Томас Уайсман - Царь Голливуда
Она уже целиком включилась в эту игру, в это притворство и была очень возбуждена.
— Продолжайте, — сказала она, — говорите, что я вам сказала.
Глава восемнадцатая
— Простите, м-р Фентон, — сказала мисс Пирс, манеры которой с каждым днем становились все более официальными, — но м-р Сондорф пока не может вас принять. Он разговаривает с Нью-Йорком, я позову вас, как только он освободится.
— Я подожду. Послушайте, скажите-ка мне, это она звонит ему или он ей?
— Это не ваше дело, м-р Фентон.
— О, ну что вы, милочка, не хотите же вы лишить меня такой захватывающей истории, как роман Чудо-Мальчика с Платиновой Тарелочкой. Держу пари, вы иногда подслушиваете. Не отрицайте, вы покраснели, мисс Пирс. Так о чем же они говорят?
— Вы грубый, любопытный человек, м-р Фентон.
— Ничем не могу помочь, бэби. Это у меня привычка газетчика. Скажите, а вы не вызываете треска, ну, этим, подслушиванием?
— Я отказываюсь от такого рода бесед с вами. Если вы не возражаете, я уйду, мне надо сделать кое-какую работу.
В комнату секретарши вошел Пауль и вопросительно взглянул на нее.
— О, м-р Крейснор, — сказала она, — м-р Сондорф хочет вас видеть, но в данный момент он на телефоне. Вы не против подождать?
— Я подожду. Пит, что с откликами?
— Отклики? Тратить все свое время на опровержения по поводу его романа! Я даже не знаю, обманут я или нет. Послушайте, вы знаете историю о голливудском артисте — кинозвезде, который пытался рассказать своему сынишке об Иисусе Христе?
— Даже если знаю, то я не удержал бы вас от рассказа, — улыбнулся Пауль.
— Ну, слушайте. Этот папа показывает своему мальчику огромное распятие в церкви и объясняет, что Христос — это любовь и что он умер на кресте во искупление каждого из нас, грешников…
— Да, — сказал Пауль, — надеюсь, продолжение не будет кощунственным. Мисс Пирс… чувствительна…
— Это самая моральная история, — сказал Пит Фен-тон. — Ну, так вот этот парень, кинозвезда, говорит, что Христос умер за каждого из нас.
— За каждого из нас? — спрашивает мальчик.
— Конечно, за каждого из нас, — говорит ему папа.
— Он умер за Президента Соединенных Штатов? — спрашивает мальчик.
— Несомненно, — отвечает отец.
— И за мистера Генри Форда?
— Совершенно уверен, — говорит папа.
— И за короля Англии?
— О, да!
— И за Луиса Б.Мейера?
— Я догадываюсь, что за Луиса Мейера тоже, — говорит отец.
— И за Вилли Сейермана? — вопрошает мальчик, глядя вверх с полным благоговением.
— Ну, — начинает папа…
После чего с креста взывает голос: "Кто-нибудь, дайте мне сойти отсюда. Я передумал".
Мисс Пирс издала слегка неодобрительный смешок. Пауль фыркнул, сдерживая смех.
— "Дайте мне сойти отсюда. Я передумал", — повторил Пит Фентон со смаком.
В этот момент открылась дверь кабинета и Александр высунул голову.
— Разве мы не назначили на двенадцать? — спросил он у Пита Фентона.
— Я давно уже здесь. Вы были на телефоне.
— Уже три минуты, как я кончил разговаривать.
— Простите, м-р Сондорф, это я виновата, — сказала мисс Пирс, одарив Пита Фентона мрачным взглядом.
— Все в порядке, мисс Пирс. Входите, Пит. Пауль, вы тоже войдете?
Прежде чем они уселись, Александр сказал:
— Теперь, Пит, может быть, вы скажете, что я видел все отклики на "Жизнь богача…"?
— Все важное, — ответил Пит Фентон.
Александр сел за стол и открыл большую папку, в которой были фотокопии дюжины статей и заметок. Он перелистал их, слегка хмурясь.
— Есть прекрасные заметки, — сказал Пит Фентон, — за исключением одной или двух. Не так хороши отзывы о мальчике, как вы ожидали, но чудесные о Менджау и о картине. Есть продажные заметки, Александр, — это делается очень умело. Я бы не захотел смотреть фильм, прочитав их.
— Картина имеет фантастический успех, — сказал Пауль.
— Да, — сказал Александр, — здесь все отлично. — Он протянул лист бумаги Питу Фентону. — Вы можете использовать это для рекламы. Выручка у Сейермана.
Пит Фентон внимательно изучал лист.
— 57 838 долларов за первую неделю. И четвертая неделя превзошла первую. Нечто из ряда вон выходящее…
— Частично это может быть за счет его театра, — сказал Александр, — нужно проверить, как идут дела в провинциях.
— Все в порядке. Пробные сеансы прошли великолепно, Александр.
— Это добрый знак, Пит, вы говорите, что я видел все отклики?..
— Ну, могло быть несколько незначительных штучек, о которых, по-моему, не стоит тревожиться.
— Вы это называете незначительным, Пит? — Александр достал из-под кипы бумаг копию "Ярмарки тщеславия" и перебросил ее Питу, который мрачно уставился на нее.
— Да, знаю я об этом, — признался он.
— Почему же мне не показали? Потому что отклик отрицательный?
— Послушайте, всем известно, что Стефан Рейли левый агитатор, который ни о ком и ни о чем слова доброго не скажет. Он паршивый писатель, чего еще?
— Я не интересуюсь вашими литературными суждениями, Пит. Я хочу знать, что вы предлагаете сделать?
— Я предлагаю проигнорировать ее, поскольку она этого заслуживает, — сказал Пит с чувством.
— Это и есть ваше предложение?
— Угу.
— Хорошо. Дайте ее сюда. Посмотрим ее вместе.
Спокойно расхаживая по кабинету, Александр начал читать ровным голосом, без эмоций:
— "Голливуд — это место, где гении встречаются не так редко, как можно предположить, просматривая их фильмы. Только на днях в городе было пятеро из них. Пользуясь правом выбора, я решил сосредоточить свое внимание на одном, на Александре Сондорфе, не только потому, что он самый молодой — по возрасту он соответствует Леонардо да Винчи, Гете и, конечно, Эдисону, — поскольку он вряд ли старше подростка, но так же потому, что нам преподали его, как образованного гения, а это делает его исключением, так как такая заявка не применялась к другим гениям Голливуда.
Я сосредоточил свой интерес на нем еще и потому, что некоторые давние друзья и коллеги, которых я прежде не подозревал в подхалимстве и нечистоплотности, объединились во всеобщей истерической гонке в похвалах, чтобы провозгласить "Жизнь богача на широкую ногу" первым фильмом, сделанным Александром, вернее под его покровительством, в Голливуде. Фильм был показан в мавзолее, который м-р В. Сейерман воздвиг на Седьмой авеню и Сорок девятой стрит и который мы должны будем окупить, хотя бы частично, если он уже не похоронил своего основателя.
