Моя ходячая (не)приятность (СИ) - Чудная Алиса
Наконец, впереди показывается небольшое поселение. Осторожно перевожу взгляд на Дана, который расслаблен и выглядит сейчас совсем иначе — не таким веселым балагуром, способным дать мне фору в чудачествах разного рода. Он спокоен и уверен в себе, в том, что делает и это подкупает.
Расслабляюсь, позволив ему руководить ситуацией. Внутри зреет уверенность, что этот мужчина меня не обидит. И, вопреки своим убеждениям, понимаю, что могу ему доверять, как бы странно это не звучало. Особенно после всего, что сделали мне близкие люди.
Мы останавливаемся у небольшого магазинчика.
— Побудешь в машине или пойдешь со мной? — спрашивает Дан, глуша мотор.
— Пойду с тобой, — отвечаю я, ожидая, пока щелкнет замок на заблокированной двери. — Раз уж добровольно, значит до конца!
25
Войдя следом в небольшой магазинчик, удивленно присвистываю — в относительно небольшом пространстве повсюду стоят стеллажи, забитые снизу доверху винами различных сортов. Посреди зала стоит пожилой итальянец, который завидев нас расплывается в широкой улыбке. По выражению его лица легко читается, что мы — его самые любимые клиенты на ближайшие десять-пятнадцать минут.
Поворачиваюсь к Дану, и еще больше изумляюсь. Он расслабленно подходит к мужчине и заключает в крепкие объятья, бормоча приветствие на итальянском.
— Выбери нам вино, хорошо? Мне нужно кое-что уладить, — бросает мне Дан, а после они с пожилым мужчиной скрываются за низенькой дверью, ведущей, судя по всему, в погреб.
— Ха-ха, — мрачно выдыхаю я, окидывая взглядом ближайший ко мне стеллаж.
Просьба Дана кажется мне странной, учитывая маленький факт из моей жизни — я абсолютно не разбираюсь в алкоголе. И уж тем более в винах. Знаю, что есть белое вино, вино красное и розовое… И шампанское… И все… И на этом мои познания заканчиваются.
Однако ударить в грязь лицом перед Даном не хочется, потому хватаю первую попавшуюся бутылку, даже особо не вчитываясь в этикетку. А смысл? Все равно ничего не пойму, так как итальянский — не моя сильная сторона, однозначно.
Оставшиеся минут двадцать я просто бесцельно шатаюсь по магазинчику, думая о том, что часть проблем решена. Осталось с багажом разобраться, и все.
Становится немного грустно. Мысли, которые приходят в голову, совсем не радуют. Наверное, сегодня мы с Даном видимся в последний раз. С сумочкой он помог, как и обещал. С отелем разобрался, как и обещал… А дальше пора мне идти своей дорогой, а ему своей.
— О чем задумалась? — спрашивает Дан.
Надо же, а я даже не заметила, как он подошел.
— Вино выбирала, — спешно натягиваю на лицо улыбку и протягиваю ему бутылку. — Вот.
Он забирает ее из моих рук, смотрит внимательно, с небольшой долей изумления, а после… начинает смеяться.
— Что? — спрашиваю я с обидой в голосе. — Не нравится? Тогда отдай! Сама куплю!
Вцепляюсь в горлышко бутылки и тяну на себя, но мужчина не отпускает.
— Это ты покупать не будешь, — давясь смехом, говорит он. — Даже не мечтай!
— Отдай, кому сказала, — я вновь дергаю на себя и…
Пальцы соскальзывают с горлышка бутылки и я, не успев вовремя переместить центр тяжести на другую ногу, делаю пару шагов назад по инерции. Налетаю спиной на стеллаж, больно ударившись лопатками… Перед глазами мелькает перекошенное лицо Дана, который практически сразу подскакивает, сгребая меня в охапку и закрывает собой от летящих вниз бутылок.
Некоторое время мы стоим молча. Рядом, словно из ниоткуда, появляется пожилой мужчина. Он окидывает взглядом безобразие, которое мы устроили… ладно, я устроила… и начинает причитать на итальянском.
Дан нехотя выпускает меня из кольца своих рук и оборачивается к мужчине, говоря что-то ему. Тот в ответ вздыхает, всплескивает руками и бодро семенит в сторону той самой двери, ведущей в погреб.
— Прости, — тихо говорю я, чувствуя, что вот-вот готова разрыдаться. От страха, от стыда, от обиды…
И от всех тех слов, которыми ругаю себя за собственную тупость и неуклюжесть.
Дан встряхивает меня хорошенько за плечи, что еще больше пугает меня в этот момент.
— Ты хоть понимаешь, что могла бы сейчас ласты склеить? Один удар бутылкой по голове и все, поминай как звали нашу красавицу! — мрачно выдыхает он.
Не орет, не ругается… Волнуется… И от этого я начинаю чувствовать себя еще хуже.
— Прости, — повторяю я. — Я все возмещу, не переживай. Не сразу, конечно, но по частям буду переводить деньги, как только вернусь домой. И все-все возмещу, честно!
— Ты точно больная, — вздыхает Дан. — Не нужны мне твои деньги, дурында! Я испугался, что с тобой что-то случится!
— При чем тут ты вообще? — всхлипываю я и… все же не могу сдержать слез. — Я виновата, вела себя как дура!
— Я не удивлен, не переживай, — он снова обнимает меня, позволяя уткнуться носом ему в грудь. — А этот магазинчик мой, так что, ты мне ничего не должна.
Когда я наконец успокаиваюсь — оглядываюсь по сторонам. Вокруг лежат осколки стекла, на полу растекается лужа вина… Кажется, я теперь в неоплатном долгу перед Даном. Он столько раз за пару дней мне помог, а я ему все больше и больше неприятностей подкидываю.
Наверное, действительно, нужно наплевать на отпуск в Риме, дождаться свой багаж и молча улететь домой на первом же рейсе. Никто не должен страдать из-за моей тупости…
26
Уйти, после устроенного погрома, мне показалось неприличным. Несмотря на все возражения Дана, я помогла мужчине, которого, как оказалось в процессе, звали Себастиан, убраться, и только после этого позволила Дану увести себя из магазинчика.
— Мы безнадежно опоздали, — выдыхает Дан, не сводя глаз с дороги. — Придется придумывать отмазку…
— Куда опоздали? — я отрываюсь от пейзажей за окном и перевожу взгляд на него. — Мы куда-то спешили?
— Прости, что сразу не предупредил, — кивает мужчина, а мне становится не по себе. — Моя мать просто с ума сходит от желания поскорее меня женить. И прямо из кожи вон лезет, устраивая мне свидания с девушками из хороших семей.
— Что? — мое лицо вытягивается по мере того, как его слова начинают до меня доходить. — То есть, мы сейчас едем… к твоей маме?
— Ага, — весело отвечает он.
— Останови машину! — рявкаю я. — Останови машину немедленно! Я на это не подписывалась! И замуж я за тебя не собираюсь!
— А я и не зову, — улыбается Дан. — Тебе всего лишь нужно сыграть убедительно роль моей возлюбленной. Я же роль твоего парня сыграл!
— Ты идиот, — злюсь я. — Не сравнивай спектакль, чтобы позлить бывшего с шоу для матери! Мама — это самый близкий во всем мире человек! И я врать не буду, даже не проси!
— А я и не прошу, — подмигивает он. — Если я скажу, что форсирую события, ты мне поверишь?
— Чего? — чувствую, как мои глаза лезут на лоб, причем, похоже, в прямом смысле слова. — Тебе по башке бутылкой прилетело, и ты внезапно сошел с ума?
— Расслабься и получай удовольствие, — хмыкает он, делая музыку в машине громче, тем самым давая понять, что на этом наш спор окончен.
Уже пейзажи за окном так не радуют, как в самом начале нашего маленького путешествия. Смотрю уныло, и кажется, что на улице даже погода портится, чувствуя мое упавшее настроение. Вспоминаю о том, как знакомилась «поближе» с мамой Дани. Ее поджатые губы, презрительный взгляд и нелепый пучок из жиденьких седых волос на макушке почему-то… Как же меня раздражал этот пучок…
Чтобы я тогда не делала, чтобы не говорила — она меня не приняла с самого первого дня. Не приняла именно как невесту своего сына. Возлюбленную. Единственную и на всю жизнь…
Горько усмехаюсь. Интересно, она тогда уже знала, что все так выйдет? Или же, подобно Насте, сыграла не последнюю роль в таком вот унижении?
Хотя бы сейчас я попрощалась с розовыми очками и уже понимаю, почему так со мной поступили. Просто потому, что Настю сжирала зависть. Какое-то непонятное соперничество, в котором я не участвовала. Зато она расписала каждую секунду этой тупой игры и неустанно вела счет. Бог ей судья, а я же улыбнусь, расправлю плечи, подниму голову и пойду вперед, оставив ядовитых людей в прошлом.
