Маруся и близнецы - Ашира Хаан
— Машину еще не проверяла? — спросил Никита, залезая в холодильник.
— Судя по тому, что мы еще живы — нет.
— Думаешь, она с нами справится?
Никита достал ветчину, сыр, помидоры, огурцы, зеленый салат и чесночный соус, Макар вынул из рюкзака ошеломительно пахнущий свежеиспеченный хлеб, купленный с утра в деревне, и они в четыре руки мигом лихо настрогали целую гору сэндвичей, не прекращая болтовни.
— Зависит от того, какое оружие выберет.
— Но мы ведь не будем показывать, какое самое эффективное?
— Конечно, не будем! Что ты вообще предлагаешь — она же наша сестра!
Никита с размаху вогнал нож в толстую разделочную доску и заржал в голос.
Макар колебался примерно полсекунды, а потом присоединился к брату.
Они сгребли сэндвичи, достали из холодильника пару бутылок ледяной колы и устроились со своим аппетитным завтраком в шезлонгах рядом с бассейном.
Надо отдать должное их матери — она баловала сыновей изо всех сил, стараясь вырастить из них типичных представителей золотой молодежи. Чтобы были капризные, требовательные, жадные и ленивые. Чтобы требовали новые игрушки, ноутбуки и машины, едва старые выходят из моды. Чтобы не знали, где покупается туалетная бумага и на каком дереве растет колбаса.
Но совершенно случайно получилось ровно наоборот — начиная с увлечения морскими путешествиями. Как известно, на кораблях женщин не было, и мужчинам приходилось самим учиться готовить еду, штопать одежду, драить палубу и вязать сети.
И заканчивая тем, что запретила отцу вернуть их за шкирку домой, когда они сбежали в Питер, чтобы стать моряками. Там они научились применять свои по большей части теоретические знания о приготовлении солонины и натирании меди адаптировать к реальности. И к двадцати годам получились вполне самостоятельными человеческими единицами, способными выжить как в дикой природе, так и в каменных джунглях с газовой плитой.
Слегка перекусив — ну а как еще назвать этот жалкий десяток бутербродов на одного двадцатилетнего мужика в расцвете сил? — Макар и Никита задумчиво посмотрели на голубую гладь воды в бассейне.
— Нет, — покачал головой Никита. — Вода уже теплая, противная.
— Давай на озеро? — предложил ему брат.
— А Маруську возьмем?
— Мару-у-у-у-у-у-уся-а-а-а-а! — завопил во всю мощь легких Макар. — Выходи!
Меньше всего, конечно, он ожидал, что она действительно выйдет.
В белом сияющем купальнике, едва прикрывающем стратегические места на ее стройном теле, облитом солнечным светом, словно фарфоровая статуэтка — глазурью.
Никита, приспустивший темные очки с носа, чтобы лучше видеть, гулко сглотнул, не в силах оторвать взгляд от сестрички.
12
— Гермиона очень изменилась за лето… — пробормотал Макар, вслед за Никитой оглядывая Марусю хищно и жадно. Во рту отчетливо пересохло — и было от чего.
Пожалуй, весь вчерашний день они все еще видели в ней несносную старшую сестру, навязанную им мамой только потому, что ей вздумалось влюбиться в мужчину, у которого была дочь.
Только сейчас они поняли, как сильно ошибались.
Это больше не была занудная девчонка, которой лишь бы обломать самые интересные приключения и испортить им каникулы.
Это была девушка с идеальной фигурой, достойной обложек лучших глянцевых журналов.
С тонкой талией, стройными бедрами, хрупкими плечами, длинной шеей и сияющими золотыми волосами. С розовыми губами, чуть припухшими, словно она только что кусала их, длинными темными ресницами, бросавшими тени на светлую кожу, и…
— Какая жопа… — сдавленно прохрипел Никита.
Макар был вынужден согласиться — изгиб поясницы Маруси подчеркивал такую идеальную форму задницы, что руки прямо тянулись пройтись по ней, сжать хорошенько, двинуть…
Он закашлялся, всерьез подавившись слюной.
Никита выхватил у него полотенце и набросил себе на бедра.
Эх, не успел. Макару тоже не помешала бы маскировка.
— Мы на озеро купаться идем, — попытавшись убрать из голоса противные липкие ноты, сказал он. — Ты с нами?
Маруся повела плечом, вынуждая солнечных зайчиков облизать ее кожу. Буквально чуть-чуть загара сделало бы ее абсолютно неотразимой. Хотя и так неплохо вышло.
— Нет, я в бассейне поплаваю, — она откинула волосы на спину и посмотрела на Макара из-под ладони, спасаясь от яркого солнца. — А вы идите.
— Ты ведь думаешь о том же, о чем и я? — вполголоса простонал Никита, продолжая пожирать ее глазами.
— Спрашиваешь… — отозвался Макар.
— Эй, Марусь! А зачем тебе купальник? Могла бы голая понырять, мы ж братья твои, чего стеняться! — крикнул его брат.
Маруся, наивно задержавшаяся на краю бассейна, чтобы его выслушать — вдруг что дельное скажет? — закатила глаза и фыркнула:
— Нафиг идите! — а потом гладко, без всплеска пронзила гибким телом голубоватую воду бассейна.
— Уже бежим… — как-то без энтузиазма огрызнулся Никита, завороженно следящий за тем, как тонкая фигурка скользит в пронизанной солнцем воде.
— Останемся? — предложил Макар.
— Да ну нафиг, я же не железный, — слегка осипшим голосом отозвался его брат, щелчком сбрасывая очки обратно на нос.
Но за темными стеклами все равно было видно, что его глаза неотрывно следят за скользящей легким экономичным кролем Марусей.
— Тогда что… — Макар хотел спросить, что они дальше будут делать, но забыл закончить предложение, сам засмотревшись на то, как обнимает купальник Марусины изгибы.
— Пошли на тополь! — вдруг подскочил с шезлонга Никита.
— Куда? — не понял сначала тот. — Что? Зачем? Реально?!
Он — реально.
Подцепив одним мизинцем полотенце, Никита демонстративно расхлябанной морской походочкой удалился от бассейна. Макар последовал за ним.
Впрочем, они могли бы не выпендриваться, Маруся все равно не смотрела.
Она наслаждалась прогретой июльским солнцем водой, чистой и прозрачной, отражающей беззаботное летнее небо.
Даже идиотские выступления братцев не испортили ей настроение. Вода обтекала ее тело, смывая напряжение и усталость, возвращала мышцам силу и давала энергию.
Ей было офигенно — просто офигенно настолько, что она перевернулась на спину, раскинула руки и ноги и распахнула глаза, глядя в небесную синеву.
Лето!
Солнце!
Вода!
Просто рай.
Близнецов на том самом тополе она не замечала. За прошедшие годы он вымахал до небес, но и парни прокачались неслабо, поэтому с легкостью забрались на толстую ветку, спрятанную в густой кроне и теперь сидели, позорно уподобившись себе двенадцатилетним, и пялились на белокурую богиню в россыпи бриллиантовых брызг.
Сладостный транс всех троих прервал звонок мобильника.
В первую секунду Макар с Никитой переполошились так, что
