Наваждение Монгола (СИ) - Гур Анна

Монгол резко вскидывает голову, делает шаг назад прежде, чем я успеваю поднять руки и прикрыться, карие глаза полыхают, темнеют, видно, мужчина успел заметить, что скрывалось под тонким кружевом платья...

Опять поднимает руку и запускает в свои волосы, а я смотрю на смуглые длинные пальцы и замечаю на безымянном и мизинце два платиновых кольца-близнеца, которые блеснули, отразив свет.

Что-то в этой паре колец царапает мое восприятие, но я не успеваю обдумать, что именно меня так насторожило.

Молчание затягивается. Мужчина напротив просто смотрит. Не двигается. Но в его взгляде я читаю, что порядком успела его достать своими закидонами.

Ну так я ходячее бедствие. Не новость.

– Послушай, невеста…

– Меня зовут Ярослава, – поправляю на автомате, – у меня есть имя.

– Чую, с тобой будет весело.

– Так отпустите меня и проблем станет на одну непутевую меньше.

Игра в гляделки длится недолго. Спасает телефонный звонок. Мужчина вытаскивает гаджет, хмурится, взглянув на экран.

– Слушаю.

Фокусирует свой тигриный взгляд на мне, а я, как загнанный в угол зверек, наблюдаю за его движениями, размеренными, спокойными. Рассматриваю массивную грудную клетку, обтянутую черной тканью, перекатывающиеся мышцы выдают в нем силу, уже знаю, что и на ощупь он как камень. Идеальная фигура с узкими бедрами и длинными ногами, никакого жира. Машина, которая взяла себе целью мое уничтожение. Как знать.

– Сейчас буду.

Выключает телефон и прячет его в карман. Опять бросает на меня долгий взгляд и разворачивается резко, направляется на выход, но прежде, чем выйти и запереть меня в комнате, бросает спокойно:

– Советую воспользоваться душем. От тебя несет Айдаровым.

Дверь хлопает, а я беру первое, что попадает под руку, и с силой швыряю ему вслед. Статуэтка разлетается на множество мелких осколков, а я цежу все ругательства, которые только знаю.

– Нахал! Я тебе еще устрою веселую жизнь!

Дверь закрывается и щелчок оповещает о том, что я заперта. Подлетаю и дергаю увесистую бронзовую ручку.  Не поддается. Оборачиваюсь, ударяю каблуком туфли ненавистную преграду.

– Во что ты вляпалась, Ярослава?!

Оторопело рассматриваю пространство, спальня роскошна. Здесь уютно, обжито как-то.  Опять смотрю на широкую кровать, накрытую атласным белоснежным покрывалом. По бокам стоят тяжелые тумбы с резным орнаментом и со светильниками.

От одного взгляда на почти брачное ложе по спине проходится холодок. Срываюсь с места, подлетаю к окну и смотрю во двор. По периметру горят фонари, чуть поодаль возвышается стена, служащая ограждением.

– Даже если выпрыгну со второго этажа и чудом не переломаю себе ноги, перелезть через забор мне не по силам…

Выдыхаю обреченно и отшатываюсь, прячась за занавеску, когда вижу страшную монстрообразную  псину, пробегающую вокруг дома.  

Разворачиваюсь резко, быстро, ощущение загнанности, страха подстегивает. Ком подступает к горлу.

Сегодня утром я была готова к своей участи, добровольно шла в жены Айдарову, а сейчас…

Пальцы намертво вцепляются в разорванное платье. Захлестывают злость, негодование и ярость на себя за то, что впервые один лишь поцелуй проклятого варвара вызвал трепет в моей груди, противоречивый, непозволительный.

Взгляд фокусируется на деревянной двери, наверняка ведущей в ванную, бросаюсь туда, хочу умыться, привести себя в чувство, но стоит только заскочить в пространство, как столбенею, увидев свое отражение в зеркале.

Накладные ресницы сделали глаза похожими на кукольные, сурьма увеличила и придала объема, стрелки на восточный манер размазались. Утром я сама на себя не походила, а сейчас макияж потек и лицо превратилось в карикатуру на клоуна, перепачканного сажей.

Волосы похожи на свалявшийся колтун, все лицо в грязи, и на щеке виднеется ссадина. Ворот платья изодран, как, впрочем, и лямка бюстье, что дает обзор на пикантные подробности.

Плачевный вид. И на всем этом фоне выделяются губы, истерзанные первым в моей жизни угорелым поцелуем со зверем, который вырвался из ада и решил разодрать меня в клочья…

Кровь вскипает от одного воспоминания, как мгновения назад жесткие руки ласкали, приходясь по моей спине, врезаясь в позвонки, не давали отстраниться, как твердые губы поглощали мои всхлипы.

– Это не со мной происходит, не со мной…

Глупо, но я щиплю себя за запястье, чтобы очнуться, проснуться в другой реальности, где нет места ничему из того, что прямо сейчас происходит со мной, а затем врубаю кран и умываюсь, сдираю проклятые метровые ресницы, смываю макияж, раз за разом, пока не уничтожаю все следы былой маски.

Рассматриваю стесанную щеку – сейчас это меньшее из моих бед.

– Что мне делать… как быть…

Монгол предложил сходить в душ?

Пожалуй, исполню приказ.

По-своему…

Опускаю взгляд на раковину. Так и подмывает устроить бунт, как в детстве. Заткнуть сток обрывком платья и врубить воду. Устроить потоп. В знак протеста.

– Кого ты обманываешь, Яся?

Грустная улыбка трогает губы, шок проходит, запал безудержной отчаянной храбрости гаснет.

– Что я выиграю, если разозлю варвара?!

Плечи опускаются. Руки падают вдоль тела. Провожу пальцами по изодранной тряпке.  В богатой мраморной ванной я действительно ощущаю себя грязной, раздеваюсь и становлюсь под душ.

Делаю воду горячей, даже слишком. Беру не глядя тюбик с гелем, раз за разом провожу пальцами по раскрасневшейся от пара и огненных струй коже, растираю пенку по ладоням, отскребаю грязь, хочется содрать с себя все, что напоминает о случившемся.

– Я справлюсь.

Пытаюсь отмыться от страха, боли и запаха гари, который забился в ноздри, его не перебивает даже гель с ароматом кокоса.

Воспоминания царапают лицом отца, когда он передавал меня в руки жениха. Его глаза, полные отчаяния.

Только единожды я видела такой затравленный взгляд, когда мамы не стало. В день свадьбы дочери он вновь стал таким же разбитым и уничтоженным.

Мне казалось, что папа меня вычеркнул из своей жизни, что нет у него чувств, а теперь увидела, прочувствовала, поняла…

Иногда человек отдаляет воспоминания, чтобы выжить, чтобы не сойти с ума…

Кожа краснеет, распаривается, а я ногтями провожу, оставляя борозды, теряю всякую связь с реальностью, теряюсь во времени. Плачу горько, давлюсь слезами, всхлипами и враз леденею под огненными струями, когда слышу позади бархатный злой голос:

– Выходи.

Глава 5

Как и когда он оказался здесь?!

Резко разворачиваюсь, волосы облепляют лицо, лезут в глаза, ударяюсь спиной в стену душевой кабины, смахнув все, что там было, когда в клубах пара различаю черный зловещий силуэт огромного мужчины.

Быстро хватаюсь за полотенце, которое лежит на противоположной полке, и прикрываюсь, жмурюсь, когда протягивает руку, сжимаюсь вся, но Монгол меня не трогает, вода выключается. Понимаю, что он всего лишь завернул вентиль.

– На выход.

Повторяет, как робот, и я распахиваю глаза, чтобы вновь встретиться взглядом с монстром, похитившим меня.

– Ты долго в душе.

Он занимает собой все пространство, огромный, нависающий, и рядом с ним я чувствую себя слишком мелкой, незначительной и абсолютно голой…

Желтовато-карие глаза проходятся по мне медленно, лениво, изучающе, и останавливаются на мокром полотенце, облепившем меня, как вторая кожа. Взгляд у него становится хищным, необузданным.

Слишком мужским и откровенным.

– Отойди, чтобы могла выйти…

Чудо, что мне удается выговорить фразу, но Монгол не шевелится, так и стоит, нависая горой, рассматривает, и в глазах вспыхивает что-то странное. На долю секунды кажется, что он сдерживается, чтобы не пришибить меня. Там ненависть плещется и жажда, голод зверя, который все равно возьмет свое.

– У тебя красивое тело. Невестушка.

Пренебрежение в каждой букве.