Мистер и Миссис Фейк - Галина Валентиновна Чередий
Я посмотрел на сияющую от восторга Алеену, на летящего вверх по лестнице Саважа, который вызвался привести счастливого папашку, а сам явно собирался остаться на дежурстве у колыбели любимой племянницы, на тоненько повизгивающую от эмоций Мари, на расплывающиеся в довольных лыбах рожи братанов, и махнул рукой. Ну не скандалить же, в самом деле, когда тут такой праздник.
— Птенчик, можно те…
— Ронни, на пару слов…
Ну, хоть не придется волоком тащить нашего долбо… продюсера, замечательного нашего, прекрасного продюсера для приватной беседы.
Мы зашли в маленькую каморку, облюбованную нашей миссис строгой директрисой, которую все так «жутко» боятся, что ей даже пришлось поставить самый жесткий и неудобный стул для посетителей — а то выгнать всех этих оболтусов, заполонивших нашу съемочную площадку, совершенно невозможно. Только жесткий стул и низкий рык Кевина, охраняющего свое рыжее сокровище, позволяют Мари хоть иногда спокойно поработать над сметами и отчетами.
— Ну ладно, благодетель, поговорим без свидетелей? — оскалился я, а Ронни попятился, тщетно пытаясь выставить хоть какую-то преграду перед собой.
— Ронан Салливан, успокойся и давай поговорим серьезно.
— Именно этого я и пытаюсь от тебя добиться. Что за хер… гребаная моторня с женитьбой? Ты совсем… охре… движок засбоил, да?
— Так, мальчик мой, ты, возможно, не совсем понимаешь задумку. Вряд ли на этом свете существует реальная женщина, ради прекрасных глаз которой ты примешь обет моногамии. Не тот ты тип, знаешь ли.
Я не тот? Да я такой тип, что ты еще не знаешь, какой я!
Нет, постойте, моногамия — это когда всю жизнь с одной и той же? А, тогда все верно, тогда я не такой тип. Однозначно.
— Поэтому, когда я сказал о необходимости смены имиджа и женитьбе, я имел в виду… э-э-э… скажем так… — Ронни покрутил в воздухе руками, будто пытаясь поймать мысль.
— Ронни, кончай уже. Говори прямо. Фиктивный брак.
— Честно говоря, нас устроил бы даже фейк. Но такой, знаешь, полновесный. Чтобы о нем трубили таблоиды. И, к счастью для нас всех, я вижу удачную возможность этого поворота в сюжете нашего шоу.
— А поконкретнее можно? Что-то эти «счастье-везение-удача» до хрена подозрительно звучат из твоих уст.
— Неужели это досадное происшествие, в котором и вины-то моей почти совсем не было, на корню убило доверие между нами?
— Досадное происшествие — это заняли твое место на парковке, Ронни. А меня, считай, в дерьме выкупали на всю стра…
— Тш-ш-ш-ш, я тебя прекрасно понимаю, птенчик! И потом, даже если бы не было этого шоу, ты и сам прекрасно постарался — знаешь, сколько сотен тысяч просмотров и лайков набрало твое горячее выступление с той брюнеткой?
— Короче, Ронни, выкладывай свой гениальный план. И на этот раз все начистоту, без всех этих своих… — я повертел в воздухе кистью, пародируя его жест.
— Так я же и так все как на духу…
— Ронни, я реально сейчас без чувства юмора! И без этих твоих чертовых птичек-курочек! Что за прогон дебильный про женитьбу?
— Не уверен, что точно понял смысл слова «прогон», но я озвучил план, что по моему опыту должен реально сработать.
— Серьезно? Народ, включая всех этих бесноватых, что готовы в меня сейчас дерьмом двадцать четыре на семь швыряться, уверуют, что я — кобель, мерзавец и коварный соблазнитель — вдруг преображусь в придолбнутого однолюба и истово верного семьянина? Да херня же полная!
— Птен…
— Р-р-р-р-р…
— Сокровище мое…
— Ронан, просто Ронан!
— Ну что за злюка! Ты на глазах становишься похож на нашего мрачного мистера Доэрти! Преображение прямо налицо. Смотрю и верю. Так с чего бы и другим не поверить в твою волшебную метаморфозу, особенно если все подать под правдивым соусом, используя все то, что сейчас тебе пытаются поставить в вину, себе на пользу.
— Не выйдет ничего. Люди не идиоты. В смысле не полные же и не наивные.
— Знаешь, милый мой птен… Ронан, если бы люди хотели правду и ничего кроме правды, то не зачитывались бы любовными романами и не ходили бы толпами на фильмы с сюжетами подобными нашему. Женщины, а именно они наша главная целевая аудитория, от мала до велика грезят сказочной идеей, что одна судьбоносная встреча способна мгновенно изменить гуляку, засранца, извращенца, гея, выбери любое, обратив его чудодейственным образом в натурала или там паиньку и самца степной пеструшки.
— Кого? — поперхнулся я воздухом.
— Это грызуны такие. Создают моногамные семьи на всю жизнь. Не знал?
Бля, я с ним реально ебнусь. И это не за горами.
— Ты вчера википедию курил, что ли? Или уснул под «Энимал плэнет»? Ты чего мне сейчас мозг-то засираешь? Четко, без вот этих своих… можешь мне сказать, что мы делать будем?
— Говорю четко: мы предложим этой твоей подружке с того видео выйти за тебя.
— Не выйдет, сказал.
— У меня всегда выходит. И входит, если надо. Не переживай, я такой контракт состряпаю, что для тебя никаких последствий не будет. Проявим щедрость и немного коварства, и вуаля — ты превратишься в добропорядочного семьянина…
— Я говорю тебе — ничего не выйдет. Не с этой точно.
— Я тебя умоляю, ты не веришь в папочку Ронни? Думаешь, не смогу уговорить-подкупить-прижать какую-то девчонку? А через полгодика мы устроим вам бурное расставание, виновата будет, само собой, она за отдельную плату, а ты весь покинутый несчастный страдалец. Да эти стервы, что сейчас сожрать тебя хотят живьем, рыдать у нас будут в три ручья, жалея несчастного Дизеля!
— Ронни, блин, да тормозни ты в своих наполеоновских планах! Я тебе говорю — не выйдет ничего. Я понятия не имею, где искать эту Кэтрин и зовут ли ее так на самом деле.
— Погоди, ты хочешь сказать, что после вот той порнопрелюдии, что видели мы все, вы просто разбежались и все?
— Нет, конечно. Скажешь тоже, — я аж булькнул от возмущения. Подумать обо мне подобную херню!
После такого люди отлипают друг от друга, только если их наряд полиции растащит. Хотя, как вштырило меня с Кэтрин, скорее бы пришлось бы вызывать на подмогу нацгвардию.
— Ну и в чем проблема? Ты успел с ней расстаться? Мы это исправим.
— Ни черта. Это она рассталась со мной. Просто свалила, пока я спал, черкнув какую-то ху… моторню на зеркале помадой. И я понятия не имею, где ее искать.
— Ронан, мальчик мой, ты меня пугаешь, — выкатил изумленно зенки Ронни. —
