Вивиан Коннелл - Золотой сон
Так они и шли к выходу – впереди незнакомка, а за ней, в двух шагах – Кельвин. Он решил, что обязательно заговорит с ней, едва они выйдут на улицу, ведь именно для этого ему были даны свыше эти строчки от профессора Тенкири. На пороге она замешкалась, Кельвин почти с ней поравнялся, и тут она вышла на улицу – солнце попало ей на голову и расцветило волосы всеми мыслимыми оттенками золотого, медно-красного, рыжего. Кельвин зажмурился. Девушка огляделась по сторонам и затем, как будто набрав полную грудь воздуха, повернулась к Кельвину и замерла, глядя ему прямо в глаза. Глаза ее, казалось, отвечали на его немой вопрос. Они как бы очнулись от долгого, тягучего золотого сна. Оба они оцепенели, не в силах произнести ни слова, затем она дрогнула, повела плечами, развернулась и незряче пошла по улице прочь от библиотеки. Проводив ее взглядом, Кельвин сделал было несколько шагов в ту же сторону, но в этот момент она бросилась бежать, как будто чувствовала сзади какую-то надвигающуюся угрозу – он понял, что момент упущен, и странным образом понял, что бежать она бросилась оттого, что на глаза ей навернулись слезы, и вскоре она скрылась в направлении площади короля Георга, в буйстве сирени и неумолчном пении птиц.
Он быстро дошел до отеля Крэнборн, стараясь забыть все свои видения, чуть не плача от досады и отчаяния – как он мог позволить ей уйти! Он зашел в телефонную будку, опустил монеты и набрал номер Маргарет. Сейчас он не мог и не хотел никого видеть, ни на какой чай он не пойдет, однако услышав в трубке гудок, Кельвин устыдился собственной решительности и повесил трубку, не дождавшись ответа Маргарет. Он остановил такси и попросил отвезти себя на Блэнфорд Роу. Дверь ему открыла сама Маргарет – она явно была не в себе.
– Вы опоздали. Я уже думала, что вы не придете.
– Извините. Я был в библиотеке и потерял счет времени.
– Проходите.
Чай в столовой был накрыт на три персоны.
Он заметил, что Маргарет уже одета в дорожное платье и спросил: «Да вы уже готовы ехать. Во сколько поезд ваш отходит?»
– Мне надо выехать из дома в десять минут седьмого, – сердито ответила она. – О, боже, как мне не хочется туда ехать!
– Знаете, когда приедете, вам так не покажется. Я сам ненавижу путешествия, но только для того, чтобы оправдать собственную лень.
– Прошу вас, вы же не моя тетя Бетси! – Она схватила сигарету, села, но тут же снова вскочила. – Так, раз я уже все собрала, значит теперь я имею право отдохнуть до отхода поезда, верно? – Кельвин понимал, что отдохнуть ни ей самой, ни всем, кто сегодня будет ее провожать, не придется. – Григ еще не вернулась из университета. Все-то у нее лекции. Она просто с ума сошла с этой своей учебой.
Некоторое время они обменивались малозначимыми мыслями, затем Маргарет в нетерпении встала. – Не буду я ее ждать. У Бесси сегодня выходной, так что чай мне придется делать самой. Извините, я сейчас.
Она резко вышла из комнаты. Кельвин поднялся и бесцельно прошелся по комнате, постоял у камина, в мыслях он уже вернулся к девушке из библиотеки. В памяти снова всплыло ее лицо, причем в таким мелких деталях, как будто он разглядывал его под микроскопом. Сейчас бы сбежать из этого дома назад в библиотеку. Он услышал, как в замочной скважине провернулся ключ, кто-то прошел по прихожей. Ага, наверное это пришла синий чулок с головой, набитой Кантом и фугами Баха, торчащими из ушей. Дверная ручка медленно повернулась и девушка вошла в комнату. Она не выдала себя ни единым звуком, но лицо ее разом появилось из тени – оба они одновременно издали сдавленный хрип изумления и счастья! Затем она тихо вышла и Кельвин услышал шум ее шагов по лестнице на второй этаж.
– Боже мой!
Кельвин не заметил, как произнес это вслух. Так это и есть Григ! Вот уж на кого бы он подумал в последнюю очередь, а как она удивилась. Он чувствовал дрожь по всему телу, но быстро взял себя в руки – в комнату уже входила Маргарет с подносом. Кельвин быстро вскочил и помог ей поставить все на стол – она благодарно улыбнулась ему. Казалось, она немного успокоилась.
Она сказала: «Мне показалось, кто-то прошел наверх. Сюда никто не заходил?»
– Не знаю.
Он не понял, зачем соврал, но инстинктивно почувствовал, что не надо говорить, что он уже видел Григ.
– А я подумала, это Григ, – она обворожительно улыбнулась. – Будьте с ней терпимее, Кельвин. Она – ужасный синий чулок, в голове у нее только книжки.
Скрывая улыбку, Кельвин ссутулился. Ну что за дура! За свежепожаренными гренками и чаем Маргарет опять пустилась в долгие нудные рассуждения о постылости и однообразии гарнизонной жизни, но он едва ее слушал, пытаясь себе представить, что вот сейчас войдет Григ, и тут это случилось.
Она действительно вошла, совершенно бледная, явно дрожа той внутренней дрожью, от которой окружающим становится не по себе, но удивительно искусно скрывая это от Маргарет.
– Знакомьтесь – это моя сестра Григ.
Кельвин поднялся и пожал протянутую ему руку – она была холодная, но удивительно приятная на ощупь. В присутствии Григ Маргарет вдруг стала полной простушкой. Григ почти совсем неслышно выдавила из себя обычное «Здравствуйте» и лишь на долю секунды Кельвин поймал ее обращенный к нему взгляд – и он понял, что никому и никогда не станет рассказывать, что он пережил в библиотеке. Маргарет передала Григ чашку чая и ободряюще на нее посмотрела. Кельвин почувствовал, что она готова рассмеяться.
– А почему ты опоздала?
– Задержалась в библиотеке.
Голос ее был прозрачным и тихим, как будто никогда в жизни она не испытывала сильных ощущений, которые могли бы придать ее голосу хоть какую-то окраску. Она встала и взяла со стола гренку – Кельвин в этот момент понял, что через два-три года ей предстоит стать одной из самых красивых женщин в мире. В ее чертах и манерах что-то выдавало французское происхождение.
Кельвин застал се врасплох своим вопросом: «В вас есть частица французской крови?»
Григ изумленно на него посмотрела, а ответила за нее Маргарет: «А почему вы спрашиваете?»
– Не знаю.
– Мы на сто процентов англичане.
Кельвин пожалел, что задал этот вопрос – иначе Маргарет не пришлось бы лгать.
– Извините, – пробормотал он, – мне так показалось.
Еще ему показалось, что в глубине души Григ сейчас широко улыбается. Она явно проголодалась и съела уже пять или шесть гренок. Кельвин же совершенно не чувствовал голода – его мучила лишь жажда.
Григ спросила: «Ты уже собрала вещи?»
– Да, – ответила Маргарет.
– Я, пожалуй, пойду к себе немного поработаю, если мистер Спринг не возражает, – сказала Григ, поднимаясь с дивана, и, не дожидаясь его ответа, вышла из комнаты. Маргарет виновато посмотрела на Кельвина.
