над ним, у поверхности – вот ее искаженный толщей воды силуэт, голые тонкие ноги мелькают, словно бегут...
Он выдохнул несколько больших пузырей, которые символизировали подплывающего сома, и потом тихонько пощекотал ей пятки.
Что было там, на поверхности, он не знал, но Дуся засучила ногами еще сильнее. «Не утонула бы от страха...» – подумал он и вынырнул. В уши ему сразу ударил Дусин крик.
– А-а... Андрюша, дурак... как будто взаправду...
– Ну? Ты этого хотела, да? – с напускной суровостью произнес он, убирая со лба налипшие волосы.
– Я чуть не умерла... ай, ты не понимаешь...
Они смеялись, как сумасшедшие, потом Дуся глотнула воды и закашлялась, пришлось плыть к берегу. Пока Дуся сохла, Андрей пригнал лодку. Они сели рядом, скрытые от посторонних глаз камышом.
– Здорово... – стуча зубами, произнесла Дуся. – Как по-настоящему...
– Но ты же видела, что это я!
– Все равно, как будто сом с глубины...
– А ты чуть не утонула! Волосы поправь, чтобы они высохли быстрее...
Андрей равномерно разделил на пряди Дусины тяжелые волосы. Они лежали на траве, точно черные змеи. Батистовая рубашка стала совсем прозрачной – и было видно все, абсолютно все, но Андрей сделал вид, будто ничего не замечает. Тем более что Дуся никак не обращала внимания на свою наготу.
– Врал Антон Антоныч!
– А может, и не врал!
– Нет, он совсем старенький, ему могло привидеться. Увидел бревно в воде, и вот, нате вам – чудо-юдо рыба-кит...
– Ты о чем хотел поговорить?
– Нет, не сейчас...
– Почему не сейчас?
– Сейчас неудобно.
– Очень даже удобно! – Глаза у Дуси загорелись от любопытства.
«В самом деле, что я ломаюсь... – с досадой подумал Андрей. – Мы и так уже, как муж и жена. Сидим себе голые рядышком, как ни в чем не бывало!»
– Ты, наверное, удивишься, а может быть, и нет...
– Чему? – затаив дыхание, спросила Дуся.
– Тому, что я люблю тебя, – просто ответил он.
– Дай-ка мне платье, – вдруг, опустив глаза, потребовала она. – Я, кажется, уже высохла...
Дуся быстро накинула на себя платье и только тогда посмотрела Андрею в глаза.
– Я тебя тоже люблю, – серьезно произнесла она. – Вообще, ты мой самый лучший друг, я тебя как будто тысячу лет знаю.
– Нет, ты не понимаешь, – беспомощно улыбнулся он. – Я тебя не так люблю... не как сестру или как еще какую-нибудь там родственницу.
Дуся ахнула и прижала ладони к щекам. Она поняла.
– Господи, стыдно-то как! – прошептала она. – А мы с тобой в одной воде сейчас плавали...
– В общем, я тебя не тороплю с ответом, да и рано еще – в смысле возраста... Но когда-нибудь настанет день, когда я подойду к Кириллу Романовичу и попрошу твоей руки. Так вот – ты будешь не против?
