Пат Бут - Майами
Джонни прочистил глотку. Держи свои нервы, парень. Он с запинками продолжал.
— Однако у меня тут возникла проблема. Даже несколько больших. Может, и у вас тоже есть свои проблемы… Дело в том, что я терплю ущерб. Моя лучшая модель, Криста Кенвуд, ушла от меня. Но не просто ушла, знаете ли. Эта сука переехала в Майами и открыла агентство, конкурирующее с моим. Да потом еще и переманила другую мою мегамодель, Лайзу Родригес. Вы все знаете этих девочек. Черт побери, они были у меня самыми яркими звездами. Зарабатывали мне хлеб. Престиж. Делали «Эль» агентством номер один. И теперь у меня в корпусе громадная пробоина, дьявол ее возьми, и кровоточит она баксами. Вот в чем моя проблема. Вот в чем.
Говоря это, он все больше впадал в раж. Однако одновременно был зол и напуган. Делать что-то нужно. Какой бы ни была долговая расписка, которую они с него потребуют, месть казалась ему такой же жизненно необходимой, как воздух для легких.
— И это имеет отношение к нашей сделке… какое? — произнес тот, кто разглядывал ногти.
Джонни сглотнул. Никаких угроз. С такими парнями нужна морковка, а не кнут.
— Ну, мы затеваем крупное дело. Оно выгодно всем нам…
— Мы уже это слышали.
— Я знаю. Виноват. Вымотался. Зол. Я ужасно, ужасно зол. — Он с трудом сглотнул. Держись, Джонни. Подбирай слова правильно. Это твоя работа.
— Я хочу сказать, что за все эти годы мы отмыли массу денег. И все шло гладко, как по бархату. Вы вкладывали их в один конец, а из другого они уже выходили, благоухая, как розы. Мой бизнес международный по своим масштабам. Они проходили через несколько банков и возвращались к вам назад чистенькими, как поцелуй ребенка. Осечек у нас не бывало. Мне хочется думать, что и моя заслуга в этом есть, и вы мне за нее хорошо платили. Но теперь все наши дела оказались на грани краха. Вот о чем я пытаюсь сообщить вам. Без Кристы Кенвуд и Лайзы Родригес с их популярностью мой оборот снизился, возможно, процентов на семьдесят. И мои сделки уже горят ясным пламенем, как рождественская елка. Когда они работали у меня, доходы шли отовсюду. Деньги приходили и уходили, терялись и находились, и кому какое было дело, и кто знал о них? А сейчас все походит на низкий прилив на пляже. Букашки ползут по песку, и всем они видны. И если эта новость дойдет до банков, то у них может появиться желание проверить мои доходы. Ведь известно, как все начинается. Пока ты цветешь и пахнешь, всем ты нужен, и все тебя любят. Стоит только тебе споткнуться, и уж каждый начинает тебя пинать. И теперь в любую минуту я ожидаю к себе в гости ревизоров, не говоря уж о федеральных службах. Господи, ни для кого из нас это ничего хорошего не обещает.
Молчание.
— Так ты говоришь, что твои проблемы вроде бы как… наши проблемы, — сказал тот, что в полосатых брюках.
— Я полагаю, что так оно и есть. Ладно, мы можем временно заморозить наши дела. Но ведь ревизоры захотят проверить и обороты прошлого года, и предыдущего. Поэтому я и позвал вас сюда, в надежде, что вы поможете мне как-то найти выход.
— Вернуть назад твоих баб?
Джонни затаил дыхание. Почти этого-то он и хотел.
— Вся проблема в Кенвуд. Она уже переманила Родригес. Заполучила мегабаксовую парфюмерную сделку с фирмами Уитни. Если она заберет у меня и других, а она может это сделать, то мне конец. Нужно вывести ее из бизнеса — побитой, затраханной, положенной на лопатки, и вовсе не потому, что она для меня что-то значит. Если Криста Кенвуд прекратит свою деятельность, я знаю, что смогу заполучить назад Родригес. Я сделал эту модель. У нас были близкие отношения. И в тот день, когда она войдет в дверь моей конторы, я буду знать, что все мои неприятности позади. Так что все не так уж и сложно.
— А что ты предлагаешь сделать с Кристой Кенвуд? Эта баба высоко летает. Сейчас не те времена, Джонни. Нам приходится действовать осторожно.
Это в первый раз заговорил босс.
— Мне это известно, как никому другому. Работать с вами большая честь. Я доверяю вам, как доверял бы родной матери. Я просто хотел бы вам предложить предпринять кое-что, поскольку я уже много потерял, а скоро могу потерять все. А тогда потеряете и вы, и это огорчает меня больше всего. И я не лгу, поверьте.
— Я верю тебе, Джонни, — сказал парень с глазами, словно рентгеновские лучи. И прозвучали его слова страшно, Джонни Россетти и припомнить не мог, когда еще в жизни он чувствовал такой страх, и все из-за зловещей улыбки, сопровождавшей слова.
— Кое-что я уже предпринял. У меня тут одна девочка… она все для меня сделает… так вот я ее отправил в агентство Кенвуд. Теперь там у меня свой человек. Я подумал, что это нам пригодится.
— А что, если мы эту курочку Кенвуд замажем в наркотики? — спросил парень с ухоженными ногтями.
— Ого, — сказал Джонни.
— Твоя модель привезет наркотики, большую партию, и где-нибудь засветится. Ее возьмут с поличным, когда она будет передавать их Кенвуд. Можно на нее рассчитывать, Джонни? Насколько она надежна? — спросил парень в модных брюках.
Мозг Джонни бешено работал. Насколько надежной была Мона? Не слишком. Но Мону можно купить. Конечно, это обойдется ему недешево, но ведь за нужные вещи приходится платить. Главное знать, что это не напрасно, что они того стоят.
— Думаю, что она пойдет на это. — Он уже сполз на край стула. Жаркий пот, струившийся под рубашкой, казался ему прохладным. — Я могу устроить для нее где-нибудь заказ… пожалуй, где-нибудь в месте, не слишком явно связанном с наркобизнесом. И она привезет оттуда посылку для Кристы. Лучше если через аэропорт Майами. Возможно, удастся устроить так, чтобы ее встретила сама Криста. Чтобы подержала товар в руках на глазах у полицейских. Нам понадобится немного героина, кило, может, немного побольше. Назад это мы уж не получим.
Джонни нерешительно оглядел комнату. Он говорил о серьезных деньгах. Если они сделают это для него, то он окажется их заложником до конца своих дней. Он уже больше не будет принадлежать себе. Ключ к его душе будет лежать в чужом сейфе. Но в целом схема показалась ему аккуратной. Дело будет сделано толково. Агентство Кристы Кенвуд будет раздавлено, уничтожено. Криста получит срок. Большой-пребольшой. И лесбиянки от культуризма доберутся до нее уж наверняка. Он улыбнулся. Криста никогда не играла в его игры. Но если все сложится так, как задумано, ей придется против своей воли поиграть в них с десяток лет. Да, это будет получше, чем просто смерть, либо лицо, разбитое так, что никакие хирурги, никакие пластические операции не смогут его исправить. Обвинение в провозе наркотиков должно сломить гордость Кристы. Оно ударит ее в ту область, которая обычно недоступна ни для кого. Произойдет изнасилование ее души.
