Притяжение (СИ) - Вициенко Александр "Зеркальный"

— А у меня разговорный и литературный английский, французский, немецкий, итальянский и иже с ними, – тем же тоном ответил ей преподаватель, заставив почтительно замолчать, и кивнул: – Поехали. И не забываем следить друг за другом, чтобы не потерять смысл текста.

Все оказалось несколько хуже, чем Аверин предполагал, но впереди был целый учебный год, а курс всего лишь первый. Он обещал подтянуть девушек до нужного уровня, если те будут прилежно посещать занятия и выполнять все его требования. Дружный женский коллектив кивал милыми головками, хлопал глазками, но что-то мужчине подсказывало, что с ними он еще хлебнет горя.

Следующая пара познакомила его еще с одной группой, а потом и с другой. Так, совершенно незаметно, и пролетел его первый день в качестве преподавателя. Ничего страшного в его работе не оказалось, а придя домой, он развалился на диване и уставился в потолок. Желудок жалобно урчал, требуя еды, но, кроме пельменей, от которых уже изрядно воротило, в холодильнике ничего не имелось. Еще на этой неделе Аверин дежурил по секции, и вечером ему впервые в жизни предстояло мыть полы. Вот это действительно была нелегкая задача, но и с ней мужчина собирался справиться на высшем уровне. Почему-то после месяца проживания в обшарпанном общежитии он больше не смотрел на подобное занятие с таким омерзением, как прежде. Видимо, начал привыкать к своему положению, соседям и месту жительства, прекратил заглядывать далеко в будущее, радовался каждому дню. В социальные сети он стал заходить намного реже, чтобы не видеть самодовольных физиономий старых друзей, да и выкладывать ему туда больше было нечего. Стоя тем же вечером перед зеркалом в душевой, Аверин рассматривал свое отражение и жевал губу. Без занятий спортом его тело начало болеть и постоянно чего-то не хватало. Нет, он не поправился, а, наоборот, похудел, судя по одежде. Но теперь его татуировка на плече и груди казалась лишней, как и штанга в языке, до сих пор остававшаяся незамеченной. Все в его жизни менялось, как пустыня под постоянными порывами ветра.

Первое время он думал, что впереди только пустота и нищенское положение, но теперь его эго несколько воспряло и пришло осознание, что и в его положении можно оставаться человеком. Безусловно, Алексей по-прежнему скучал по своей шикарной кровати и просторной ванной, чистейшему зеркалу в полный рост и изысканной кухне ресторанов, но оказалось, что и он может привыкнуть к общежитию в российской глубинке, вечерами пить пиво с обычным физруком, оказавшимся приятным парнем, и рассматривать фотографии бабочек, которых за лето наснимала химичка.

Тяжело вздохнув, Аверин протер стеклянную поверхность от разводов и принялся стягивать с себя домашние джинсы, стоившие больше, чем диван, стоявший теперь в его комнате. Все равно он пока ничего не мог изменить, тогда к чему все переживания, если можно просто жить и радоваться этому?

Глава 4

Что такое осень? Это слякоть, ветер, ледяной дождь, сопливые и обветренные носы, постоянная тяга ко сну, как у медведей, вечно замерзшие руки и промокшие ноги. А еще постоянные сквозняки и необходимость кутаться в теплые вещи, особенно обитателям общежитий. Еще в прошлом году обещали отремонтировать студентам жилье и заменить окна, но одними обещаниями дело и закончилось. А бедным учащимся высшего учебного заведения приходилось заклеивать окна и запасаться шерстяными носками, чтобы пережить еще один холодный учебный год.

Ксения Самойлова была одной из тех студенток, которым достались не самые лучшие комнаты: в окнах чудовищные щели, плита в секции работала через раз, а мебель вообще лучше всего использовать в качестве декораций к какому-нибудь фильму ужасов. Зато ей повезло с соседями, которыми оказались трудолюбивыми девушками, исправно посещающими занятия, хоть и не чурающимися выпить пива на выходных. С ними бойкая Ксюша быстро нашла общий язык и успешно влилась в дружный коллектив. В комнате с ней жила всего одна девушка Юля, студентка третьего курса и тоже с профильным английским. Изысканными манерами она не отличалась и меняла парней как перчатки, но сожительницей оказалась исключительной: с ней можно было и о жизни поболтать, и задание выполнить. Они делили вместе не только обязанности, но и еду, а также помогали друг другу в учебе. Обе девушки были из областных деревень и небогатых семей. У родителей Ксении имелось свое обширное хозяйство и большой приусадебный участок, поэтому проблем с провизией не возникало, и каждый раз, когда она возвращалась из дома, Юля непременно встречала ее на вокзале и помогала тащить сумки в общагу. В общем, Самойлову в самостоятельной жизни пока все устраивало, кроме одного тягостного фактора – учебы. Окончив школу с золотой медалью, девушка и не думала, что в университете могут начаться проблемы по какому бы то ни было предмету. Она никогда особо не напрягалась на занятиях, схватывая информацию на лету. А с английским языком у нее и вовсе все обстояло на высшем уровне. И никогда Ксения не думала, что какой-то говнюк с самодовольной ухмылочкой – коим она своего преподавателя и считала – перед которым стелется вся их группа, начнет ей ставить двойки и говорить, что у нее во рту каша, а от ее произношения у него, видите ли, уши в трубочку сворачиваются! Каждый раз, идя к нему на занятие, девушке приходилось запасаться огромным терпением, чтобы высидеть до конца и не разразиться отборным матом прямо посреди пары. Ее группа, состоящая из одних девиц на выданье, боготворила молодого высокого выскочку и наперебой флиртовала с ним на каждой паре. И тот явно наслаждался этим. А вот Ксения этого не понимала и постоянно злилась, что вместо занятия они тратят время на пустую болтовню. И не потому, что была такой уж заучкой, просто она хотела подтянуть свои знания и получить в конце семестра желанный зачет. Что уж скрывать, таким бюджетницам, как она, стипендия необходима, а без вовремя сданного зачета ее не получить.

— Я слышала, – как-то вечером говорила Юля, снимая перед зеркалом макияж, – что этот Аверин занимается частной практикой. Может, и тебе стоит к нему походить?

— Короче говоря, заплатить ему. – Ксюша ходила из угла в угол по их скромной комнате. – Ты представляешь, какими глазами на меня посмотрит мама, если я попрошу дать мне денег на зачет?

— Но это же не взятка, а дополнительные курсы. Частное преподавание у нас законом не запрещено, вот он этим и пользуется.

— Козлина высокомерная! Все у меня в порядке с произношением! Почему он ко мне придирается?!

— Мой тебе совет: походи к нему на курсы. Он не первый такой и не последний.

Девушка прекрасно понимала, что вариантов у нее немного. Или упрямиться и получить в конце полугодия неуд, или ходить на курсы, без особой разницы к кому.

Объяснив маме печальную ситуацию, она договорилась о дополнительных занятиях и с замиранием сердца неделю назад направилась в преподавательское крыло общежития. Об Аверине к середине полугодия уже ходило достаточно слухов. Кто-то рассказывал, что нашел его страницы в социальных сетях, которые пестрили разнообразными фотографиями из разных уголков мира. На некоторых он даже был запечатлен с известными моделями и кино-идолами современности, постоянно в компании привлекательных девиц и на дорогих иномарках, носил исключительно брендовую одежду и аксессуары. Но так как Ксюша в моде не особо разбиралась, ей было абсолютно на это наплевать. Да и не было у нее твиттера, чтобы убедиться в правдивости слов сплетников. Поэтому Аверина она воспринимала исключительно как преподавателя, наступившего ей на больную мозоль.

Комната Алексея Анатольевича была немногим больше ее собственной: в дальнем углу у окна стоял диван, перед ним расположился журнальный столик, а напротив – стол побольше и на нем компьютер. Рядом находился шкаф-купе и вешалка для одежды, у другой стены – обеденный стол, придвинутый вплотную к стеллажу, который делил комнату на зону для приема пищи и спальную. Вот и все скромное убранство знаменитого на весь университет дамского угодника и мажора. Встретил он девушку без особого пафоса и сразу приступил к делу. На удивление четко и ясно указал на ошибки Ксении, ее слабые места и расписал программу занятий. На это у девушки не нашлось возражений и пришлось признать его правоту. После первого же занятия она поняла, что ее мнение об Аверине изменилось в лучшую сторону. Может потому, что на своей территории он чувствовал себя свободнее и не приходилось держать лицо. Он вел себя по-деловому, не позволял себе лишнего, не отвлекался на пустые разговоры, был собран и терпелив. К такому преподавателю приятно было ходить, а вот Аверин, улыбающийся во все тридцать два зуба, не нравился девушке вообще. И глядя на него, идущего сквозь толпу в столовой, хотелось закатить глаза и отвернуться.